Читать книгу Хроники Бальтазара. Том 2 - Влад Волков - Страница 4

У лагеря кот-гигант был отправлен на ночь охотиться в лес, а также отдохнуть и выспаться к следующему моменту, когда он некроманту понадобится. Сейчас обсуждалось слишком много вариаций дальнейшего плана действий и запасных, на случай неудачи, чтобы иметь точное представление о том, когда Йоль может пригодиться. Войска лорда могут даже напасть на ночной спящий лагерь, нужно быть ко всему готовыми.

– Как всё прошло? – поинтересовался Ильдар у прибывших.

– Отвратительно, – хмыкнула Миранда, спешившись не прыжком с лошади, а магической левитацией.

– А куда котяра делся? Я теперь в лес не пойду, если он там! – сообщила Люция.

– Госпожа, госпожа, – заговорила стоявшая возле чародея молодая кудрявая женщина лет тридцати в небедном платье с короткими рукавами.

– Да, Дарина, – спрыгнула к ней с коня Кира.

– Прошу вас, сделайте всё, чтобы спасти моего отца. Он торговал по чести, всегда был добрым и щедрым. Он многое делал, чтобы наш Сельваторск процветал даже, когда все из-за Фурии опасались по темноте нос из избы высунуть! – почти плакала та, протирая свои выразительные серо-коричневые, таупового оттенка глаза.

– Знаю, Дарина, знаю, но жизнь нескольких человек не может быть важнее светлого будущего для всего Червегора, – отвечала её градоначальница.

– Вы не станете их ни вызволять, ни выкупать?! – опешила женщина. – Как же вы можете? Они ведь на вас надеются! Купцы столько делали для процветания Сельваторска, да без них бы ничего вообще не было! – всплеснула она руками и нервно схватилась за платье.

Ильдар даже приобнял её, чтобы утешить, прижимая к себе и дав выплакаться. А та твердила о Кире, как можно быть такой жестокой и бессердечной к своим людям. Как за ту вообще стыдно должно быть теперь воевать всем, кто есть в ополчении. Постоянно всхлипывала и едва стояла на ногах.

– Кира здесь ни при чём, – вмешался в их надрывную сцену Бальтазар. – Купцы давным-давно мертвы, а Мортимер лишь пытается обыграть это своим ультиматумом. Он знает, что мы не приползём на карачках с обозами денег, что у нас тоже есть своя гордость, свои цели, и хочет всё обыграть, будто мы виновны в смерти торговцев.

– Откуда вы знаете?! – дрожа губами, произнесла Дарина, тауповым взором уставившись на барона.

– Некромант чует ауру смерти в воздухе. Она и вокруг вас, словно призрак отца не нашёл свой покой и куда-то зовёт, дабы тело его предали земле. И в словах лорда, в его поведении. Всё говорило о том, что обстоятельства довлеют так, что он вынужден обыграть этот ультиматум, – проговорил Бальтазар.

– Но почему? За что? За что их убили? – рыдала она в поддерживающих объятиях Ильдара.

– Давайте мы это выясним завтра. Пойду по следу, всё разузнаю. Если найдём тела, я обещаю дать вам возможность поговорить. Увы, оживить вашего отца ни мне, ни Кире никак не подвластно. Вместе будем разбираться, что здесь происходит. А я сегодня запарился в этом мундире так, что мне пора в нашу походную баню.

– Тут лесное озеро рядом, – раздался голосок Люции. – Гуляла сегодня и обнаружила.

– Ты хоть поела здесь чего? – бросил на неё взор Бальтазар.

– О, с чего это вдруг такая забота? – усмехнулась девушка.

– Помрёшь ещё в пути, нести потом твою тушку, – закатил он глаза.

– Я же лёгкая. А что, станешь скучать? – глядела на него Люция.

– Я люблю, когда всё идёт своим чередом. Умирать должны немощные старики, а не голодающие девицы. Иди к печам и пусть тебе подадут ужин. Что там сегодня? Оленьи котлеты или баранина, как я краем уха сегодня слышал. Эй, – помчался он за мимо прошедшей Кирой, а Люция, прикусив губу от ревности, не пошла за ними следом.

– Я хочу отдохнуть часок в гамаке. Одна. Поразмыслить. У тебя что-то важное? – не оборачиваясь, произнесла лучница.

