Читать книгу На восходе лет. Автобиографическая повесть. Трилогия - Виктор Вассбар - Страница 13

Отрекаясь от своих корней, не почитая их,

обрекаешь себя на забвение.

Автор.

Апрель 2005 год.

В городе ещё много снега, но весна уже щекочет глаза хитрыми лучами солнца. Я стою на балконе, курю и думаю: «Почему они всегда хитрые именно весной, а не в какое-то другое время года». Ответ приходит через несколько секунд. Хитрые потому что всегда разные. Сейчас они тёплые, ласковые, а вчера были холодные и хмурые. Какие будут завтра, я не знаю, но они будут, даже если застрянут в облаках. Будут завтра, будут через год и через миллион лет, будут, когда не будет никого и почти ничего, ни человека, ни букашки, ни травинки, ни капли воды. Вот тогда им не перед кем будет хитрить, да и хитрыми они не будут, они будут постоянно грозными и злыми.

Покурил, подумал, посмотрел на окурок сигареты и мысленно сказал: «Бросить бы, да сила воли слаба. И вы ещё туда же, говорите, лезете в голову, как назойливые мухи в тарелку с борщом, нет, чтобы дать рецепт, как раз и навсегда бросить эту нездоровую привычку!» – затем открыл балконную дверь и вошёл в гостиную комнату. Жена кроила новое платье. Весна! Игриво коснувшись рукой её плеча, прошёл в спальню и сел за компьютер.

Подперев левой рукой подбородок, смотрю на строки, струящиеся на экране монитора, и ни одной новой мысли не приходит на ум. Позавчера писалось плохо, вчера отвратительно, сегодня никак! Вертелось только одно: «На шее жбан, а не голова!» Вдруг слышу голос.

– Ку-ка-ре-ку! – это мы.

– Кто такие? Почему не знаю? Покажитесь? – говорю им.

– Не можем. Мы мысли твои и у нас нет тела.

Не сочтите меня, потомки, сдвинувшимся по «фазе», я вполне нормальный человек, с хорошей психикой и в здравом уме. Они – это мои мысли. Почему я обращаюсь к Ним и разговариваю с Ними? Потому что легче писать, когда с кем-то ведёшь диалог. На протяжении всей книги я буду разговаривать с ними, где-то и в чём-то противоречить Им, а в чём-то соглашаться. Так будет ярче раскрываться не только образ моего мышления, но и характер. А чтобы было понятно, что я разговариваю с моими мыслями, я буду выделять Их с заглавной буквы.

Итак, они прокукарекали, я перебросился с ними парой фраз и понял, что на шее у меня не жбан, а голова с мозгами!

– Понятно, что нет тела, и что Вы не тётины, коли шуршите в моей голове, только толку от вас никакого, как были вы безмозглые, такими и остались, – проговорил я, отмахнувшись от Них рукой и внутренним Я. Ухмылка скривила мои губы. – Безмозглые мысли! Вот договорился, так договорился! Смехотворище!

– Вот именно, смехотворище. Мысли без мозгов! – согласились Они с моим внутренним Я, чем выдавили из меня громкий смех.

Разрядив внутреннее состояние смехом, я вошёл в один диапазон с моими мыслями и спросил Их: «Вы пришли с рецептом?»

– Ты что, болен? – удивлённо проговорили Они и прислушались к состоянию моего тела. – Вроде бы здоров. О каком рецепте ты говоришь?

– О рецепте изгнания застоя в моей голове.

– Ну, брат… если бы у тебя был застой, то сейчас не строчил бы, как пулемёт, буковками из клавиатуры. Мысли у тебя есть и идеи есть, только не хочешь сосредоточиться. И вообще, ты с ними!

– С кем?..

– С нами, с твоими мозгами, или ты их уже потерял.

– Ничего я не терял, есть у меня мозги. Вы лучше напрягитесь и подскажите, о чём писать, – вспыхнув, резко проговорил я.

– Ладно, ладно, успокойся. Знаем, что ничего не терял.

– Тогда что же вы так грубо со мной?

– Нам можно, мы твои мысли. Кроме того, как-то же надо тебя растормошить, вынести из состояния застоя.

– Не только вывели, а взбесили.

– Что-то мы не видим, чтобы ты был взбешён. Сидишь смирненько у ноутбука и строчишь буковки на клавиатуре.

– Строчу в надежде что-нибудь вспомнить из моей юношеской жизни.

– Мы зачем к тебе пришли. Поболтать?

– А я Вас и не звал, – ответил я равнодушно.

– Не звал. Звал! Себе-то не противоречь! Если бы ты не мыслил, не напрягал мозги, не вызывал мысли на решение стоящих перед тобой проблем, то и не жил. Мыслишь, значит, живёшь. Не мыслят только не рождённые. Короче, работай, некогда нам лясы точить об бестолковую тему, у нас и без того дел хватает.

– Вот договорились, так договорились, – удивился я. – Какие ещё лясы, где точить и как, и вообще, какие такие дела у Вас, моих мыслей. Вы что, забыли чьи? Вы мои мысли, захочу, выкину вас из моей головы, и валяйтесь в закутке моей памяти, а потом вообще забуду о вас. Так что не прыгайте, и не хорохорьтесь, я Ваш хозяин, я хозяин моим мыслям, а не Вы – мысли хозяева моим мыслям.

– Ладно, успокаиваемся, только мы тебе уже пять минут пытаемся открыться, а ты нас заблокировал и не хочешь слышать. Ты, вроде бы, нас слышишь и в то же время не слышишь.

– Ладно, всё, мир. Что Вы хотели сказать? Внимательно слушаю.

– Ты не слушай, а прислушайся к своим мыслям. Мы говорим, что у тебя есть мозги, вспомни, о чём думал, когда писал шестую главу.

– Да, так, о всяком, хотя… постойте, не убегайте. Вспомнил, – радостно воскликнул я, чуть было, не переполошив своим внутренним криком не только мысли, но и оба полушария моего мозга.

Я вспомнил о стрекозе, шмеле и щуках, о двоюродном брате Толе, вновь подло поступившем со мной, о его некрасивом поступке по отношению к своим же соседям. Вспомнил о человеческих костях под обрывом у посёлка Кармацкий, о десятках человеческих черепов и рёбер в парке культуры и отдыха меланжевого комбината. Многое вспомнилось и это радовало, значит, не так и дырява моя память, если за секунду выложила столь богатый материал, лучше сказать, вызволила из закутков моей памяти яркие события юности. Обо всём этом и о том, что ещё выдаст моя память, я буду рассказывать в последующих главах, а сейчас о зимнем походе в лес.