Читать книгу Бородинское знамение - Васса Царенкова - Страница 18

– В 1666 году, – диктовала Евдокия Фаддеевна, – Дмитрий Михайлович Коноплев отдал половину села Бородино в приданое за своей дочерью Юфимией Дмитриевной, вышедшей замуж за окольничьего – Тимофея Петровича Савелова. Его сын, Тимофей Тимофеевич Савелов, в 1712 году выменял часть села Горки у помещика Бибикова… Лисицын!

Мишка немедленно прекратил вертеться и вскинул руку.

– В чем дело, Лисицын? – Евдокия в классе никогда не делала поблажек племяннику.

– Тетя Ду… То есть, Евдокия Фаддеевна! Я просто услышал и подумал… А не может этот Савелов быть… ну… родственником Зойки Швец?

– Не Зойки, а Зои. Ты опередил меня, Михаил. Я собиралась этим закончить урок. Ребята! В вашем классе учится девочка, которую в прежние времена назвали бы потомственной купчихой из рода Савеловых – Зоя Игоревна Савелова-Швец.

Зойка покраснела и потупилась: в школе она всегда звалась просто Швец, по отцу, ее двойную фамилию никто не упоминал. Мишка оторвал кусочек страницы из конца тетрадки и застрочил на нем. Ребята зашушукались.

– Продолжим, – призвала класс к порядку преподаватель истории. – Село Бородино…

Мишка исхитрился перебросить Зойке записку. Она не решилась шуршать посланием в классе, но на перемене выудила бумажку из кармана и прочитала: «Раз ты такая потомственная, я на тебе женюсь!».

***

Конрад Первый не был огнедышащим драконом. Конрад Первый был драконом, выдыхающим не пламя, а холод. Зойка ошиблась, когда предположила, что дракон принесет их с принцем в пещеру. Конрад Первый принес их в башню, где они с Конрадом Вторым жили на самом верху. Драконов было трое: сам Конрад Первый, иссиня-черный дракон, Олаф Первый, серо-зеленый дракон, и Юфимия Первая.

Олаф Второй, пленник Олафа Первого при жизни звался Джереми Томкинсом, был он негром, уроженцем штата Пенсильвания, и погиб в начале XVIII века под колесами пролетки. Настоящее имя Конрада Второго было Калле Свенсон, и в Средние века был он поначалу шведским портным-подмастерьем (поэтому легко сшил себе прекрасный костюм «принца»). Когда его бабку сожгли на костре как ведьму, он подался в разбойники и погиб при дележе добычи – кто-то из собратьев по шайке пырнул Калле ножом.

Удивительно, но все трое понимали друг друга без переводчика. Конрад Второй объяснил Зойке, что на самом-то деле он говорит по-шведски, а Олаф Второй по-английски. Но после смерти это не важно, все понимают друг друга так, как если бы никогда не было Вавилонской башни.

Зойке предстояло пройти инициацию и стать пленницей под именем Юфимии Второй. Поначалу девочка пришла в ужас, но при виде Юфимии Первой ее доброе сердечко растаяло. Юфимия Первая совсем не была похожа на чудовище. Для дракона она была крошечная, не больше теленка, толстенькая, короткокрылая, короткохвостая и абсолютно зефирно-розовая. Юфа – так Зойка сразу же стала звать дракончика – ласково тыкалась холодным носиком в ладонь девочки и пофыркивала.

Жить Зойке предложили в одной из комнат, похожей на монашескую келью. Туда с трудом поместилась узенькая постелька, деревянное креслице и рукомойник. Ни о какой ванной и речи не было. В туалет нужно было бегать вниз по лестнице. Душ заменяли пока еще теплые летние ливни. Столом служила откидная доска, прикрепленная к стене. Когда ей приходила охота посмотреть в окно, расположенное слишком высоко, Зойка использовала столешницу как ступеньку. Из окна открывался вид на противоположную стену внутреннего двора, кусочек неба и проплывающие по нему облака. Стекла в окне не было, поэтому в келье было холодно по ночам, вода в рукомойнике выстывала, но Зойка не чувствовала этого: она и дома привыкла умываться с утра почти ледяной водой. Но ей не хватало солнца. А еще – пения птиц по утрам…

Конрад Второй объяснил девочке, что она может питаться отдельно, в своей комнате, но Зойка предпочитала есть в общей столовой, хотя никак не могла привыкнуть к похожим на гномов карликам, обслуживавшим их во время приема пищи. Эти человечки были не намного ниже ростом, чем она сама. Но их старообразные личики отпугивали девочку неприязненным выражением. Зойка неоднократно пыталась заговорить с ними, но они лишь фыркали в ответ, выпуская пар из широких ноздрей.

После завтрака Зойка выгуливала Юфу. Происходило это следующим образом. Зойка выводила дракончика на открытый каменный балкон, седлала, садилась верхом, и они вылетали из башни, чтобы приземлиться во дворе. Там бил фонтан, цвели альпийские горки, стояли деревянные скамейки. Чтобы дракончик не потерялся, Зойка привязывала длинную веревку: одним концом к седлу, другим – к скамейке. Девочка сидела у фонтана, слушая плеск воды, а Юфа бегала вокруг, то и дело взмывая в воздух на длину веревки. Когда в башне начинал бить колокол, Зойка отвязывала Юфу, оборачивала сложенную веревку вокруг пояса, садилась верхом, и они возвращались в башню обедать. После обеда Зойка просила Конрада или Олафа почитать ей какую-нибудь книгу. Все книги были написаны руническим письмом, которого Зойка не разбирала, и, сколько ни учила, запомнить не могла. Вечером требовалось снова выгулять дракончика. Время тянулось долго и нудно.

