Читать книгу Бородинское знамение - Васса Царенкова - Страница 6

Евдокия Фаддеевна пела. Окучивание картошки – долгое и скучное занятие – с песней шло гораздо бодрее. Мишку не допросишься помочь, а отец совсем старенький стал. Евдокия Фаддеевна с утра облачилась в братнин зеленый рабочий комбинезон, отцовские резиновые рыбацкие сапоги и Мишкину панаму, которую племянник носил в дошкольном возрасте. Панама давно выгорела на солнце, так же, как и выбившиеся из-под нее волосы Евдокии Фаддеевны. Евдокия Фаддеевна затянула «завывательную» песню популярной у молодежи группы Мумий Тролль: «Как бы тебе повезло, моей невесте…». Через межу приковыляла брюхатая Шлянда и, подмяукивая, начала тереться о сапог. Евдокия Фаддеевна рассмеялась – надо же, привлекла своим пением кошку! Она оперлась на черенок тяпки и потянулась к карману за носовым платком, чтобы отереть лицо.

В доме тихо, Лиза спит и поспит еще часочек, надеялась Евдокия Фаддеевна. Мать то ли вяжет, то ли дремлет. Отец пошел к Лукьяновым баню топить. Мишка – лодырь, но рыбку для Шлянды ловит регулярно, потому что добрый. И компанейский – вечно носится где-то с ребятами. Евдокия Фаддеевна живо представила себе ребят, о которых утром взахлеб рассказывал ей племянник. Лукьянов-внук заносчив, весь в покойного отца, но умный, чертенок, не по годам. А теперь приехала и Кира – странная, с раннего детства задумчивая девочка. Годы работы учительницей в деревенской школе сделали Евдокию Фаддеевну очень наблюдательной. Что-то такое чувствовала она в этой внучке-Кроль, рассматривая фотографии, которые частенько демонстрировала Кроль-бабушка, что-то необыкновенное, чему не было определения. Редкий контраст в ее внешности – блондинка с темными глазами – делал девочку одновременно очень привлекательной и уязвимой. Варвара Нефедовна дала как-то понять, что Кира даже не осознает, в какую красавицу может вырасти – Лариса-то была ослепительна, а дочь очень похожа на мать! Конечно, больше «мастью», черты лица у нее точь-в-точь как у Петра. Но ведь и Петр…

***

Жарко. Заканчивается май месяц. На перемене ребята высыпали на улицу. Скоро наступят каникулы, а вместе с ними – «страда». Это слово Дуня Лисицына выучила благодаря поэту Некрасову. Он так и писал: «в полном разгаре страда деревенская». Дуне очень нравятся стихи. Она перечитала все книжки со стихами, какие есть в школьной библиотеке. Дуня мечтает стать учительницей литературы и истории.

Петька Кроль идет на руках через весь школьный двор – он мечтает стать космонавтом и постоянно тренируется. Дуня смотрит на него с восторгом – он такой красивый и смелый!

– Как расшифровывается имя Д-У-Н-Я? – подошедшие девчонки решили разыграть наивную подружку в присутствии мальчишек.

– Знать не знаю, и знать не желаю! – Евдокия пытается отшутиться.

– Дураков У нас Нет! – поясняет дерзкая Маринка Гридчина.

– А «Я»? – интересуется Евдокия.

– А ты – первая! – заливается смехом нахалка.

Дуне становится нестерпимо обидно. Особенно из-за того, что Иван подхихикивает противной Маринке. Брат называется! И что он только в ней нашел? Дуня отворачивается, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Не смешно и глупо! – слышится сердитый голос Петьки Кроля. – А ты чего ржешь, Ванька-встанька? Твою, между прочим, сестру на смех подняли, а тебе хоть бы хны?!

Иван резко разворачивается и с размаху заезжает закадычному другу в нос. Мальчишки катаются в пыли школьного двора, девчонки визжат.

– Прекратить! – громкий голос учительницы летит, перекрывая шум. – Лисицын! Кроль! Останетесь после уроков – подметете двор. Вашу энергию следует направить в мирное русло. Девочки – в класс!

Ванька и Петька усаживаются за свою парту, потихоньку толкаясь и переругиваясь. Петька рукавом вытирает кровь. Проходя между партами, Дуня Лисицына незаметно сует ему в руку скомканный носовой платок. Она сидит прямо за ним и, раскрыв тетрадь, на полях последней страницы мелким почерком пишет и сразу же зачеркивает: «Дуня + Петя = дружба».

***

Евдокия Фаддеевна схватилась за тяпку, волевым усилием отгоняя прочь образ Петра Егоровича. «Пустое!», – как сказал бы отец. Но работа не шла. Евдокия Фаддеевна снова, согнувшись, оперлась на черенок. Вздохнула. Вот и вздыхать она начинает совсем как мать. «Старею», – подумала Евдокия Фаддеевна. И вдруг ей стало ужасно себя жаль. Как-то прямо до слез, которые она не успела сдержать. Ведь они могли увидеться с Петром, хотя бы мельком, когда он привез Киру к бабушке. Но нет, не случилось. Да и зачем? Ему-то на что смотреть? Она никогда не была красавицей, а учительство придало ее лицу суровость и непреклонность. Высокая, худощавая, внешне сильно напоминающая покойного близнеца-брата, нелепая в стираной детской панамке, жалкая женщина. Слезы застилали глаза, заливали подбородок, капали на землю, сбегали по шее, но, как обычно, не приносили облегчения.

Евдокия Фаддеевна твердо решила перестать плакать, а для этого нужно было прибегнуть к испытанному страшному аргументу: представить себе, что в таком состоянии ее могут застать ученики. Откинув тяпку, она резко выпрямилась, и панамка спланировала на землю. Скрученные в «кику» волосы распушились, отекшие дрожащие губы приоткрылись, красные опухшие глаза невидяще уставились на забор. За забором стояла Кира Кроль и смотрела на Евдокию Фаддеевну в упор. Обе они замерли, а потом Кира толкнула калитку, подошла к Евдокии Фаддеевне, не отрывая взгляда от ее лица, присела, подобрала тяпку и панамку и протянула их Мишкиной тете. Евдокия Фаддеевна взяла у Киры головной убор и водрузила на голову. Потом забрала инструмент, вскинула на плечо, и только теперь наконец-то опомнилась:

– Спасибо, девочка. Ты что-то хотела?

– Не за что. Я пришла к Мише. Меня зовут Кира Кроль.

– Я так и поняла. А Миши нет дома, я думала, вы как раз вместе играете.

– Ничего, я его найду. – Кира перевела взгляд с лица женщины на дом.

Евдокия Фаддеевна не удержалась:

– Кирочка, скажи, пожалуйста… тебя папа привез?

– Да.

– А он когда тебя приедет забирать?

– Не знаю. В конце лета, наверно. – Кира сдвинула брови: вопрос Евдокии Фаддеевны напомнил ей о том, как отец подвел ее, не сдержав обещания.

Евдокия Фаддеевна заметила, что девочка помрачнела. Неужели она догадалась о чувствах, которые чужая тетка питает к ее папе? Женщина засуетилась, ища предлог расстаться с Кирой немедленно. Дверь дома распахнулась: на пороге покачивалась крошечная Лиза.

– Лизавета! – возопила Евдокия Фаддеевна и устремилась к племяннице через картофельные гряды. Кира посмотрела ей вслед. А потом вышла со двора, прикрыла калитку и отправилась искать Мишку.