Читать книгу Моя Милена - Виталий Валентинович Сеньков - Страница 11

«Вы вернули меня к жизни! Если бы Вы знали, как я Вам благодарен! Заниматься научной деятельностью под Вашим руководством – это и есть настоящее счастье! Я готов горы свернуть! Спасибо Вам, за то что Вы есть!»

Такую эсэмэску с восклицательным знаком после каждого предложения отправил я молодой обаятельной женщине, в которую был влюблен. Я смотрел на нее во все глаза, когда она читала лекцию, но не пожирающим пьяным взглядом, а с выражением добросовестного студента, зубрилки. Это мое выражение не могло вызвать никаких подозрений. Периодически отвлекался от Елены Владимировны, чтобы аккуратным почерком внести запись в конспект, и снова возвращался к ней. На лице у меня была озабоченность человека, старательно вникающего в суть учебного материала. А в душе пылало жаром. В голове бродило романтическое вино. Я сгорал от желания окутать Елену Владимировну нежностью и вступить с ней в яростную интимную близость.

Этот человек в элегантном платье настолько сводил меня с ума, что я не выдержал и посередине лекции написал вышеозначенную эсэмэску, предварительно отключив пикающий сигнал, и, чтобы не спалить ни себя, ни доцента Соболь, отправил с пятиминутной задержкой.

Наивно и напыщенно. Ну и пусть. Мне хотелось этими «Вы» с большой буквы заполонить весь белый свет.

Мой телефон был убран с глаз долой, когда на преподавательском столе у Елены Владимировны пропищал сигнал. Она не прервала лекцию, но какое-то мягкое волнение, понятное только мне, отразилось на ее лице. Когда прозвенел звонок, Елена Владимировна простилась с потоком, не спеша вернулась за стол, взяла в руки смартфон, прочитала, зная, что я украдкой веду за ней наблюдение, улыбнулась легко и светло, демонстративно не глядя в мою сторону.

Не прошло и минуты, как я получил ответ: «Спасибо, Ванечка. Буду с нетерпением ждать нашей с вами пятницы. Помните об осторожности и благоразумии».

Где-то через час у меня пропищало еще одно смс-послание, и я понял, что надо отключать звук, чтобы Божена каким-то случайным образом не обнаружила эту переписку. «Да, мы с вами увидимся в пятницу, – написала Елена Владимировна. – У меня слишком плотный график. До пятницы, Ванечка!»

Я немедленно отыскал самый глухой угол в универовской библиотеке, взял невпопад какие-то методички и вывел напыщенным слогом: «До пятницы! Боже мой, это же целая вечность! Как жалко, что у Вас так много дел! О, Елена Владимировна! Какая все-таки прекрасная у нас с Вами профессиональная стезя!»

«О да, Ванечка, это так!» – сей же миг написала мне преподаватель. – Я тоже счастлива курировать вашу научную деятельность!»

«Елена Владимировна! До пятницы – это слишком долго! Мы могли бы заняться моими рефератами завтра! Или сегодня вечером! О, если бы это было возможно!»

«Терпение, мой друг! Языкознание не терпит суеты».

Пятница!.. Уму непостижимо, как дотерпел вообще до вторника и как оставался корректным с Боженой, которая, мне показалась, становилась слишком задумчивой и встревоженной для юной беззаботной студенточки. Я сказал девушке, что хочу с первой же сессии войти в число лучших, и потому мы сейчас будем видеться нечасто. Божена прониклась моей сугубо учебной озабоченностью и сказала, что тоже начинает основательно готовиться к экзаменам. Еще и похвалила меня. Попросила только, чтобы я ей звонил каждый вечер и чтобы хотя бы два раза в неделю мы все-таки с ней ходили куда-нибудь. До окончания сессии. Ну, а потом, имелось в виду, снова каждый божий день держаться за руки и смотреть друг другу в глаза. Мы, кстати, с ней уже целуемся – губы в губы, как и положено влюбленным парню и девчонке. Мне понравилось с ней целоваться. А в последнюю нашу встречу Божена, пригнув к себе мою шею, прошептала в ухо: «Я буду твоей… скоро… не торопи только…» И убежала, полагая, наверное, что я воспарил под небеса на крыльях счастья и любви.