– Не выйдет, вон из твоего шатра уже глядит Миранда, – усмехнулся некромант, глядя вдаль. – А скоро стемнеет, Морриган вылезет. Хоть карты взяла с собой? Или костяшки? Тебе нужен досуг. Хотя бы карта Червегора и солдатики, планировать всё, что мы будем делать. Мертвецы спять вдоль опушки, но я наложу туман чуткости, если вдруг к нам решат лазутчики пробраться. А купцы…

– Бальтазар… ты меня ошарашил этим заявлением там. Они точно мертвы?! Почему не сказал сразу, едва мы покинули палатку? – остановилась собеседница.

– Болтал с Мирандой про подаренный щит, а то ты не помнишь! – хмыкнул барон.

– Это ведь важнее. Ты понимаешь, что пять самых влиятельных и богатых семей лишились кормильцев, отцов, мужей, некоторые из пленных купцов даже успели стать дедушками. А ты мне теперь заявляешь, что их убили. Что Мортимер не желает торговаться, а Сельваторск потерял тех, на ком держалась вся система. Ремесленники делают поделки, торговцы их продают, привозят новый материал. Игрушки, посуда, бочки, подсвечники, – перечисляла Кира.

– Придётся кому-то продолжить их дело, – заявил ей некромант.

– Да как я кого-то теперь отпущу к этому чудовищу?! Мортимер совсем с катушек съехал, если их убил. Просто не верится! – восклицала Кира.

– Завтра всё выясню. Мог бы и ночью, но надо хоть окунуться пойти, прочувствовать местность. Их тела неподалёку, не в замке. И мы разберёмся, в чём тут дело. Пока и вправду немного отдохнём, поужинаем, обсудим план ведения боя, если придётся. Поговори там с Мирандой, что она на этот счёт думает, – советовал Бальтазар.

– Она сердится на тебя за отданный щит. Я тоже не поняла этот жест доброй воли, но после того, что ты сделал с Себастьяном, я склонна тебе доверять. А я не доверяю мужчинам обычно, как ты помнишь. Даже твоему чародею, он что-то слишком уж клеится к несчастной Дарине, только что потерявшей отца.

– Твой лук замерцал, – подметил некромант.

– Это от эмоций, он улавливает их, это позволяет делать чародейские залпы. Например, гнев выражается в молниях, в огне, в разных вещах, которыми я могу управлять через него. У твоего мага и мо… у Миранды это посох, у меня катализатором силы выступает лук. Так уж вышло, – ответила та, отведя взор.

– Эльфийская ведь работа. Расскажешь хоть однажды, откуда он у тебя? Нет, ну, правда, у дочери лесника из Сельваторска штуковина, стоящая три Сельваторска, если сбагрить в Бушвале или ещё каким ценителям, – проговорил некромант.

– Он как раз оттуда. Немеды сделали, изящная зачарованная поделка из Бушваля, – вздохнула собеседница. – Прибыл к нам однажды эльф-посол с Настронда… Нет, даже не так. Проездом через город остановился посол из белгов, лесных эльфов. Зеленовласый такой эльф-красавец с миндалевидной формой выразительных глаз, окаймлённых густыми ресницами. Ростом почти с человека. Ну, по размеру лука, думаю, примерно понятна его комплекция. При нём было это оружие от эльфийских мастеров. Он в Бушваль на деловые переговоры заезжал, там и вручили, а через нас двигался к фоморам Арьеллы, к тёмным эльфам, – вздохнула она ещё раз.

– Тяжёлые воспоминания? – уточнил Бальтазар.

– Не надо только вести себя, как Ильдар. Вот этих объятий, прижиманий, поглаживаний, подставленного плеча мне не надо! – заверяла Кира, чуть выставив вперёд ладони, дабы мужчина соблюдал с ней дистанцию.

– И в мыслях не было тискать тебя на глазах твоей подружки, – улыбнулся некромант, глядя, как вдали у главного шатра ту всё ещё ждёт Миранда.

