Читать книгу Моя Милена - Виталий Валентинович Сеньков - Страница 12

Было, черт побери, минус пятнадцать, и мне пришлось надеть под брюки термическое белье. Елена Владимировна притормозила рядом со мной, открыла правую переднюю дверцу, и я услышал ее неоднозначный призыв: «Скорее ко мне! Здесь тепло».

В салоне действительно было уютно. Елена Владимировна оказалась неплохим водителем, и все же я следил не только за нашей трепетной беседой, но и за шоссе, к счастью, не скользким.

– Я хочу поговорить с вами, Ванечка, – сказала Елена Владимировна, когда мы оставили Смоленск позади.

– О да, конечно!

– Только не о любви! Хорошо?

– Ваше слово для меня закон!

– Я буду счастлива, если это окажется так.

– Верьте мне! – темпераментно вскричал я.

– Я верю вам. Вы мой любимый студент. Я привязалась к вам. Но между нами не должно быть… ничего такого. Я уважаю своего мужа. Но и вас отпускать не хочу.

– Не отпускайте меня, Елена Владимировна! Я буду делать все так, как вы прикажете!

– Я взяла вас на эту конференцию, потому что она вас обогатит. В профессиональном смысле. И еще потому, что мне приятно общество с вами.

– А уж как мне приятно общаться с вами, Елена Владимировна! Жизнь моя наполнена смыслом!

– А эта девушка? Вы с ней…

– Мы просто дружим. Я никогда не был близок с ней в интимном отношении. И не буду.

– Я рада… Я просто счастлива это слышать.

– Елена Владимировна! Вы… Здесь аккуратнее! Просто на нейтральную… Спокойно катитесь… Все хорошо, не волнуйтесь.

В Брянске, пока не припарковались на стоянке отеля, я полностью переключился на штурманские дела, помогая пилоту советами. К вожделенной цели моего бренного существования меня вернул преогромный чемодан доцента Соболь. Сей чемоданище я вытащил из багажника сам и уже готов был переть его в наш совместный, как мне пригрезилось, номер, но подбежал гостиничный человек. Он же и донес этот мини-гардероб Елены Владимировны… до ее номера. У меня же оказался другой, тот, который сам себе и заказал; я пребывал в замешательстве, не зная, куда пойти со своей спортивной сумкой, после того как все процедуры с паспортами были закончены; Елена Владимировна… эта мудрая, тактичная, добрая молоденькая женщина!.. велела проводить ее. В прихожей я помог снять шубку.

– На плечики в шкаф, – бросила Елена Владимировна.

Вешая шубку, я вдруг услышал за спиной звук расстегиваемой молнии и обернулся чуть дыша…

Это была всего лишь молния гигантского чемодана, из чрева которого мое божество извлекло туфельки и ложечку.

Еще дважды тяжко вздохнула молния – Елена Владимировна сняла сапоги, обула туфельки и прошла в жилое помещение.

Я стоял со своей сумкой в руке и не знал, что мне делать дальше.

– Ну, ничего. Вполне, – сказала Елена Владимировна, возвращаясь ко мне. – Идите, Ванечка, к себе. Минут через сорок встретимся в ресторане. Поужинаем. Я вам позвоню, когда выходить. Добро?

Великая женщина! Умнейшая! Мудрейшая!

Наверное, я в тот момент выглядел глупым и мрачным; молча поцеловал ей руку и вышел.

В ресторан явилась другая Елена Соболь, куда как обворожительнее прежней… хотя, казалось бы, куда уж более!

Если это не соблазнение ею меня, то что тогда!

Ее новое платье не было вечерним; но оно было таким, что в нем не стыдно показаться хоть в ресторане, хоть на великосветском рауте или завтрашней межвузовской конференции.

