Читать книгу Записки сержанта - Владимир Владимирович Чихнов - Страница 6

6

Без должной расторопности работал Плотников, вернее будет, дорабатывал до пенсии. Со стойкой вентилятора было немного возни: набить сальник, поставить крышку – часа два. Плотников провозился четыре, много курил. Не работалось. Всю ночь он прободрствовал, не мог уснуть… плечо еще разболелось. Под утро появился сон – а надо уже вставать, будильник прозвенел.

Плотников недавно вышел из отпуска. Опять отличился. Было собрание: из Челябинской милиции на завод пришло письмо с просьбой разобраться, дать ответ.

– Алексей Иванович, тебя хоть совсем в отпуск не отпускай, – сетовал начальник цеха. – У тебя моченедержание? Ну не нашел туалет, так зачем на вокзале мочиться, отошел бы подальше или зашел к какой-нибудь старухе. В прошлом году тебя из санатория попросили. Чудной ты человек, право.

– Не везет, – отвечал Плотников.

Не везло и его детям: по наследству, наверно. Старшая его дочь Тамара три раза выходила замуж и все неудачно; младшая, Ольга, пропала без вести. Поехала учиться в Ярославль и как в воду канула. Вот уж третий год от нее никаких вестей. Плотников ходил в милицию. Объявили в розыск. Безрезультатно.

– Эй ты, варила!

– Слесаришка.

– Сияешь, как начищенный самовар.

Беззлобно ругались Лаптев с Сапегиным.

– Это наше второе солнце, – встрял в разговор Клюев. – Передовик производства, член цехкома, спортсмен, кандидат в партию… Вон сколько должностей нахватал, точно блох.

– Да. Завидно что ли? – отвечал Лаптев.

– Вчера в четыре часа ушел, – не отступал Клюев.

– Я и в пятницу раньше уйду!

– Гнать тебя надо из смены в шею! Сачок! Еще передовик. Полно вас таких, передовиков. После работы заседайте!

Клюев достал из нагрудного кармана куртки сигареты, зло чиркнул спичкой закурил.

– А то нахватают должностей и не знают, что с ними делать!

– Ты тоже можешь заниматься общественной работой.

– А зачем она мне нужна? Что она меня, кормит, поит?

– Тогда нечего возникать.

– Ух ты, какой деловой! Он будет ходить по конференциям, а я за него работать, горб наживать. Обнаглели совсем, коммунисты сраные!

Клюев жадно набросился на работу: размечал фланцы, гнул железо на желоба – успевал везде.

Короткой была смена: полпятого собрание, выборы делегатов на профсоюзную конференцию по проверке коллективного договора и выборы нового состава народного контроля. Где-то за полчаса до начала собрания администрацией цеха был составлен примерный список делегатов на профсоюзную конференцию. Оставалось только утвердить делегатов на собрании – проголосовать, запротоколировать. Сапегину Владимиру, секретарю комсомольской организации, поручили зачитать список делегатов.

Собрание проходило в красном уголке, на втором этаже. Справа от двери стоял бильярд. Лежали подшивки газет. Под стеклом в рамке висел список членов цехового комитета. Портрет Ленина. Стол, накрытый красной материей. На столе трибуна. Шесть рядов стульев. Коллектив цеха – сорок три человека. На собрании присутствовало тридцать шесть: четыре на больничном, два в отпуске, один в командировке.

Николаева открыла собрание. Для его ведения требовалось выбрать председателя, секретаря.

– Вершинина! Лысенко! – с места выкрикнул Лаптев.

С недовольным выражением лица Вершинин вышел к столу. Он был всегда чем-то недоволен.

– Товарищи, в работе заводской профсоюзной конференции по проверке коллективного договора от нашего цеха принимают участие два человека, – вел собрание Вершинин. – Какие будут предложения?

Сапегин поднял руку.

– Пожалуйста, – давал слово председатель собрания.

– Ермаков Андрей Сергеевич, Ельцов Сергей Константинович.

