Читать книгу Падение в небо - Виктория Север - Страница 5

«Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!»

– «Алиса в Стране чудес»

Поход по магазинам занял много времени. Помучившись с выбором одежды, которая сидела на мне то мешком, то оказывалась коротка, мы всё же купили необходимое: нижнее бельё, носки, пару джинсов, несколько футболок и тёплые кофты. На все уговоры купить презентабельную обувь я отнекивалась как могла. В конце концов Доротея смирилась.

Учебники и книги, как оказалось, занимали меня куда больше. В корзине оказались: Нил Гейман «История с кладбищем» и «Никогде», Терри Пратчетт «Мор, ученик Смерти» и «Роковая музыка», Достоевский «Бесы» – правда, Доротея предупредила, что книга не из лёгких, но я всё равно взяла, решив одолеть русскую классику. Ещё была пара современных триллеров и книга о Второй мировой войне и Сталине – до сих пор не могу объяснить свой интерес к этой одиозной личности.

Я попросила купить что-нибудь про серийных маньяков, вспомнив, как в одну из ночных прогулок мне удалось раздобыть книгу о Фишере. Помявшись, Доротея взяла труд судебного психиатра о мышлении маньяков, взяв с меня обещание поделиться мыслями после прочтения. Я энергично закивала.

Выйдя из книжного, она оставила меня с пакетами, отлучившись за кофе. Я мучилась от мысли о потраченных на меня деньгах, твёрдо решив когда-нибудь всё вернуть.

Внезапно меня привлекла витрина. На ней стоял манекен в кожаной куртке с множеством карманов, замков и металлических заклёпок. На чёрной ткани виднелись потёртости, придававшие ей состаренный вид. Меня неудержимо тянуло к ней, хотелось ощутить шершавость грубой кожи под пальцами, тяжесть на плечах.

От созерцания меня отвлекла Доротея, протянув стаканчик с кофе. Всю обратную дорогу я думала только о той куртке.

Время летело незаметно. Утром я выходила на пробежку, потом мы завтракали. Доротея уходила на работу, а я садилась за учебники. Меньше всего меня привлекала математика, больше – литература и история, моя тайная страсть. Найдя что-то интересное, я перелопачивала интернет, скрупулёзно записывая всё в тетрадь, а по вечерам делилась с Доротеей.

Ночные кошмары не отпускали, поэтому по ночам я погружалась в выдуманные миры, запоем читая одну книгу за другой. Порой я писала стихи и небольшие рассказы – именно они помогали избавиться от лишних мыслей. Изливая всё на бумагу, я могла поспать хоть немного.

Однажды в порыве вдохновения я разрисовала небольшой белый комод в гостиной. Ожидая порицания, я была удивлена, когда на следующий день Доротея купила мне краски и кисти, разглядев во мне талант. После этого мои рассказы стали снабжаться иллюстрациями. Особенно часто я изображала мотоциклы и дорогу, ночное небо и море, в центре которого возвышался маяк.

Стоило Доротее уйти в ночную смену, я бежала на улицу и, обмотав руки полотенцем, отрабатывала удары о стену. В один из дней я обнаружила в своей комнате боксёрскую грушу. С тех пор я колотила уже её, обматывая кулаки бинтами.

Наступило лето. Как-то утром, поднявшись с кровати, я прошлёпала в ванную. На кухне свистел чайник – Доротея уже проснулась. Поприветствовав её, я опустилась на свою любимую табуретку у окна.

Она вернулась с большой коробкой в руках, в её глазах играли весёлые искорки.

– Поздравляю с днём рождения. Надеюсь, мне удалось угадать с подарком, – произнесла она, с улыбкой глядя на мою реакцию.

Я нерешительно сняла крышку и развернула бумагу. Глаза округлились от удивления. Чёрная кожаная куртка с металлическими замками и ремнём. Та самая. Я и забыла, что у меня день рождения.

– С… спасибо, – прошептала я, натянула куртку и порывисто обняла женщину.

