Читать книгу Враг с привилегиями - Волкова Евгения - Страница 5

К. Сейчас.

За последние годы у меня нехило развился талант к наблюдению за людьми. Не потому, что они, люди, были мне так уж интересны, просто если я наблюдала за ними, то могла с точностью сказать – кто наблюдает за мной. И зачем.

К несчастью, сидя верхом на байке трудно делать всё и сразу. Можно либо следить за дорогой, что чрезвычайно важно в оживлённом центре. Либо за водителем отполированного «Camaro», бросающим на меня заинтересованные взгляды. Всё бы ничего, если бы водитель не был арабом, чья лицевая поросль полностью скрывала нижнюю часть лица, а подобные личности вызывали у меня приступ мигрени.

Стиснув зубы, я опустила запястье вниз, заставив мотоцикл рвануть вперёд, в надежде свалить из города побыстрее, да так, чтобы владелец «Camaro» не увязался за мной… неважно, кто он такой. Однако ситуация уже вывела меня из того шаткого равновесия, в котором я прибывала последнее время, поэтому моё поведение на дороге стало показателем того, как не надо водить мотоцикл. И, как оно всегда и бывает, если пытаться обгонять всех подряд на загруженных улицах, сворачивая к Петте, я не заметила чёрненький «Jaguar», следующий в Форт.

Первой мыслью… Первой, после того, как я вспомнила всю свою гребаную жизнь… Так вот, первая осознанная мысль была: «Чёрт, как здорово, что я надела шлем». А следом за этим: «И какого чёрта я пыталась свалить от водителя „Camaro“, если на мне шлем с тёмным стеклом?!» Ну и под конец: «Так тебе и надо, бестолочь».

С этой мыслью, я, перелетев через спорткар, приземлилась на дорогу, только чудом не угодив под колёса внедорожника. Спасло меня то, что на дороге негде было разогнаться. Шлем спас мою голову от сильного удара, а куртка, сапоги и штаны – от травмы кожных покровов. Но когда я попыталась перевернуться на спину, в шее что-то хрустнуло, а в глазах потемнело.

– Ты бессмертным себя считаешь?! – рявкнул смутно знакомый голос, и его владелец подошёл ко мне и присел на корточки.

И всё.

Я начала задыхаться, а кожа покрылась холодным потом. Боль в шее мгновенно улетучилась непонятно куда, когда я вскочила на ноги, но едва сделав шаг, наткнулась на внедорожник и свалилась на дорогу. Люди пытались поймать меня, удержать, говорили что-то… Но, в тот самый момент, когда кто-то попытался снять с меня шлем, я начала драться. Не ахти как, конечно, но в чью-то челюсть кулак угодил точно. Потом колено приложилось к чему-то мягкому, но после этого меня скрутили, и я оказалась грудью на асфальте.

– Нехило тебя по голове шарахнуло, – произнёс голос из моих кошмаров.

Как же долго я не слышала этого голоса. А ещё бывали и такие моменты, когда я считала владельца этого голоса мёртвым. И такие, когда я сама могла бы его убить… И вообще была куча всяких разных моментов.

– Отвали… – я попыталась противиться, когда он стягивал шлем, но оказалась прижата к асфальту коленом.

Соберись. Давай же, соберись. Ты же хотела этого.

– Так ты русская, – словно открыв тайну, произнёс Михей, легко перейдя на русский язык. – Да ещё и баба. Это всё объясняет.

Отложив шлем, он перевернул меня на спину, смахнул с лица волосы, и похлопал по щеке.

– Эй, жива?

Я молчала.

Это его явно не удовлетворило, хотя, прежде чем проявлять свой характер, Михей сунул два пальца за ворот куртки и прижал к моей шее.

– Для той, которая валяется без сознания, у тебя слишком часто бьётся пульс, – произнёс он. – Давай так – я замну аварию, а ты перестаёшь прикидываться, что нихрена не слышишь.

Я продолжала молчать и жмуриться.

Михей издал знакомый смешок, а это вызвало новую волну холода, прокатившуюся по позвоночнику.

– Ладно, – пробормотал он, и сунул ладонь мне под куртку.

Пальцы коснулись пояса кожаных штанов, потом чуть выше и сразу наткнулись на шрам – кривой, извилистый, он начинался у пупа и уходил к лобку. И вдруг всё закончилось. Михей резко выдернул руку из-под моей одежды, так же резко расстегнул «молнию» на крутке и задрал футболку до самого бюстгальтера.

– Ну и ну, – едва слышно прошептал мой самый страшный ночной кошмар, подушечкой большого пальца поглаживая кожу на животе. – А глаза ты не открываешь, потому что я их узнаю? Но тут ты ошиблась, драгоценная, лучше всего я запоминаю шрамы.

По вискам покатились слёзы, а ведь я давно не плакала. Конечно, эти слёзы, это не попытка смягчить свою участь. Этому парню всегда было фиолетово до слёз. Я просто плакала от того, что вновь услышала его голос, почувствовала его руки. Может быть, это даже слёзы счастья – открыв глаза, я увижу того, кого желаю наказать. И, может быть, в этот-то раз я смогу.