Других кандидатур не предложили. Проголосовали списком. Затем слово предоставили Ефимову, председателю народного контроля. Ефимов вышел к столу, встал за трибуну, поправил очки…

– Товарищи, – уверенно начал он. – Наша группа народного контроля состоит из трех человек – Сапегин, Чебыкин и я, председатель.

– А я и не знал. Что такая группа есть, – пробубнил Садовский.

– Я тоже, – признался старший мастер.

– Ну это уж слишком! Кому, кому, а старшему мастеру не пристало так говорить.

Кто-то фыркнул. Послышался приглушенный смех.

– А в коридоре что висит? – подал голос Сапегин.

– Да. Там висит доска «Народный контроль». – Подтвердили Клавдия с Лаптевым.

– Значит, я проглядел. Я, наверно, был в отпуске, когда выбирали народный контроль. – Не считал Ермаков зазорным признаться, если не прав.

Люди успокоились. Ефимов, встретившись с сердитым взглядом Вершинина, бойко заговорил:

– Нашей группой народного контроля было проведено два рейда. Проверяли мы, как проходит смена, каковы потери рабочего времени, а также – чистоту, порядок на рабочих местах. Проверка показала, что потери рабочего времени есть, это – раннее окончание работы, затяжные перекуры. Была выпущена «Молния». С нами в заводоуправлении хотели провести занятия, рассказать о правах и обязанностях членов группы народного контроля, но занятие не состоялось. По работе группы народного контроля у меня все. Я хотел бы пожелать новому составу группы народного контроля плодотворной работы. Еще я хотел бы обратить внимание нового состава группы народного контроля на питьевой режим в цехе. Вода в питьевом бачке не меняется неделями. Если уборщица на больничном, надо кому-нибудь поручить менять воду. У инструментальщиков не много работы.

– Я не буду! – замахал руками Гилев.

– Почему? – хотел бы знать Ефимов.

– Не буду и все!

– Ты, Антон, лучше за собой последи, сколько у тебя работы. Сам и меняй воду в бачке. Ты тоже работой не загружен. Сидишь всю смену, – наговаривал Гилев на Ефимова. – Начальник нашелся. Мал еще указывать!

Гилев обиделся. Толстые мясистые губы его мелко затряслись. Он хотел еще что-то добавить, но начальник цеха его перебил:

– Игорь Сидорович, вы себя неприлично ведете. Злобствуете. Если вы с чем-то не согласны, встаньте и скажите. Зачем кричать с места? Ефимов – не лентяй.

Гилев закашлялся. Он был уже на пенсии. Инвалид, вторая группа.

– У меня еще будет вопрос к нормировщику, – не закончил Ефимов свое выступление. – Галина Афанасьевна, как у нас оплачивается работа не по специальности, хозяйственная? Работа эта непрестижная.

– Тариф плюс семь процентов сдельщины.

– Галина Афанасьевна, но человек не заинтересован в выполнении хозяйственных работ, – не унимался Ефимов. – Надо как-то компенсировать эту незаинтересованность. Я считаю, хозяйственные работы должны оплачиваться средне-сдельно. Тогда человек будет заинтересован в результатах своего труда.

Лысенко развела руками:

– Ничем, к сожалению, помочь не могу. Недавно я ходила в отдел труда и заработной платы, интересовалась этим вопросом.

«Ох уж этот дотошный Ефимов, – тяжело вздохнула Галина Афанасьевна. – Все надо ему знать. Какая расценка на работу. Почему?»

– Сейчас довыясняется, что голый тариф платить будут, – делился Сидорчук своими опасениями с Бушмакиным.

– Валентин Петрович, надо бы разобраться в этом вопросе, а то как-то нехорошо получается. У слесарей много хозяйственных работ.

– Ладно. Я завтра схожу в отдел труда и заработной платы, – не мог начальник цеха отказать Ефимову – хороший токарь.