Ах, Божена! Тебя-то я как раз не торопил. Но в ту минуту, пусть и не под самые небеса взлетая, от земли все-таки оторвался.

Итак, во вторник я мечтал увидеть Елену Владимировну. Это казалось проблематичным, ведь занятий у нее с нами не было. Вдруг мне пришла божественная эсэсмэска: «Сегодня вечером на кафедре. Как обычно. Жду вас, Ванечка».

Опущу еще несколько нежных смс-сообщений, которыми мы обменялись в течение дня. В седьмом часу я вышел из укрытия, устроенного, ясное дело, в библиотеке, где, кстати, два часа с воодушевлением занимался зубрежкой, и понес себя уверенным шагом на кафедру русского языка.

Елена Владимировна была не одна, и в первый миг я почувствовал разочарование. Ничего не подозревающая коллега Елены Соболь, женщина послебальзаковского возраста, очень долго и нудно собиралась домой.

– Вот, Татьяна Петровна, один из лучших моих студентов.

Каким естественным был ее спокойный голос! Как легко и натурально она держала себя! Что за чудесная женщина!

– Я тоже обратила на вас внимание, – сказала мне Татьяна Петровна. – У вас есть все, чтобы заявить о себе с первой же сессии. Если, конечно, не станете валять дурака.

– Ну, я ему этого не позволю. Присаживайтесь, Ваня. Займемся вашими прекрасными рефератами.

Добрых десять минут Елена Владимировна говорила со мной спокойным научным языком. Я подыгрывал блестяще. Как только за Татьяной Петровной закрылась дверь, Елена Владимировна тотчас вскинула указательный палец для меня и продолжала говорить о том же еще с минуту-другую. После чего прошептала строго: «Сидите смирно!» Поднялась, вышла в коридор, вскоре вернулась на прежнее место. И снова вскинула передо мной свой категорический пальчик. Затем произнесла все с той же нейтральной интонацией:

– Вы вошли в число нескольких студентов… кстати, старшекурсников… и потому это большая честь для вас… которые послезавтра примут участие в межвузовской научно-практической конференции. Она пройдет в Брянском университете. Вот программа, посмотрите.

Я прочитал то, что она положила передо мной.

– Елена Владимировна, – прошептал я примерно таким же голосом, какой может быть в том случае, если узнаёшь о своем выигрыше огромного джек-пота.

Потому что я сразу же предположил, что Елена Владимировна тоже поедет в Брянск; что мы там остановимся в каком-нибудь отеле и проведем вместе ночь. А может, и не одну!

– Да, Ваня. Вторая ваша работа в числе других научных трудов будет представлять наш университет на конференции, – произнесла Елена Владимировна ровным голосом.

Затем эта великая женщина бросила взгляд за мое плечо, посмотрела мне в глаза и прошептала, наклоняясь ближе:

– Наши студенты остановятся в общежитии. А вы сегодня же закажите хороший одноместный номер в гранд-отеле «Бежица». Два ключевых слова, Ванечка: «хороший» и «одноместный». Узнайте, сколько это стоит, я вам дам деньги.

Выпрямив плечи, я посмотрел на Елену Владимировну скорбно и яростно:

– Никогда не возьму у вас ни копейки! У меня есть деньги!

– Тише, Ванечка, тише, – улыбнулась она. – Мы это после обсудим. Завтра в пять часов вечера ждите меня в Одинцово. Я возьму вас в свою машину, и мы поедем прямо в этот отель. А сейчас идите. Я довольна вашим поведением.

Я немедленно вскочил, но уйти сразу был не в силах.

– Елена Владимировна… – промолвил я бешеным шепотом.

– Все, Ванечка, идите, прошу вас!

– Я люблю вас! Больше жизни люблю!

Очень скоро меня догнала ее эсэмэска: «Мы и это обсудим, Ванечка. У меня есть муж. Но вы хороший, милый, удивительный человек! До завтра!»

«Я все равно вас люблю! Вы единственная на свете!»

И так далее, и тому подобное. Нашу переписку в тот вечер опускаю.