Читать книгу Враг с привилегиями - Волкова Евгения - Страница 6

К. Тогда.

Я отпила маленький глоточек кофе из термокружки и вздохнула – вместо того чтобы спать и спать, пока поезд доедет до Гагры, Михей поднял меня посреди ночи, пообещав славное путешествие. Но хоть кофе принёс, что уже хорошо.

Хотя… сказать, что мы спали, было бы большим преувеличением…

В дверь тихо стукнули, а когда я вяло откликнулась, она отъехала, и в купе вошёл Михей.

– Готова, драгоценная?

– Надеюсь, – отозвалась я, закрывая клапан на крышке кружки, чтобы не расплескать её содержимое. – Что ты задумал?

– Равнодушной ты точно не останешься, – загадочно пообещал парень, усмехнувшись.

Его усмешки всегда вызывали у меня какие-то смешанные чувства – они и будоражили, и напрягали.

Михей был очень привлекательным человеком – высокий, спортивный, с бронзовой кожей. Благодаря арабским корням, у него не было необходимости в солнечных ваннах или походах в солярий, чтобы получить такой цвет кожи, на который все девочки слюни пускают. Он обладал светло-карими глазами, которые на солнце и вовсе становились янтарными, что выглядело очень странно, но эффектно. Волосы вились, спадая на глаза, что придавало ему вид весёлого мальчишки.

И ресницы… Боже, я никогда не видела таких потрясающе длинных ресниц!

И всё же, когда мы встретились впервые, Михей не произвёл на меня впечатления. Точнее – на меня произвела впечатление его борода. Негативное впечатление. Мой отец, всё моё детство избивавший маму, тоже носил бороду и усы, поэтому всякий мужчина, являющийся обладателем лицевой поросли, был мне неприятен. В тот день он трижды пытался заинтересовать меня, но всё окончилось тем, что я покинула кафе, так и не доев свой обед.

Зато спустя две недели после этого, когда мы встретились на представлении в цирке, Михей был уже без бороды, благодаря чему я его даже не узнала сначала. Да и потом не узнала. Он сам напомнил мне нашу первую встречу в кафе, а потом мы ещё долго смеялись над тем, что он, видя мои кривые взгляды на его бороду, всё ходил к зеркалу, чтобы понять – а не прилипло ли туда чего-нибудь.

Михей взял наш багаж в одну руку, другой взял за руку меня и повёл по вагону к выходу. По пути мы попрощались с проводницей, в ответ получили пожелание счастливого пути и маленькие сувенирные шоколадки.

На перроне, несмотря на несколько пассажирских поездов, было тихо.

– Мы ведь ещё не пересекли границу? – просила я, следуя за Михеем по перрону.

– Пересечём её другим способом, – отозвался тот.

Я пожала плечами, потом открыла отверстие в крышке кружки, и снова обожгла себе язык горячим напитком. Тем временем мы прошли сбоку от здания вокзала и вышли к автомобильной стоянке. Таксисты начали наперебой предлагать нам свои услуги, женщины ходили с табличками о сдаче комнат и квартир. Кто-то что-то продавал. И всё это несмотря на позднюю ночь. Или ранее утро?..

Преодолев стоянку Михей утянул меня за здание с вывеской о продаже билетов, и тут же из темноты дважды мигнули фары автомобиля.

– Михей? – позвала я, почувствовав, как ёкнуло сердце. – Кто это?

– Могу предположить, что это – твой самый страшный кошмар, – отозвался тот, а когда я остановилась, грубо дёрнул за руку и процедил: – Шевели ногами.

В одно мгновение меня обуял ужас, и я начала рваться из хватки парня несмотря на то, что он с такой силой сжал пальцы, что мог бы сломать мне запястье. Вдруг вспомнились все те жуткие истории, как крадут девушек и продают в рабство в странах малой Азии. И, почему-то, я поверила именно в то, что сейчас подобное и происходит.

Но почему я?!

Я расплакалась, кинула кружкой в спину своему похитителю, которого считала возлюбленным ещё каких-то пять минут назад. Но в голове уже всё смешалось и теперь я не могла понять – как же я подобное допустила? Как могла поверить ему?! Вдруг Михей развернулся, и меня свалила с ног мощная оплеуха.