Рассматривая себя в зеркало, я не могла нарадоваться. Это был мой единственный оставшийся родной человек на всём белом свете. Озвучив эту мысль, я посмотрела ей в глаза. В их глубине застыла непонятная грусть.

– Всё в порядке? – уточнила я.

– Да-да, всё хорошо. Лучше пойдём праздновать, в холодильнике торт, – улыбнулась она, скрываясь на кухне.

Весь день мы гуляли по городу, разговаривали, катались на аттракционах. Возвращаясь домой, я думала, что это один из лучших дней в моей жизни. Жаль, что Яша не дожил до этого.

Жизнь вернулась в своё русло, но кое-что изменилось. Доротея стала приходить уставшей и раздражённой, наши разговоры становились короче. Я пыталась поговорить об этом, но она не желала посвящать меня в свои проблемы.

Я стала чаще писать, загоревшись желанием приобрести мотоцикл, вдохновившись сериалом «Сыны анархии». Легально заработать на мечту я не могла, и тогда я вспомнила свои годы в детском доме. Ловкость рук никуда не пропала. Нужен был план.

Я вспомнила одного знакомого коллекционера Доротеи, сколотившего капитал в лихие девяностые. Занимаясь скупкой редкостей, он не гнушался запугивать конкурентов. Местоположение его антикварной лавки я вычислила без труда.

Спустя месяц я отправилась воплощать задуманное. Взломав замок, я пробралась внутрь, осторожно ступая по слепым зонам камер. Добравшись до полки с украшениями, я сгребла в портфель всё, что было, и благополучно скрылась.

Спустя пару дней я разыскала Янко, моего старого знакомого по детдому, занимавшегося сбытом краденого. Моё появление его удивило, но в итоге он согласился работать со мной. Так началась наша совместная деятельность. Моими «клиентами» становились нечистые на руку дельцы – такие люди не пойдут в полицию. Наличие денег я объясняла Доротее подработкой в баре, что было правдой.

Однажды, вернувшись после смены, я застала её раздражённой. Молча поставив на стол бутылку её любимого вина, я жестом прервала возмущения.

– Рассказывай, что случилось? – спросила я. – И знай, ответ «ничего» не принимается.

– Ему бы я и сама набила морду, – устало вздохнула она. – С тех пор как главврачом стал Маркин, в больнице творится бардак. У меня есть подозрения, что он проворачивает махинации с больными, но доказать не могу. К тому же он недвусмысленно намекнул, что моё присутствие нежелательно.

Ничего удивительного я в её словах не нашла.

– А на чём основаны подозрения?

– Финансирование урезали, препараты закупают некачественные. И появились странные пациенты. Я поговорила с ними – они абсолютно здоровы.

– Что связывает этих пациентов?

– Все они связаны с фармацевтическим бизнесом. Один из них, бывший химик, рассказал, что фирма, поставляющая нам препараты, принадлежит брату Маркина. Большинство лекарств – пустышки.

В голове у меня начал созревать план.

– Этот гад мне никогда не нравился, – усмехнулась я. – До сих пор не могу спокойно смотреть на смирительные рубашки.

– Твоё чутьё тебя не подвело, – ответила она в тон.

Убрав со стола, я зашла в свою комнату и достала кнопочный телефон с неследимой симкой. Набрав номер, я дождалась ответа.

– Маркиз, у меня к тебе дело. Встретимся на нашем месте?

С Маркизом я познакомилась у Янко. Высокий мужчина с бледной кожей и чёрными волнистыми волосами. В его карих глазах было что-то неуловимо знакомое – того же оттенка, что и у Якова. Позже выяснилось, что он – его родной брат. Разлучили их в детстве, и Маркиз, не имея возможности забрать брата, тайно помогал ему. В тот роковой день он как раз пришёл к нему, чтобы забрать его. Вот что Яша имел в виду, когда сказал, что не успел.