– Да иди ты, – фыркнула лучница. – Вот все вы такие. Шутники-затейники. Этот тоже был остроумным, весёлым, ухаживал за мной, проявлял знаки внимания. Развлекал так и эдак. Умел подобрать полевые цветы в такие уникальные букеты, где и цвет и аромат сплетались столь чудесно, и я была в полном блаженстве. Отвечала взаимностью, думала, это всерьёз. Он обещал жениться, обещал горы всего… Соблазнил, а потом уехал, когда время пришло. Он же у нас оставался пополнить запасы, отдохнуть с дороги, где-то с неделю длилось это вот всё медовыми водопадами средь цветущих полей, а потом… даже не попрощался, представляешь? Записку оставил, что ему стыдно, что он не хотел видеть моих слёз, что прощания горьки и тяжелы… Оставил лишь свой чародейский лук на кровати на память! У-у-ух! Грр! Все мужики одинаковые! Попользовался мной и выбросил! – треснула она кулаком чуть ниже левой ключицы Бальтазара.

– Ну, ясно всё, очередная трагичная история любви, – произнёс некромант. – Расскажи Люции, она любит читать про такое…

– Бальтазар, ты серьёзно?! Я тебе душу тут изливаю. Это правда, это моя жизнь, блин! А ты сравниваешь с какими-то книгами! Сам своим любовницам читай эти романы, а со мной так себя вести не надо! – гремели в её голосе нотки обиды.

– Ну, ничего, захватим Червегор, точно присмотришь там престижный брак с каким-нибудь красавцем, – лишь заявил он на это.

– Да не нужен мне никто! Ну тебя! – всплеснула она ручками, сжатыми в кулачки, и, прорычав, развернулась, двинувшись по тропе в сторону своего шатра. – Ты невыносим!

Миранда тут же принялась у той спрашивать, что стряслось. А Бальтазар какое-то время глядел чародейкам вслед, а потом отправился ужинать. Стала ли Кира по-новой пересказывать о владельце своего лука – он не знал, подслушивать женские беседы не было никакого желания.

Вокруг вовсю вечерело, нужно было поутру выбраться на поиски некромантического следа убитых купцов, который явно ощущался здесь в воздухе. Видимо, произошло это относительно недавно. На днях или не позже недели тому назад. По реакции Киры было трудно сказать, угрожали ли ей расправе с пленниками до этого. Письма, что от Мортимера приходили ей с требованиями, он не читал. Знал лишь часть переписки с её собственных слов. Ту часть, которую Кира сама ему рассказывала, вербуя во всю эту авантюру.

Тем не менее, предложение его весьма оживило. Ещё осенью, когда Кира жаловалась на налоги, всё шло к этому походу. Но та всё никак не сдвигала с мёртвой точки идею, никому, видимо, не было охота устраивать восстание холодной зимой. К весне ситуация с Сельваторском не улучшилась, и она всё-таки пришла к нему, когда купцы уже были в плену. Стало быть, спасти их особо возможности у них изначально уже не было.

Завтра нужно было разузнать до конца все подробности, если удастся. Приложить усилия, ведь заниматься этим нужно быстро. Придётся покинуть лагерь, где некому будет привести мертвецов в боевую готовность в случае чего. Сам себе времени на это Бальтазар выделял мало, но теперь уже был некий интерес разузнать, почему же всё так получилось.

Царица-тьма сам поход весьма поддерживала. Возможность хорошо раскрыться силам некроманта, проявить себя, завоевать весь Червегор. Вот только она предупреждала, что на всякие подобные мелочи размениваться недопустимо. И теперь отговаривала от затеи поговорить с убитыми купцами. Больше всего страшила её возможность поддержки Империи. А потому скребущийся тихий шёпот сподвигал Бальтазара действовать побыстрее, не затягивая никакие переговоры. Но тот считал, что ему виднее, как надобно поступать.

– А вы покажете своего большого кота, господин некромант? – отыскала его, едва закатилось солнце, маленькая вампирша.

После ужина пришлось уделить время прогулке с увязавшейся Морриган вдоль лесной опушки под аккомпанемент карканья кружащего над ними ворона и мурчание кота-великана Йоля. Болтливая девочка-почемучка его весьма утомила. Вернуть её старшей сестре под присмотр стоило немалых трудов, но та хотя бы осталась довольна знакомством с пушистым зверем, которого можно было погладить и даже прокатиться немного на нём верхом.

Теперь же Бальтазар мог спокойно побыть наедине с собой и своими мыслями, попросту отдохнуть, освежиться, ещё раз обо всём хорошо подумать. А ведь было о чём. Он направился к лесному озеру. Солнце неплохо прогрело его за день, а весенний вечер вышел почти безветренным.