Куда подевалась тазовая кость?! Более стройной и желанной женщины я в своей жизни еще не встречал. По крайней мере в том памятном декабре. Милена, конечно, стройнее, но от Милены веет строгим холодком; от Елены же Владимировны исходило нежное тепло величайшего творения природы – молоденькой женщины. Она преобразилась за эти сорок минут (на самом деле час-десять): уложила волосы, похудела, постройнела и похорошела до безумия. И на ножках (теперь это были именно ножки, а не ноги) – черные с блестками туфельки на толстейшей платформе, на тончайшей и высочайшей шпильке.

– Я вам нравлюсь? – сразу же спросила она.

– Это не то слово, – промолвил я с тяжеловатым дыханием. – Елена Владимировна…

– Тсс, – приложила она свой божественный пальчик к моим губам. – Давайте просто поужинаем.

И мы с ней просто поужинали. Я присмирел и только что не мурлыкал, как кот, которому чешут брюшко. Мы неспешно разговаривали, пили вино, ели что-то вкусное; моя маниакальная целеустремленность угомонилась под воздействием женской мудрости, и я вдруг обнаружил, что умею быть веселым, легким, остроумным.

Однако ночь приближалась неумолимо. Я повел себя неловко, пытаясь расплатиться за обоих. Елена Владимировна была категорична: она сама за себя заплатит. Еще осторожно переспросила, все ли у меня в порядке в финансовом отношении.

– Я вас провожу, – сказал я, когда мы вышли из-за стола.

– Разумеется, – раздался многообещающий ответ.

Я вошел в номер следом за Еленой Владимировной. Она включила в прихожей приглушенный свет и стремительно повернулась ко мне.

– Я благодарна вам, Ванечка, за этот вечер. Но сейчас вам надо идти к себе. Нам обоим следует хорошенько выспаться. Завтрашние темы сложны. Голова должна быть свежей.

– Да-да, конечно, – промямлил я. – Но послушайте…

– Ничего не желаю слушать, мой друг. Вы мой друг, Ванечка. Это будет нашим с вами секретом от всего мира. Мир неправильно понял бы нас. А мы с вами всего лишь близкие друзья. Близкие – в душевном отношении. И ничего более. Согласны?

Я сразу не нашелся с ответом.

– Послушайте… А можно наедине… я буду вас Леной… Еленой называть?

– Думаю, что не следует. Со временем – да. Но не сейчас.

– Елена Владимировна…

Я все-таки медленно поднял руки и осторожно коснулся ее плеч. Она так же аккуратно эти самые мои руки отвела от себя.

– Идите, – прошептала она. – Вы милый, хороший. Но все-таки идите к себе.

– Я пойду! – В моем неожиданно звонком голосе проснулась детская обида. – Я пойду и напьюсь в стельку! Вокруг столько девчонок! А мне никто не нужен! Мне нужна только вы! Во всех смыслах, какие только есть! Елена Владимировна! Если вы не вступите со мной в интимные отношения, я с ума сойду!

Я развернулся, решительно распахнул было дверь… но вдруг услышал теплое, почти материнское:

– Ну, подождите… Ой, ну что же вы так…

Тогда я бросился к ней назад, заключил в объятия, нежно, но крепко прижал к себе. «Люблю вас! Люблю больше жизни!» – бредил я в неистовстве своем.

Елена Владимировна уже не пыталась вырваться. Прошло какое-то время. Она приподняла голову и прошептала мне в ухо: «Послушайте, Ваня… У вас есть презерватив?»

Нечто огромное и радостное сей же миг заполонило всего меня внутри, тогда как снаружи, я так полагаю, отразились ужас и отчаяние, которые были слишком понятны. Как я мог так лохануться!

– Ну-ну, не переживайте. Все будет хорошо. Спокойной ночи. Я тоже вас люблю.

Елена Владимировна поцеловала онемевшего болвана в щеку и выставила его за дверь.

«Я всегда буду вас любить!!! Вы мое все!!! Вы – мой Пушкин!!!»

Таким было мое первое смс-сообщение, отправленное вскоре после расставания.

Ответ пришел не сразу.

«Простите, Ванечка! Принимала душ. Вы многое, очень многое для меня значите!»

