Читать книгу Hannibal ad Portas – 3 – Бронепоезд - Владимир Буров - Страница 3

– Вот видите, я так-то еще недостаточно хорошо могу вас различать, а после мной уже принятого решения и его безосновательной отмены – точно:

– Запутаюсь, с кого за что спрос.

– Так может и она нас не запомнит, и так и будем ходить к ней по очереди – это же не вместе, когда очевидна разница.

– Да? И в чем разница, если она будет? – поинтересовался Ван.

– Ах, вот в чем оно дело! – чуть не разом возопили приезжие, – давно надо было сказать, что хочешь иметь нас посаженными отцами на своей свадьбе на ней!

– Да, так-то, без достопримечательностей, она не замечает меня, что есть, а ей ничего не представляется.

– Нет.

– Нет, это уж слишком.

– Нет?

– Нет, если представится возможность будем иметь в виду.

И когда Ванов немного отвалил за паровоз пас-сать, договорились, что это лучше, чем ничего.

– Боюсь недолго придется стоять в очереди, – сказал один.

– Можешь не беспокоиться, я справлюсь не только за двоих – за троих сумею.

– Да не может быть! Еще два вместо одного могу поверить, но три – ни за что!

Возникает вопрос, был ли этот третий? Пока неизвестно. И, если наоборот, то известно ли хоть одному из них, что он прибыл сюда не на побывку, а как бывший зэк?

– Я не ссыльнокаторжный, – сказал один из них, как только Ванов исчез за высоким бруствером еще не очищенных бревен.

– А я, – но продолжить пока что воздержался.

Давай договоримся так:

– Дай угадаю, – сначала ты, потом я, – а потом посмотрим, догадается ли она, что мы разные?

Мы пришли в столовую, но повариха так разволновалась, что она уже не шеф-повар, заготовщица и просто суповарка, что ничего не было готово.

– В чем дело? – спросил Машинист.

Я пока промолчал, – потому что никак не мог считать себя диверсантом, но и только помощником этого машиниста быть не хотелось.

– Хотим харчо с бараном, – сказал я.

– Так я и говорю вам русским языком, или по-немецки еще надо? – сказала кухонная комбайнер-ша.

– Что ты говоришь? – спросил Машинист, и посмотрел на пустую алюминиевую тарелку глубиной в свой кулак.

– Его, что ли, тебе сварить? – спросила она, и добавила: – Тем более, я вообще теперь не знаю, что мне делать, так как Ванов сказал:

– И то, и другое, и третье, – а с чего начать и чем продолжить я не то, что не понимаю, вообще не знаю.

– Разрешите, я приготовлю?

– Давай, только недолго, – сказал Машинист, – посмотрим, чему ты там научился.

– Где? – лукаво толкнула его локтем в бок, как подумал Маш, Костюмерша, ибо кроме фасонного платья с вырезом, увидел на ней еще фартук цветов необыкновенных и лифчик тоже – почти розовый, если убрать неотстирывающуюся уже черноту на нем.

– Он думает, что я шпион, – сказал я.

– Какой?

– Немецкий, наверное, если здесь, на вольном-то поселении, не бывает других.

– А ты?

– Не знаю, – ответил я, – но, кажется, мы решили, что вы решите, кто из нас кто.

– Ладно, если Ванов не испортит всю нашу обедню, после Цыпленка Табака – решу, – улыбнулась она, как можно подумать всю жизнь только и тем и мечтавшая заниматься:

– Никогда больше ничего не готовить, кроме разогрева в микроволновке пиццы, – а:

– Что это? – надо было еще хорошенько разобраться, что не только пирог с грибами, но и медведя надо когда-то грохнуть – это однозначно, ибо от кого добывать сыр и как его преобразовывать соответственно – тем более нам неизвестно. – Одно слово:

– Глушь лесная, – ибо хорошо, потому что поселение, да, но ведь Вольное!

И я приготовил.

– Что это? – спросили они оба хором.

– Вам записать, или так запомните?

– Мне потом скажешь, хорошо? – не смогла улыбнуться она набитым уже до упора ртом, ибо запах чеснока, перца черного и, возможно, даже душистого, перебивал отсутствие любого запаха.

– Но это не пицца, – однозначно дополнил ее рассказ второй машинист, – если считать, еще точно не установленным, кто из нас кто – более точно.

– Где?

– В Одессе.