Сложив одежду на берегу, он неторопливо зашагал по песку и илу, окунаясь и плавая по зеркальной глади, в которой отражался чёрный небосвод, подглядывающие хитрые звёзды и улыбчивый месяц, постепенно восходящий всё выше и выше. Рогоз и камыши вокруг, прибрежные кубышки и закрывшиеся на ночь кувшинки тихо покачивались от создаваемых мужчиной волн.

Бросив взгляд на берег, Бальтазар завидел там Люцию. Девушка в недлинном сарафане сняла обувь и стояла, как заворожённая, разглядывая его посреди ночи, не зная, то ли присоединиться, то ли уйти прочь, дабы не мешать, раз уж тут уже занято. И он тоже заприметил эту её нерешительность.

– Тоже решила искупаться на ночь глядя? – выходя, одарил её взглядом некромант, направляясь к одежде.

– Решила убедиться, что из похода вы вернётесь живым, – довольно холодно заметила та, приблизившись.

– Шпионишь, значит. Вот зачем ты здесь, – хмыкнул Бальтазар, усевшись на траве и раскладывая кашемировые брюки.

– Она тобой манипулирует, – отвела его руки от одежды присевшая куртизанка, – вертит, как хочет. Просто использует в своих целях! – имела она ввиду явно Киру.

– У нас общие цели, – не соглашался тот.

– Это ты так думаешь, – насупилась Люция.

– Слушай, не нужно наговаривать на Киру из-за своей ревности. Тем более, мы не пара, – заявлял ей Бальтазар.

– С кем? Со мной? Или с ней? – хмыкнула на это девчонка.

– Вот чего ты от меня хочешь? Чтобы я всё бросил? Отвёл обратно армию, распустив по погостам? Мне нужен весь Червегор. А ты хочешь, чтобы я был у тебя под боком в Яротруске, чтобы удобно было бегать? – повысил он голос, рассердившись.

– Ах! Да как вы смеете! – широко раздувала ноздри и Люция. – Вы мне не отдушина, чтобы к вам бегать. – сменила она то на «вы», будто отдаляясь и формируя дистанцию.

– А кто же? – усмехнулся некромант, потянувшись за рубашкой.

– Это ты мне лучше скажи, кто я для тебя! – требовала внимания светловолосая девушка, чей гонор вмиг развеялся, уступив страдальческим и плаксивым ноткам. – Это всё потому, что она более высокого статуса, да? Конечно, глава города – это не обычная куртизанка.

– Слушай, у меня с Кирой только деловое партнёрство, – объяснял некромант.

– Тогда почему же ты с ней спишь?! – не понимала и возмущалась Люция, протянув ручки и вытащив застрявший цветок жёлтой кубышки из волос нагого чернокнижника.

– А ты почему со мной спишь? – криво заулыбался чернокнижник. – Вот зачем ты увязалась? Зачем приходишь? Зачем преследуешь меня и навязываешься?

– Мне… мне казалось, что вы это не так воспринимаете! Если вам станет лучше без моих визитов и общения, то больше не посмею вас тревожить! – со слезами поднялась девушка на ноги, опять переходя на «вы».

– Не надо представлять себе какие-то сказки, что спасу тебя от такой жизни, – не собирался тот её останавливать. – То, что между нами…

– А что между нами? – застыла та, всплеснув рукой. – Я для тебя просто легкодоступная девчонка? Способ скоротать ночь? Почему же ты отвечаешь мне взаимностью, когда я прихожу, а не прогоняешь прочь? Что в первый день нашего знакомства, что в последующие.

– Я купил тебя на тот вечер, – отвечал Бальтазар. – Или сколько там прошло. Заплатил за троих, и это ваш этот всех трёх рекомендовал.

– Сарват, – напомнила Люция имя хозяина борделя.

– Именно, так расхвалил, и недаром, – пожал он плечами, её оглядывая.

– Но заплатил ты лишь в первый день, – напомнила та, – а все остальные разы просто брал и пользовался.

– Тьма всемогущая, – вздохнул некромант, – вот, где-то здесь, – перерывал он вещи в поисках пояса, а потом снял оттуда чёрный бархатный кошелёк. – Держи, тут золото. Столько, что на всю жизнь теперь хватит. Считай, с долгом за все ночи рассчитались.

– Надеешься меня купить? – сощурилась та, вскочив и вздрогнув всем телом от такого предложения, словно узрев на ладони у Бальтазара шипящую ядовитую змею, после чего отпихнула кошель босой ногой прочь на зелёную прибрежную траву.

