Читать книгу Падение в небо - Виктория Север - Страница 12

«Вся моя жизнь – сплошное усилие избегнуть тоскливого однообразия наших жизненных будней»

– А. К. Дойл

До начала сентября оставалось две недели. Дни тянулись невыносимо долго, и я изнывала от нетерпения – мне не терпелось поступить в институт и добраться до нужного мне франция. Терпение никогда не было моей сильной стороной; большинство моих поступков носило импровизационный характер, так что планировщиком меня можно было назвать лишь с большой натяжкой.

Подготовка к вступительным шла полным ходом. Вечера мы проводили за книгами, обсуждая те или иные аспекты наук, порой увлекаясь до самого утра. Владимир Афанасьевич оказался прекрасным учителем, объяснявшим самые сложные темы простым языком – так, что даже законченный гуманитарий вроде меня всё понимал.

И вот настал день «икс». Я проснулась от настойчивого голоса и тряски – хозяин квартиры пытался выдернуть меня из объятий Морфея.

– Ася, пора вставать! У тебя экзамен через час!

Я с трудом разлепила веки и раздражённо уставилась на него.

– И не смотри так! Я тебе и так дал лишний час поспать.

– Гестапо, ей-богу, – пробормотала я, глянув на часы.

Спала я часов пять, от силы.

Быстро приведя себя в порядок, я уже собиралась натянуть джинсы и кофту, но Владимир Афанасьевич остановил меня, протягивая новенькие чёрные брюки и белую рубашку.

– Нужно выглядеть прилично, – прокомментировал он, с презрением окидывая взглядом мою привычную одежду.

– А что с ней не так? – возмутилась я.

– Она не подходит для института Курчатова. К тому же эти джинсы уже не раз перешивались.

Вздохнув, я сдалась. Натянув рубашку и расстегнув верхние пуговицы, я обнаружила, что брюки мне велики. Придерживая их, я вышла на кухню. Владимир Афанасьевич, почесав затылок, принёс подтяжки.

– Не думал, что ты настолько худая, – усмехнулся он, цепляя крепления. – Теперь точно не потеряешь.

Подойдя к зеркалу, я с удивлением обнаружила, что мне нравится новый образ. Взъерошив короткие рыжие волосы, я дополнила его лёгким налётом бунтарства.

Выпив наскоро кофе и выслушав наставления, я с боем отстояла право на свои кеды и выдвинулась в институт.

Странно, но вступительные оказались не такими сложными, как я ожидала. С первого сентября я официально стала студенткой факультета молекулярной физики. С паспортом и документами помог Владимир Афанасьевич – благоразумно не задавая лишних вопросов, чем меня особенно тронул. Раскрывать свою главную тайну я пока не собиралась.

Отпраздновали мы моё поступление знатно. В тот вечер я открыла для себя прекрасные вокальные данные мужчины. Мы сочинили на ходу песню и горланили её до рассвета, чем вызвали наутро гневные взгляды соседей.

Кое-как добравшись до института, я пребывала в сонном состоянии. Помог новый мотоцикл «Иж – Юпитер 5» – подарок Владимира Афанасьевича. На все мои отказы он отвечал, что ему уже не по возрасту гонять на двух колёсах, а технике негоже простаивать без дела.

В расписании первая пара была у преподавателя, чья фамилия повергла меня в шок. Интерес разгорался с каждой секундой – не каждый день выпадает шанс увидеть молодую версию своего «горячо любимого» педагога.

Притормозив у порога, я замерла. Шестерёнки в голове завертелись, выдавая удивительную мысль: если посмотреть на все высказывания Николая Алексеевича и его странную реакцию при нашей первой встрече с точки зрения путешественника во времени, всё вставало на свои места. Неудивительно, что он предположил, будто встречал мою мать – здравомыслящему человеку не пришла бы в голову мысль, что это была я, только из будущего. Или из прошлого? Чёрт, я и сама запуталась.

Плюнув на пустые размышления, я вошла в аудиторию и села за парту у окна. Внезапно в помещении стихли голоса. Дверь закрылась с тихим скрипом. Я обернулась и увидела его.

Николай Алексеевич. Молодой, с ещё не тронутыми сединой волосами, взгляд, полный жизни. Привычным движением поправив очки, он смущённо улыбнулся и бодро прошёл к своему столу.

Что же случилось с ним за тридцать лет? В своём времени я знала его как замкнутого, уставшего и вечно печального человека – совсем не похожего на того, кого видела сейчас. Разве что принципиальность осталась неизменной.

Когда жизнь более-менее устаканилась, у меня началась адреналиновая ломка. Мне не хватало того азарта, той опасности, что заставляла кровь бурлить и мозги работать на полную катушку. Вряд ли это можно было назвать нормой – но мне ли рассуждать о норме?

Именно эта тяга и привела меня на мотогонки, которые устраивала безбашенная молодёжь на окраине города по ночам. Узнала я о них случайно, подслушав разговор в институте.

Первый заезд стал для меня оазисом в пустыне рутины. Адреналин вновь бушевал в крови, наполняя душу чувством безграничной свободы. Я всегда любила скорость, яростные порывы ветра, бьющие в лицо. Это была борьба со стихией, где одно неверное движение могло стать последним.

Совершая ночные заезды, я не только удовлетворяла свою жажду адреналина, но и неплохо зарабатывала. К концу первого семестра в моём тайнике лежало около пяти тысяч рублей – по тем временам сумма немалая.

И вот, листая на скучной паре журнал, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по парте, я замерла. Мой взгляд приковало глянцевое изображение новенького автомобиля «Чайка». Чёрный кузов поблёскивал, хромированные вставки слепили глаза. Это была любовь с первого взгляда. В голове тут же замаячила мысль: «Хочу».

Мои грёзы прервала мужская рука, выдернувшая журнал.

– Ася, если вам настолько неинтересно, можете не посещать мои занятия, – раздражённо произнёс Николай Алексеевич.

– Николай Алексеевич, я больше не буду, – скорчила я виноватую мину, складывая руки на парте, как прилежная ученица.

– Последнее предупреждение. В следующий раз – к декану.

Возвращаясь на своё место, он неуклюже задел ногой первую парту. Меня всегда забавляла его неуклюжесть, сохранившаяся даже спустя десятилетия.

– Даже злиться не умеет. Может, он юродивый? – тихо прошептала я.

– Я давно говорил, что он не от мира сего, – отозвался мой сосед по парте, не отрываясь от конспекта. – Того и гляди, нимб засветится.

После пары мы уселись на подоконник в коридоре. Мой одногруппник, прозванный Чумой за заразительный смех и фамилию Чумаков, смотрел на меня выжидающе.

– Что? – не поняла я.

– Жду.

– Напомни, чего именно?

– Мы же каждый перерыв играем в «Служебный роман»!

Суть игры, навеянной одноимённым фильмом, состояла в том, чтобы комментировать знакомых, давая им описания в стиле Новосельцева.

– О, физрук идёт! – прошептал Чума.

– Михаил Михайлович Поляков, преподаватель физической культуры, – начала я декламировать вполголоса. – Как всегда в своём парадно-выходном спортивном костюме, с которым не расстаётся. Важный атрибут, придающий ему солидности, – секундомер, используемый в основном для открывания бутылок с пивом. Как истинный спортсмен, он совершает утреннюю пробежку – правда, до магазина и обратно…