Когда зарядили холодные осенние дожди, Зойка начала чувствовать себя настоящей пленницей. Прогулки в саду превратились в кошмар: Зойка жалась у стены, стараясь спрятаться под крышей башни, а Юфа шлепала по лужам, разбрызгивая грязь. К тому же у дракончика начали меняться зубы, поэтому Юфа кусалась всякий раз, когда Зойка седлала ее. Конрад требовал приносить ему все выпавшие у Юфы зубы. Порой Зойке приходилось ползать по отцветающим альпийским горкам в поисках этих бесценных сокровищ. Кончилось тем, что Зойка простудилась. Она лежала в своей келье, одинокая, больная и несчастная. Вечером к ней пришел Конрад.

– Почему дитя Зоэ не использует свою силу? – спросил он, присев на край ее кровати.

– Кха-кха-кхакую силу? – закашлялась Зойка.

– Не говорил ли я, что дитя глупо?

– Ну, говорил, и пшто?! – чихнула девочка.

– Глупое дитя Зоэ обладает артефактом и не использует его! – веско заявил Конрад и вышел, оставив на одеяле тонкую книжечку.

Зойка потянулась за книжкой. Руны! Она же сто раз говорила Конраду, что не умеет разбирать руны! Однако, кроме рун, в книге обнаружились и картинки. На одной из них была изображена комната. В комнате на стульчике сидела девочка, а перед ней стояла старушка, протягивавшая ей розовую чашечку. Зойка вскочила с кровати и сорвала с гвоздя над дверью свой холщовый передник. Чашечка! Прабабушкина волшебная чашечка! Как же она могла забыть?! Зойка откинула доску, взобралась на нее и выставила чашечку за окно, под струи дождя. Капли отскакивали ей в лицо и затекали в рукав. Чашечка наполнилась, Зойка слезла со стола и сделала три глотка. Вскоре боль в горле утихла, температура упала. «Прав Конрад Второй, ох и прав, – подумала повеселевшая Зойка, перелистывая книжку. – Дитя Зоэ очень глупо!». Теперь ей стал ясен смысл слова «артефакт», а в голову, благодаря картинкам, пришла прекрасная идея.

На следующий день к обеду Зойка явилась в переднике. Покончив с едой, она не стала приставать с просьбами о чтении ни к Конраду, ни к Олафу. Руководствуясь картинками, просмотренными накануне, она увязалась за последним карликом, выходившим из столовой. Спустившись вниз по винтовой лестнице, Зойка, как и ожидала, оказалась на кухне. Хмурые человечки сгрудились посреди помещения, злобно глядя на девочку, с явным намерением вытолкать ее вон. Но Зойка тщательно подготовилась к визиту. Она выбрала стул, похожий на тот, который видела на картинке в книжке, встала на него, возвысившись над кухонным персоналом, и извлекла из кармана свою чашечку, подняв ее так, чтобы всем было видно. Эффект превзошел все Зойкины ожидания: на картинке карлики просто кланялись, а эти повалились ниц, выкрикивая какое-то слово. Прислушавшись, Зойка разобрала, что это было слово «госпожа».

– Встаньте! Кто у вас тут главный? – спросила Зойка.

Маленькие человечки разом показали в угол за печкой. Зойка слезла со стула и пошла туда, куда они указывали. Человечки почтительно отступали и кланялись. За гудящей печкой Зойка увидела сморщенную старую карлицу. Ее седые волосы были такими длинными, что закрывали даже деревянные башмаки.

– Госпожа, – прошамкала она, вставая. – Добро пожаловать, госпожа!

Зойка поклонилась гномьей предводительнице и протянула ей чашечку. Старуха взяла у нее артефакт и спросила:

– Какое знание, госпожа?

– Руны, – ответила Зойка, – я хочу понимать руны!

Старая карлица кивнула и начала шевелить сомкнутыми губами и щеками, будто делая гимнастику от морщин. Нагнав слюны, она сплюнула в чашечку и протянула к Зойке руку сморщенной ладонью вверх. Из левого кармана передника Зойка достала драконий зуб и положила его на старухину ладонь. Та бросила зуб в чашечку. Жидкость моментально окрасилась в розовый цвет и вскипела: над ней поднялась и опала пена. Почуяв запах клубничного варенья, Зойка наклонилась и схлебнула сладкий сироп из рук старухи. Потом забрала у нее чашечку, вытряхнула зуб, убрала все на место, в карманы передника.

– Спасибо, – сказала Зойка.

– Все, что будет угодно госпоже, – кланяясь, отозвалась старуха, – все, что будет угодно.

Зойка вышла из кухни и поспешила в свою комнату. Ей не терпелось проверить результат. Она схватила книжку, оставленную Конрадом, и раскрыла на первой странице.

– «Испытание пленницы Юлианы Второй», – свободно прочла Зойка и запрыгала на одной ножке. – Ура! Ура! Ура! Получилось! Получилось!