– Ты куртизанка! Твою любовь и покупают за деньги, – объяснил некромант.

– Покупают тело, поцелуи, маску, роль… Служанка, рабыня, младшая сестра… Клиенты хотят видеть разные образы, от строптивой падчерицы до покорной пленницы. А любовь… это то, о чём человек типа вас не смеет и рассуждать, – коснулась она платиновых волос, опять сделав шаг ближе.

– Да что ты знаешь! Я любил по молодости, был предан, бежал прочь, чтобы защитить её. Пожертвовал своими чувствами ради безопасности той, кто никогда не ответит взаимностью, – восклицал он.

– Но разве это повод не любить больше? – почти шёпотом проговорила Люция, роняя слёзы и присев напротив, поглаживая его плечи и шею.

– Почему? – сверкнули фиалковые глаза некроманта. – Ты же видишь, мы не подходим друг другу. Мне не до отношений. Вокруг меня смерть и опасности. Я сплю с другими женщинами. Я уже дал тебе денег, но ты всё не уходишь!

– Сам мне ответь, – усмехнулась она, всхлипывая, – Я отдаю тебе себя всю без остатка. Но ты спишь с другими, не задумываясь о моих чувствах.

– А ты о моих задумываешься? – рявкнул он свирепым тоном. – Да у тебя каждый день свои клиенты, небось, пол Яротруска тебя успело трахнуть, а ты интересуешься у меня, почему?! Я много где бываю, много с кем вижусь. Да потому что не может быть ничего общего у барона и куртизанки!

– То, что ты вернул чистую воду в Яротруск, не значит, что мне открылось больше способов для заработка. Ты ведь не тогда бросил этот кошелёк, а сейчас. Ты не предлагал перебраться к тебе в уют замка. Не просил никого властью барона, между прочим, уже почти лорда, чтобы обо мне позаботились… – скромно журчал в ответ голосок Люции.

– Вот именно. Так почему же ты до сих пор ко мне липнешь? Почему смотришь так, словно готова съесть? Ревёшь, дуешься, ненавидишь, но смотришь так, будто готова отдаться прямо сейчас? – накинулся он, повалив её на спину и прижавшись к губам, наблюдая за реакцией.

– Потому что… – тяжко дышала та, то целуя его, то покусывая свои губки, вздрагивая от всхлипов, но не отталкивая ладонями, а обнимая.

– Я же просил ещё на первой нашей встрече не влюбляться… – вздохнул Бальтазар. – Со мной тебя не ждёт ничего хорошего.

– А, может, мне плевать… Может, я готова и к плохому… Какое право у тебя есть за меня решать, кого любить? – глядела она карим взором и всхлипывала. – Я каждого клиента воображаю, как тебя. Что это твои прихоти, твои игры. У тебя вот не было никогда сестры? А тут решил пофантазировать и поразвлечься. Или приютил сиротку на ночь, заглянув в выделенную спальню и потребовав «оплату» за приют? Никогда не возникало желания примерить самому роли и маски? Я постоянно плачу перед сном, понимая, что нам не суждено быть вместе. И ты бы знал, как это больно, знать и думать, что у тебя там кто-то есть, что ты спишь с другими, да изменяешь каждой. Но я не могу…

– Не можешь что? – не понимал некромант, глядя в её глаза.

– Не могу отказать, когда ты рядом, – только и ответила Люция, пыталась отвести свой взор, но не смогла – слишком любила любоваться глазами Бальтазара, особенно живьём, когда он рядом и так близко. – Если не любишь меня… позволь хотя бы мне тебя любить, – расстёгивая сарафан, тянулась она к его губам и не желала отпускать, прижав к себе, что было сил в её щуплых тоненьких руках.

– Ты сумасшедшая, – вдыхал он аромат её лица, ловя дыхание, движение губ, порхание ресниц и, даже не думая подниматься.

– Возможно… у сумасшедшей куртизанки больше шансов на некроманта, чем у здравомыслящей… – кокетливо взглянула вдруг она и вздрогнула уголкам губ в хитром подобии ухмылки.

– Не понимаю, как так можно. Желать, прощать и ненавидеть, – целовал Бальтазар её губы. – Желать, рыдать и снова прощать. Как ты с этим живёшь?