Изначально, нас связала общая боль и потеря. Маркиз рассказывал о маленьком Яше, который вечно совал нос туда, куда не надо, изучая все с такой дотошностью, что не каждый взрослый может. Я улыбалась, отвечая, что его привычка так и не прошла с годами.

Как-то раз он привел меня к их старому дому, где они проведи счастливые и беззаботные года. Мы ходили по-старому, развалившемуся и давно заброшенному дому. Маркиз показывал комнаты, вещи, что так и остались на своих местах. Кроватка, в которой спал Яша, прижимая к себе большую энциклопедию, забрать ее было невозможно у него. В ту ночь я впервые видела слезы «железного» Маркиза. Склонившись над потрепанной книгой, он бережно проводил по ней кончиками пальцев, пока по щекам стекали соленые слезы. Мы оба показали свои слабости друг друга, незаметно переходя на более высокий уровень отношений, сплетаясь не только «травмами», а душами. Я показала могилу Якова, на которой уже мои слезы капали на землю, а плечи сотрясались в беззвучных рыданиях.

Мы договорились встретиться с ним на заброшенной фабрике. Обсудив детали плана по сбору компромата на Маркина, мы решили, что Маркиз займётся его братом, а я обыщу дом главврача.

Вернувшись домой, я застала тревожный звонок от Доротеи. Успокоив её, я рухнула на кровать и тут же вырубилась. Сны вновь были тревожными.

Следующим вечером, когда Маркин был в больнице, я проникла в его дом. В кабинете я нашла документы о денежных трансферах и список людей, которых нужно было упрятать в психушку. Сфотографировав всё, я уже собиралась уходить, но меня привлёк звук из-под пола. Обнаружив люк, я открыла его и остолбенела.

Внизу была прикованная цепью к стене девочка лет пятнадцати. Немедля ни секунды, я освободила её и, накинув на тело одеяло, вывела на улицу. Она вцепилась в меня мёртвой хваткой, причитая, что «дьявол» скоро вернётся. Я довезла её до ближайшей больницы и, убедившись, что о ней позаботятся, рванула домой.

Всю ночь я просидела у окна, пытаясь осмыслить увиденное. Парадокс: главный врач психиатрической клиники сам оказался её потенциальным клиентом.

Утром Доротея застала меня в плачевном состоянии. Списав всё на кошмары, я умолчала о произошедшем. Вечером она вернулась с работы взволнованной.

– Представляешь, нашли пропавшую пациентку. Она покончила с собой, выпрыгнув из окна. Говорит, была у кого-то в плену. Сказала, что её спасла «странница» – фигура в чёрном с потусторонними глазами.

Больше мы на эту тему не говорили. Вскоре Маркиз нашёл человека, готового подать на Маркина в суд. Не вдаваясь в подробности процесса, скажу: Илья Максимович получил большой срок. Мои фотодокументы и показания бывшего работника помогли делу. Его дом обыскали, нашли тот подвал, но к тому времени он был уже чист.

Доротея была на седьмом небе от счастья. Однако, тревога до конца ее все же не покинула. Будучи умной женщиной, она не могла не заметить моих синяков и усталости.

– Что с тобой происходит? – спросила она, заглядывая мне в глаза.

– Ничего, все в порядке.

– Опять врешь – устало ответила она, в глазах проскользнула печаль.

– Не переживай, я, правда, в порядке – попыталась ответить я как можно более убедительно.

Обреченно покачав головой, Доротея не стала продолжать тему, понимая, что лишь усугубит ситуацию. Конечно, она не поверила моим словам ни на йоту.

– Давай лучше праздновать! – улыбнулась я.

Мы отметили торжество правды с размахом.

Мою причастность к этому делу она не узнала. И слава богу. Роль серого кардинала меня устраивала – особенно если это делало счастливой Доротею. Я была многим ей обязана. Видеть её страдания было больно – возможно, так дети чувствуют себя, когда обижают родителей. Я не знаю. Но это уже не имело значения.