Читать книгу Автопортрет. Стихотворения. 1958–2011 - Владимир Бойков - Страница 13

Вот со смертью

бессмертие —

шляются.

     Смерть идет,

смерть бредет,

что попало

берет,

а бессмертие —

разбирается!

     Голубая ночка,

тихая кроватка.

     Баю-баю, дочка,

баю-баю, сладко!

     Спят в твоей коляске

куклы, погремушки.

     Баю-баю, глазки,

баю-баю, ушки!

     Дремлют в небе тучки,

во поле дорожки.

     Баю-баю, ручки,

баю-баю, ножки!

     Вырастешь большая,

выспишься уж редко.

     Баю-баю-баю,

баю-баю, детка!..

     НОЧЬ

     Затронутые закатом

роднятся предметы,

пора музыкантам

пробовать инструменты,

голубок прирученных

пальцам ласкать,

листьям беззвучию

рукоплескать,

звездному отточию

высыпать пора.

     Прозревшему ночью

ослепнуть с утра.

     Ты люби меня, беда,

чтоб хмельна в Оби вода,

чтоб звенели все медали,

чтобы издали видали!

     Чтоб оляпка

выплывала,

что лебедушка,

чтобы бабка

танцевала,

что молодушка!

     Чтобы каждый, проходя,

все оглядывался!

     Я б тогда тебе, беда,

не нарадовался!

     У нее на губах,

на губах дурман,

ах, дурман на губах

у нее играет,

а в глазах туман, —

ни вот столечко не пьян, —

ах, туман в глазах, туман

синим пламенем пылает!

     Не в зеленом лугу,

а в укромном углу,

там на белом снегу

розовеют два цветка.

     Тут бы шмель и обомлел.

     Я же попросту незряч:

рвется тонко

рубашонка,

белый снег под ней горяч!

     Ой, хватило духу

влюбиться в молодуху!

     Горек осенью вербный цвет, —

солнцу осенью веры нет, —

от морозов цвет избавить,

разве в дом занести,

на окошечко поставить,

дать еще поцвести.

     Пришла б скорей

и ты узнала б:

свист снегирей —

что флейта жалоб.

     Свист снегирей —

что флейта жалоб.

     Пришла б скорей,

поцеловала б!

     От жалоб слаб,

и, если знала б,

ты не пришла б,

а прибежала б.

     Пал не лист с березы

высокой,

не сронил перо

ясный сокол —

перышко сорвал

скорый ветер.

     Сокол тосковал —

не заметил.

     Глубока ли кручина?

     Далече ль?

     Аль причиною

лебеди плечи?

     Тучи знаменьем

низко повисли.

     Ты одна мне

на свете по мысли.

     Пропали в белом белые,

на ветки слезы нижутся,

протяжен крик точильщика:

– Точу ножи и ножницы!

     С тончайшим звоном точатся

с точила искры снежные,

точна рука без жалости

и – ласковая – пробует

на волос ветра лезвие.

     А белый лебедь спит,

и горло под крылом.

     Сердце мое, что птица,

тесно ему сердится:

– Пой, перепел, пой!

Перепела пение —

сердцебиение —

перепелиный бой!

     Приневоленные перепелки

выпускаются из кошелки.

     Перепелки твои переловлены,

переловлены – окольцованы,

окольцованы – перецелованы.

     Как соседка мечтать

шла в беседку,

шел в беседку читать

я газетку.

     Лето ночкой одной

пробежало

и, прощаясь со мной,

провожало.

     С утреца благодать —

все светилось,

а соседка рыдать

не стыдилась.

     Были точно

не буковки читаны,

а на кофточке

пуговки считаны,

да впотьмах все в траве

затерялись,

натурально лишь две

и остались.

     В ущелье Двух Яблок

мурашек стал смелым,

за что поплатился!

     – Эй, муравей,

невзгоде твоей

не может помочь твоя братия!

     Я сам заблудился

в ущелье Двух Яблок,

в ущелье Двух Яблок

под облачком белым

весеннего платья.

Мы в росе до зари

с головы и до ног,

ты велишь – не смотри! —

выжимаешь чулок.

По высокой росе

белой ночью видна

не во всей ли красе

твоих ног белизна!

Не смотреть мне невмочь,

глянул – что своровал,

словно целую ночь

и не их целовал!

     Струя перевита струею,

ручей мы с тобой переходим,

и тонкая жердочка гнется,

и травы расходятся долу,

и сходятся сосны высоко,

и птицы приумолкают,

и слышно, как бьются сердца.

     Надо ль было на беду

по соседству садика —

во малиновом саду

ягодка ли сладенька?

     Эх, подробность каблучков

по забору тросточкой —

восемнадцати годков

ягодинка с косточкой!

     Песня, ты ее ко мне

за калитку вымани —

вызвал сам бы, только не

вызнал званья-имени.

     Все тропинки зимой напрямик,

я спроважу гостей за порог,

и впущу тебя без проволочки,

и твои распущу завитки

по горячим плечам, по сорочке.

     Зацелованные коротки

непогожие зимние ночки!

     Навеки со мною

ты будешь, дружок,

а все остальное —

что слезы в снежок!

     Прощаясь навеки,

ее утешал

и мокрые веки

ее осушал.

     Вкус помню поныне

и снега, и слез,

да в легком помине

себя не донес.

     Опушит березку стужа —

кружевна, да холодна.

     Для меня картину ту же

представляешь ты одна.

     Знаю, что в мою угрозу

ты поверишь черта с два,

но березу по морозу

изрубили на дрова,

ох, и жаркие дрова!

     Вдоль ручья широкой далью

пробежал закат босой.

     По траве роса печалью,

по лицу печаль росой.

     Что ли голубь голубице

не по воркованию?

     Не успели полюбиться —

время расставанию.

     Не расти, трава, высокой —

табор всю повытопчет.

     Не бывай, любовь, глубокой —

сердце грустью вытечет.

     Ветер к осени сколь ни резвее,

только мыслей моих не развеет,

не навеет мне сладких снов,

не подскажет мне верных слов,

не шепнет их моей подруге —

у ветра холодные руки.

     Жизнью недолгою

вечной дорогою

к Золушке маленькой

идут

пьяные карлики

Пьеро и Арлекин,

цветочек аленький

несут.

     Чтоб сокровенные мечты

не заплутали в сказке —

носите Золушкам цветы

и не носите маски!

     Поле сеяно не по-ровнышку —

здесь по камушку, там по зернышку.

     Перепало, знать, и воробышку,

и воробушку, и зверенышку.

     За короткое лето севера

что поспеет с того подзола-то —

будет краше узора-серебра

и дороже червонного золота.

     Как засвищет вьюга-соловушка,

буду рад я не пышным оладушкам —

на подушке твоя головушка,

на плече моем будет рядышком.

     Мухи таракана

хоронили,

вшестером несли,

да уронили!

     Таракан ушиб

три колена:

– Чтоб на вас на мух

да холера,

чтобы руки-ноги

отсохли!..

     С перепугу мухи

подохли.

     Таракан сидит,

слезы ронит:

– Кто теперь меня

похоронит?!

     Блюдце голубое,

яйцо золотое,

серебряное сито.

     Белою росою,

розовой зарею

яблоко умыто.

     Это на родины,

это на крестины,

это на венчание,

это на прощание.