– В слезах, в тоске, в извечной боли, – отвечала она, не сводя взгляд, изливая душу, как пробивает себе путь чистый горный родник средь мха, камней и грязи под светом проникающего среди кроны яркого солнца. – И в наслаждении от каждой встречи. Ты изменил мою жизнь, она перестала быть серой и обречённой, – срывала девушка свою одежду, двигая его рукой меж своих нежных ног.

– Некромант не может быть лучом надежды, он приносит только тьму и страдания, – утверждал ей Бальтазар, поглаживая по молодому телу уверенными прикосновениями.

Крепкие мужские пальцы наслаждались прикосновениям к прелестной девичьей коже, скользили по изгибам её фигуры, переходя то на плотные бёдра, то на изящный живот… Взбирались к нежной мягкой груди, возбуждая раздетую девицу всё сильнее, переходили на изящные плечи, поглаживая по обнимающей руке.

– Значит, я буду любить эти страдания… – вела она руками по нагому телу воина-чародея. – Возьми меня силой, отшлёпай, накажи, заставь ревновать снова и снова… Так я хотя бы чувствую себя живой. Сердце обливается кровью, потому что любит и изнемогает без ответной ласки. Но зато не обращается в безжизненный камень, не имея желания жить. Я лучше умру за тебя, чем забуду и освобожусь от наваждения

– Даже после всего, что я сказал, что я сделал, ты всё равно этого хочешь? – ощущал он её жар и возбуждение, властно двигал пальцами, лаская девушку до стонов изнеможения.

– Ты сам сказал, что у вас с ней лишь деловые отношения. А со мной иные, раз ты мне не платишь, – отбросила она кошель с золотом подальше. – Не знаю, кто я для тебя, но лучше жить в таком неведении, как сейчас, – выгибалась она всем телом, насаживаясь на его пальцы, так что кровь закипала в разгорячённом теле, – чем видеть тебя женатым на ком-то.

Она тёрлась щекой, словно ласковая кошка, прижималась, приподнималась лишь для того, чтобы он снова и снова прижимал её к влажной от ночной росы и тумана траве, чтобы ощущать его власть, его силу и гонор, но при этом самой себя ощущать столь желанной и любимой.

Становилось стразу столь приятно и комфортно. В его крепких мускулистых объятиях девчонка нежилась, словно беззащитное насекомое в оплетённом тугом коконе. И готова была переродиться в разливающемся экстазе, когда губы шептали лишь «Да!» и «Да!» от всех его умелых движений, шпионящий ветерок срывал и уносил с девичьих губ слетающие стоны, а их обоюдные движения становились всё жарче и быстрее.

– Вот за что? Скажи мне, – обдувало его горячее дыхание девичью шею и нежный подбородок, – я же ужасен, эгоистичен, никогда даже не задумаюсь, как тебе плохо… Как можно такого любить?

– Любят не за что-то, глупый. Любят… всем сердцем, – мягко улыбнулась девчонка. – Я ведь вижу, что со мной тебе хорошо, – постанывала она, глядя барону в глаза. – Твои вздохи, улыбка, язык тела… Это не маска, не игра, не роль в спектакле… Твои эмоции настоящие, и дарить тебе радость, наверное, величайшее удовольствие для меня… Почему бы не пожертвовать своей гордыней ради того, чтобы всё это видеть. Я всё прощаю, и мне становится легче. Мне ведь тоже хорошо с тобой, Бальтазар. Поиграй со мной в любовь, как обычно, как всегда. В эту ночь и в какую-нибудь другую. Не думай обо мне, но хотя бы вспоминай. Мне будет приятно, если ты просто соскучишься или будешь рад меня видеть, если я смогу тебя согреть, хоть чем-то помочь… – изучала она рельеф мышц его спины своими тонкими хрупкими пальчиками, застыв под ним, как фарфоровая кукла, но тут же плавясь, становясь мягкой и податливой, как ещё не застывшая в окончательный вид глиняная фигурка, буквально тая под ним от страстной ласки.

– Гррр, спишь со всеми, чтобы заставить меня ревновать, – впивался жадно некромант в её губы, мешая ответить, властно прижимая к земле и сливаясь в порыве страсти в единое облако взаимных парящих удовольствий. – Хочешь, чтобы желал сделать только моей, забрал ото всех, уволок в объятиях в сладкий морок выдуманной тобой лучшей жизни! – принялся он двигаться плавно, но при этом уверенно.

Бальтазар скользил горячим рельефным торсом по её возбужденной груди и трепетавшему стройному животу. Он возвышаясь, как скала, но ласкал её своим телом, как умелые пальцы гончара податливую разогретую глину, мастеря изящное произведение искусства.