«Какое счастье это услышать! Ради вас я готов на все!»

Возможно, если бы сейчас писал такие эсэмэски, Александра Сергеевича не стал бы приплетать. Но я рассказываю честно о том, как бредил женщиной и как ее любил.

«Я поступаю нехорошо. Меня это мучит. Для меня не все так просто, как для вас, Ванечка».

«Елена Владимировна! Умоляю, не терзайте себя! Простите меня, если я нарушил вашу спокойную жизнь! Но не тревожить вас я больше не в силах! И знайте: я буду добиваться интимной близости с вами хотя бы даже всю свою жизнь!»

Тут ответ пришлось ждать долго – целых пять минут.

«Я буду вашей в интимном смысле. Теперь я понимаю, что это неизбежно».

«Люблю вас, люблю, люблю, люблю!»

«Спокойной ночи, мой дорогой Ванечка!»

На следующее утро мы с Еленой Владимировной отправились в БГУ имени академика А. Г. Петровского на такси. Перед этим она велела мне заказать себе в номер завтрак. На заднем сиденье мы многозначительно меняли места наших ладошек: то моя сверху, то ее. Когда показался универ, Елена Владимировна попросила водителя притормозить и вытурила меня из машины.

При входе ко мне прицепился Саша Ольшанский, старшекурсник нашего универа. Пристроился рядом в просторной аудитории. Как только началась международная конференция, мы с Еленой Владимировной обменялись непростыми взглядами. Внутри моей грудной клетки мучительно томилось непостижимое варево. Как была хороша моя любимая женщина!

– А ты где ночевал? – спросил досужий Саша.

– У родственников.

– А мы в общежитии. А наша-то Соболь – красивая женщина! Вон девчонки сидят, видишь? Это белорусочки. Классные, правда же?

– Близость к ним можно объяснить таким явлением, как субстантивация в русском языке, – гундосил между тем докладчик.

Какой все-таки легкомысленный этот Саша! Мусор у него в голове, что тут говорить! Белорусочки… Ну, еще украиночки, татарочки и прочие прекрасные представительницы всех народов. Что мне до них! Я люблю только Елену Владимировну.

Хотя… Интересно, а сколько народов на планете? А ну-ка загуглю сейчас.

Вышло 440. Причем русская моя соотечественница, если в алфавитном порядке, заняла 289-е место. В большинстве названия непривычные, незнакомые. Но все равно – вот бы мне в день по одной девушке или молоденькой женщине из этого списка.

Теперь возьмем калькулятор. Воскресенье сделаем выходным. На 365 дней в году приходится 52 недели, то есть 52 воскресенья. Високосным годом пренебрежем для простоты подсчета. Мне сейчас 20 лет (ну, то есть было в момент международной конференции, когда я рисовал себе захватывающий дух картину). Из большого секса раньше 70-и уходить не намерен. Нет, раньше 80-и. Я, конечно, люблю жареное мясо, сладкое, сдобное, перченое и все такое, но ради… великих целей… можно перестроить систему питания. Итак, от 365 дней отнимаем 52 недели и умножаем на 60 лет – получаем 18780. Плюс Алина Сергеевна. 18781 молоденькая женщина и девушка всех народов, населяющих нашу планету, за период моего активного долголетия.

А если бы мне еще хорошие деньги за это платили… Ну, как зарплату. Допустим, 50 тысяч зеленых в месяц. А если 100 тысяч? Это когда повременная система оплаты. А если сдельная?.. А если 100 тысяч и два выходных в неделю? Интимных близостей вышло бы меньше, но все равно много. Можно пересчитать…

– Ты чем там озабочен? – склонился ко мне Саша.

– О проблемах изучения и преподавания русского языка как родного и как иностранного нам расскажет кандидат филологических наук Елена Соболь, – объявил ведущий.

Как видите, Елену Владимировну я тогда в мое перспективное планирование не включил. Она была для меня превыше земной прозы жизни.