– Какие еще будут вопросы к докладчику? – встал Вершинин, оперся руками о стол. – Вопросов нет.

С чувством собственного достоинства, выполненного долга оставил Ефимов трибуну.

– Товарищи, какая будет оценка работе народного контроля? У кого какие предложения?

Сапунов поднял руку. Он не хотел выступать, так получилось.

– Пожалуйста.

– Определенная работа группой народного контроля все же велась, – страшно волнуясь, заговорил Дмитрий. – Моя оценка –«удовлетворительно». Товарищи, я хотел бы еще сказать о наглядной агитации в цехе. Нет ее у нас. И культура у нас в цехе на низком уровне. В разговоре на каждом слове мат. За одним столом люди играют в домино, едят, курят. У нас нет специально отведенного места для курения. Комната отдыха и приема пищи вот уж второй год оборудуется. То линолеума нет, то краски… Готовую продукцию негде складировать.

– Кто еще желает выступить. Пожалуйста.

– За год было проведено всего два рейда. Это разве работа?! – говорил с места Гилев. – Плохо!

После Гилева взял слово Ермаков. Он вышел к столу, заложил руки за спину. Коренастый, плотный. Работал он на заводе со дня его основания, вот уж тридцать лет.

– Что такой народный контроль, кто мне скажет? – не торопил Ермаков с ответом. – Желающих ответить мне нет? Народный контроль – это такая организация, которой, по простонародному выражаясь, до всего есть дело. Вот Ефимов сказал, что не налажен питьевой режим в цехе. Не оборудована комната приема пищи. А ведь народный контроль мы для того и выбираем, чтобы был порядок, чтобы всем нам лучше жилось. Члены народного контроля должны быть требовательными, инициативными товарищами.

– И не надо бояться чинов! Надо критиковать. Начальник цеха такой же человек, как и мы с вами. Ему иной раз бывает недосуг заниматься бытовыми вопросами, и члены группы народного контроля должны подсказать ему, потребовать, чтобы в цехе был налажен питьевой режим. Таким должен быть народный контроль. Боевитым! Я считаю, работа группы народного контроля велась на «удовлетворительно».

– У кого какие вопросы будут? Кто желает выступить? Итак, поступило два предложения. Кто за то, чтобы работу группы народного контроля считать удовлетворительной, прошу поднять руку. Большинство. Кто против! Один. Гилев.

– Переходим, товарищи, к следующему вопросу – выборы нового состава группы народного контроля. Какие будут предложения?

– Я думаю, что группу народного контроля надо оставить в прежнем составе, пусть учатся работать, – предложил Ермаков.

– У кого еще какие будут предложения? Кто за предложение Ермакова Андрея Сергеевича, прошу поднять руку. Единогласно.

– В заводской столовой надо навести порядок, – с обидой в голосе наказывала Клавдия членам группы народного контроля. – А то сварят – есть невозможно.

– Дорогая Клавдия, нет у группы народного контроля таких полномочий, – с нехорошей, ехидной улыбкой принялся объяснять Вершинин, – при завкоме имеется спецкомиссия по общепиту. И она, только она занимается вопросами питания на заводе.

Клавдия обиделась. Если на то пошло, она сама, без народного контроля могла сходить в завком спросить, почему в столовой плохие обеды .

– Котлеты рассыпаются, есть невозможно, – заметила и Иванова.

Чебыкин взял слово, плохо было с режущим инструментом.

– Товарищи, ничем помочь не могу, – отвечал начальник цеха. – Сколько нам дают инструмента, столько мы и получаем. На большее рассчитывать не приходится. Леонид Иванович, и от нас много зависит, от нашего отношения к инструменту. Взять резец. Мы с вами, чуть отломился кусочек от напайки, сразу его выбрасываем. А ведь его можно перезаточить. Если нет времени сразу заточить, – потом. Богатые мы, скажу я вам, за счет государства.

– Кто еще желает выступить?

Желающих не нашлось. Собрание и так затянулось.