– Ах! А что? – прогибалась та в спине, желая получить его ещё больше, ещё ближе, ещё чувственней, царапая спину ноготками. – Ты разве тоже ревнуешь? Разве есть у некромантов чувства? – кокетливо постанывала она, ныряя в разгоряченные губы изголодавшимся по страсти язычком.

– Маленькая белая лисичка, – глядел с укором некромант, прерывая медовые густые поцелуи, запуская пальцы в жемчужные волосы и пронзая столь нежное тело в страстных порывах своего звериного естества. – Желаешь, чтобы я захотел ощутить себя особенным?

– Все бы хотели, – хмыкнула та, кусая его за нижнюю губу и хватаясь губами за гладко выбритый молодой подбородок, вдыхая аромат его шеи, принимая в себя каждое его возбуждённое движение, разряд за разрядом, будто наполняясь его чародейской энергией. – Но я лишь бедная девочка из Яротруска, самая обычная, самая простая, а вы-то всё-таки барон! Берёте от жизни всё, и меня в том числе! – лезла она вновь целоваться, жалась к нему и скользила по блестящей от влаги спине некроманта своими маленькими ладошками.

– Я ведь не Казир, чтобы брать причитающееся по «праву первой ночи», – склонялся он над её лицом, обволакивая со всех сторон свисающими волосами, как осьминог щупальцами схваченную добычу.

– А я и не в плену, я не наложница, – вздрагивала та, как лепестки душистой ванили, роняла стоны, но крепко держалась за его шею, продолжая диалог. – Я ничем не обязана и здесь по своей воле, – чуть извернулась она, подразнивая и укладываясь на бок.

– Это-то меня и удивляет, как ты так можешь! – приобнимал мужчина её сзади, поглаживая пальцы, кисти рук и аккуратную небольшую грудь, кусая за ушко, отвесив шлепок маленькой девичьей попке и продолжая яркий азарт пылких движений, соединяясь с девушкой буквально в единую пульсирующую в экстазе сущность.

Шторм наслаждений захватывал их целиком. А она оборачивалась, улыбалась, наслаждалась всеми прикосновениями, ощущая, как он прижимается, скользит, целует, тискает во властных объятиях, и отдавалась целиком, сменяя позы, вертясь и требуя ещё. Горячие прикосновения губ оседали на коже бархатными отметинами, и их ей хотелось чувствовать везде-везде, быть целиком любимой и желанной. Люция купалась в лучах его внимания и не хотела, чтобы это прекращалось.

– Хочешь, пройдусь, окунусь, – предлагала она в сладком изнеможении, обронив нежный вздох и плавно выгнувшись.

– Зачем? Мне кажется, ты достаточно мокрая, – жарко шептал он ей на ухо, сжимал упругую грудь в объятиях и никуда не желал отпускать.

– А помнишь, что ты сказал, когда отправил меня за виноградом в день знакомства, – с хитрым прищуром, но сильным румянцем спросила она.

– Что задница у тебя самая красивая, – шлёпнул он ещё раз.

– М-м-м, вот и могу красиво пройтись к озеру специально для тебя, ах! М-м-м! – скользила девушка в вязких поглаживаниях, ощущая нескромные руки некроманта буквально везде и удивляясь, как он только успевал заигрывать с её телом.

– Нет уж, останься со мной, – кусал тот её ушко, горячо проникая в игривую девчонку сзади, проводя шёлковыми движениями пальцев по возбуждённым сладким вишенкам юных сосков.

– Скажи это ещё раз, – стонала та, прижимаясь и двигаясь навстречу, желая ощутить его и в себе, и спиной, тесно переплетая ноги во внеземных удовольствиях. – Властно, грубо, но нежно, как ты умеешь. Как умеешь только ты…

– Останься со мной, – шептал Бальтазар, напористо владея её телом и наслаждаясь каждым мгновением их близости.

Всплеск бархатистых восторгов в порхании стай лучезарных бабочек, жаркие касания и жгучие извержения вулкана, будто пейзаж вокруг них постоянно менялся с каждой позой. Пик удовольствий покорялся молотым ненасытным телам вновь и вновь, и они дарили себя друг другу всю эту ночь, до самого изнеможения, до последней капли, до забвения, до полного бессилия нежась в омуте сладострастных удовольствий.