– Будь паинькой, драгоценная, – прошипел мне на ухо парень, после чего рывком поставил на ноги и тряхнул. – В противном случае, ты попадёшь не на аукцион, где шейхи себе наложниц выбирают, а в какой-нибудь бордель в Иране.

И он снова потащил меня вперёд.

Из машины вышел человек, сказал что-то по-арабски, на что Михей ответил и кинул на землю сумки, а сам потащил меня дальше. Чёрная громада автомобиля выплыла из темноты, вновь всколыхнув во мне волну ужаса. Вцепившись в Михея, я ревела в голос и умоляла его отпустить меня. Где-то там, погребённое под массой из страха и отчаянья, покоилось понимание того, что именно из-за него, Михея, я и нахожусь в этой ситуации. Но страх сделал своё дело, и я молила о помощи того единственного человека, которого я знаю здесь и сейчас.

Что-то кольнуло в плече, а потом темнота стала какой-то… осязаемой. Она стала живой, эта темнота, потекла мне в нос и рот, мгновенно заложила уши. И, на место отупляющему страху, пришло облегчение – это всё сон. Это лишь сон.

Сон.

М. Сейчас.

Давненько я её не видел. И это время явно не пошло на пользу рыжей, поэтому я и не узнал её.

Она уже не рыжая девчонка с маленькой, но аппетитной фигуркой. Рыжие волосы стали чёрными, да ещё и в какой-то беспонтовой стрижке – едва прикрывая уши. Лицо потеряло подростковую припухлость и стало резким. Да и всё её тело стало резким и тонким. Толи она жрёт мало, толи болеет чем-то, но я легко смог бы пересчитать все её кости, если бы задался таким желанием.

Только глаза я ещё не видел – после аварии девчонка так и не подняла веки, а потом её просто вырубило. Но, я уверен, загляни я ей в глаза, точно не спутаю.

Настоящее чудо, что она попала мне под колёса именно тут – в двух шагах от моей квартиры. Поэтому я успел прихватить Киру с собой и смыться до приезда властей. Закинув девчонку на диван в гостиной, я набрал Чиро.

– Команданте, – мгновенно откликнулся тот и закашлялся.

Я дождался, пока у него пройдёт приступ, и только после этого рассказал об аварии, и о том, что нужно забрать байк с дороги и разрулить этот вопрос с местными. Единственное, что я не стал уточнять кто является виновником происшествия.

– Я понял, сделаю, – коротко отозвался тот, а я нажал отбой и бросил смартфон в кресло.

Предмет моего двухлетнего невезения продолжал валяться без сознания, а у меня даже появилась шальная мысль придушить её. Прямо здесь. Прямо сейчас. А потом кинуть труп в отстойник и засыпать хлоркой.

Но нет… Может раньше, когда Бату, очень настойчиво, рассказывал мне о том, как не любит подставы (я тогда так и не понял, почему он решил, будто это я виноват в том, что его «королева» превратилась в бешеную суку) я бы и убил её. Но сейчас моё отношение к ней снова стало выше среднего, а осознание того, что рыжая находится у меня в руках, снова напомнило собственные мысли после первого наказания Бату.

Она того стоит.

Так что – нет, убивать её сейчас, это не просто потерять возможность хорошо поразвлечься, это потерять возможность понять – что именно произошло за последние два года. Ну и поразвлечься. Люблю развлекаться!

– Эй! – я подошёл к дивану, и с удовольствием залепил девчонке пощёчину. – Подъём!

Её голова дёрнулась и упала набок, а я усмехнулся, разглядывая тонкий и белый след на том месте, где раньше был уродливый шрам – он проходил от уголка рта до края челюсти и был похож на след от пули.

Странно, что она не убрала остальные шрамы, а только этот.

– Ну же, кукла, – я вновь шлёпнул её по лицу. – Давай, просыпайся, у нас так много дел впереди.

И вдруг раздался хриплый лязг металла, а ладонь резанула острая боль.

– Мне первого приглашения хватило, – сипло прошептала Кира, сжимая рукоять выкидного ножа.

Я зарычал, тряхнув раненной рукой в воздухе, после чего с силой сжал кулак, но это не помогло – кровь потекла с обратной стороны ладони, ведь клинок, чьё лезвие внезапно выскакивает из рукояти, прошил ладонь насквозь. Это был мой косяк – хреново обыскал. И я ответил за него.

– Видимо мне повезло, что я решил не убивать тебя здесь и сейчас, – пробормотал я, потом огляделся, а увидев футболку на спинке стула, направился туда. – Ты ведь ждала да? Ждала, что я подойду и начну тебя душить.

– Разве не это твой любимый способ убийства? – равнодушно спросила она, поднимаясь с дивана, но клинок не опуская. – Без приспособлений, только собственной силой. Как животное.

Я фыркнул, обматывая ладонь тканью.

Она сглупила, раз уж решила воспользоваться ножом сейчас. Во-первых: показала мне и его, и свою возможность им воспользоваться. Во-вторых: она реально могла бы доставить мне массу неприятностей, подожди удобного случая. А в третьих… что ж, придётся мне её раздеть, чтобы удостовериться в том, что там больше нет спрятанных игрушек.

Развернувшись к девчонке, я, нарочито медленно, отогнул край куртки, открывая взору своей гостьи плечевую кобуру и рукоять пушки.

– Я помню, что ты очень любишь играть, драгоценная моя, – улыбнулся я, скинув петлю, чтобы достать пистолет. – Падка на эмоции, как шлюха на деньги.

Я достал ствол, снял с предохранителя, и направил дуло в пол.

– Давай нож.

– Чёрта с два.

Кира шагнула ко мне так, словно это не я держал в руке револьвер, а она. В зелёных глазах горела ярость, а рука с клинком медленно описывала восьмёрки в воздухе, будто девчонка готовилась к бою на ножах. Я хмыкнул, поднял дуло и выстрелил в диван. Нет, пуля не задела мою гостью, но прошла так близко к бедру, чтобы она это точно почувствовала. Глаза стали ещё больше, но, вместо ожидаемого мною страха, я увидел укрепившуюся решимость и… какой-то безумный блеск. А в следующий момент она, не говоря ни слова, бросилась на меня.

– Какого… – я едва успел отвести дуло револьвера в сторону, прежде чем он вновь выстрелил, ведь Кира лягнула меня в руку, от чего палец невольно нажал на курок. На этот раз пуля попала в книжный шкаф.

Лезвие ножа прошло в сантиметре от моей груди, а я наотмашь ударил девчонку по лицу. Свалилась она на стол, перевернув его, разбив графин и пару стаканов. Удивительно, но это ничуть не притупило агрессивного настроя моей гостьи. Вскочив с пола, Кира пнула в меня осколками, а когда я отступил, вновь бросилась вперёд.

Слишком поздно я понял, что девчонка резко изменила траекторию своего движения и рванула в сторону выхода из комнаты.

– Проклятье! – рявкнул я, вознамерившись помешать ей. – Кира!

Она, не оглядываясь, вцепилась в край ещё одного, пока целого книжного шкафа и, несмотря на свой хлипкий внешний вид, умудрилась свалить его. Посыпались книги, а я едва успел выскочить из-под падающей мебели, прежде чем она рухнула на пол. Девчонка, тем временем, добралась до двери и рывком распахнула её. И едва не поплатилась за своё желание покинуть комнату – из темноты, не издавая не звука, навстречу моей гостье бросился ротвейлер.

– Стоять!

Удивительно, но мой приказ, данный на арабском, заставил замереть на месте и собаку и Киру. Пёс, знакомый с этой командой (единственной командой на прекращение атаки, на которую он отреагирует), остановился посреди коридора, не сводя взгляда с гостьи. А Кира, втянув голову в плечи и безвольно опустив руки, стала ещё ниже ростом от того что сгорбилась.

– Место, – приказал я псу, и тот убежал к входной двери, а я подошёл к девчонке и, перекинув пушку в травмированную руку, здоровую ладонь подставил под её руку с ножом. – Отдай.

Тяжёлый клинок упал в мою ладонь, а Кира что-то прошептала. Я, посмотрев на холодное оружие, откинул его в разгромленную комнату, после чего положил руку на худое плечо гостьи и развернул её к себе лицом.

– Что?

– Пожалуйста… – прошептала она, невидящим взглядом таращась мне в грудь.

Да уж… Это самое «пожалуйста», я слышал кучу раз за всё время своей работы на Бату, но только эта девчонка умудрялась говорить его так, чтобы одно и то же слово, вызывало такие разные эмоции.