Читать книгу Враг с привилегиями - Волкова Евгения - Страница 9

М. Сейчас.

Очередной срыв башни, не иначе.

В пол уха слушая вопли Киры, я поглядел в окно – солнце садилось, а значит скоро приедет Чиро с отчётом. А зная его, я могу с уверенностью сказать, что парень выведает всё, что только можно о владельце байка. Это мне пригодится хотя бы для того, чтобы понять – эта психопатка живёт здесь, или проездом.

Удивившись затишью, я отвернулся от окна, и едва успел увернуться, когда в меня полетела тара из-под водки. Бутылка влетела в окно, но ударопрочное стекло выдержало, хотя и задрожало.

– Кира, – позвал я.

В меня полетела рюмка.

– Кира! – теперь я повысил голос.

Ещё одна рюмка, и на этот раз она угодила мне в грудь – ровно по центру. Прямо туда, где находился след от ножа. Попадание в больную точку вызвало прилив жуткого раздражения, а Хам, очень хорошо меня чувствующий, тут же вскочил на лапы и пригнул голову, принимая боевую стойку.

– Кира, блядь! – рявкнул я, а когда в меня полетела чашка, из которой я люблю пить кофе, и вовсе взорвался: – Стоять!

Само собой получилось, что я перешёл на арабский, а это, как и в первый раз, произвело неизгладимое впечатление на мою обдолбанную гостью. Впервые я увидел, как быстро смываются все эмоции с лица человека. Точнее – я видел такое… у нариков после дозы. Словно сдёрнули полотно, за которым оказалась пустая маска. Глаза устремились в никуда, плечи поникли, спина сгорбилась. А потом девчонка опустилась на пол и завалилась на бок, приняв позу эмбриона.

– Место, – бросил я псу, подходя к Кире.

Хам покинул кухню, а я присел на корточки перед девчонкой и откинул с лица чёрные пряди. Она никак не отреагировала на моё прикосновение, поэтому я пошёл дальше и погладил шею. Ноль реакции. Потом сжал пальцы. Ничего. Отпустил шею и провёл ладонью по плечу, перевернув девчонку на спину. Тишина. Она не спит, не в отключке, но глаза смотрят в одну точку, а дыхание лёгкое и поверхностное, от чего грудь вздымается и опускается резкими толчками.

Вздохнув, я поднял Киру на руки и утащил в спальню, где и кинул на кровать. Подумав, я достал наручники, и прицепил её правую руку к спинке. Подумав ещё, я повторил процедуру с ещё одной парой наручников и левой рукой девчонки.

Так будет надёжнее.

К. Тогда.

– Ну что, ломает, девочка? – он заглянул мне в глаза, помахивая перед носом пакетиком с такими же таблетками, которые давал мне Михей.

Вчера? Или позавчера? А может неделю назад?

Я совсем не знаю, сколько прошло времени. Для меня всё время застыло в одной единственной комнате, в комнате с красным глазком видеокамеры и множеством незнакомых мужчин. Но я даже не помню – как именно здесь оказалась. Только отрывки какие-то. Кто-то с синими глазами и искажённым от злости лицом, он вроде бы бил меня по лицу, но не сильно. Потом его лицо менялось. Я видела его тело. Много тел. И постоянный вопрос… какой-то вопрос…

– Тук-тук, – палец ткнулся мне в лоб, от чего я заморгала и увидела пред собой синие глаза. – Дома?

Он говорит по-русски. Очень хорошо, без намёка на акцент, но волосы и борода столь черны, что не могут принадлежать славянину.

И снова перед носом пакетик с таблетками, но я не хочу их больше пить. Мне и так плохо – тошнота, сильная жажда, и мерзкий привкус во рту.

– Не хочу, – я попыталась оттолкнуть руку с наркотиками, но промазала и едва не упала вперёд.

– Правильно, – похвалил меня обладатель синих глаз и больно ухватил за волосы. – Давай же, скажи – он сам это сделал?

Я вспомнила араба с длинными ресницами и всхлипнула.

Как же так? Как же всё получилось таким образом? Мы ведь любим друг друга. Мы были вместе… Мы… Через запутанные мысли, через плотный кокон чего-то страшного, в памяти всплыл тот момент, когда я просила Михея стать моим мужчиной. И он… Он стал им?

– Сам… – прошептала я и всхлипнула. – Сделал мне больно…

Тело болело. Особенно сильно болело в животе, но так глубоко, как ещё никогда не бывало. Поэтому я сжалась, прижимая ладони к животу, но почувствовав влагу на руках, подняла их к лицу и с трудом перевела дыхание – пальцы и ладони были покрыты кровью.

Поэтому мне больно? Потому что у меня какая-то рана?

– Брось её в койку, – скомандовал владелец синих глаз. – Когда отойдёт от наркоты, притащи ко мне снова. И найдите этого урода.

Тело стало невесомым и вспорхнуло вверх. Может быть, я умираю и улетаю куда-то? Вот бы…

М. Сейчас.

Чиро присвистнул, войдя в зал, потом пожал плечами и, подойдя к креслу, сел в него.

И в этом весь Чиро.

Породистый кубинец со всеми отсюда вытекающими. Десять лет службы милисианос, ещё пять лет бегал по джунглям за «борцами за свободу», но потом бросил это дело и свалил в Европу. Благодаря хорошим физическим данным мог бы занять хорошее положение среди личной свиты Бату, но предпочёл мою компанию. Ну а сейчас его карьера плавно подходит к концу – рак лёгких третьей стадии. И из нас двоих его скорая кончина трогает только меня.

– Пепельницу можешь не искать, – сказал я, когда Чиро начал раскуривать сигару. – Такими темпами, ты скоро свой рак убьёшь.

– Ну уж точно не позволю ему убить меня, – проворчал тот, но тут же добавил: – Без хорошей сигары. Короче…

Некоторое время он кашлял, но старательно втягивал в себя табачный дым, а я подошёл к бару и взял пару бутылок пива из холодильника. Откупорив их по очереди, я вернулся к креслам, жестом предложив одну бутылку другу.

– Спасибо, – Чиро принял угощение, салютнул мне бутылкой, отпил, и перешёл к делу. – Байк я угнал на стоянку. Вопросов к нему ни у кого нет. Дело в другом, – он затянулся и отпил пиво, после чего вытащил из-за спины сумку-планшет и бросил её мне. – Нашёл в багажнике. По номеру пробил камеры хранения в аэропорту, но там сумка со шмотьём – трусы, сапоги, одежда короче.

Я открыл сумку и начал перебирать её содержимое: шесть паспортов разных государств на разные имена, но везде фото Киры, билет на самолёт: Коломбо – Виндхук, на имя в одном из паспортов, и документы на байк, в которых фигурировало имя какого-то местного жителя, но с доверенностью, на, опять же, имя в одном из паспортов. Ещё тут было четыре различных валюты, ключик от камеры хранения, и мобильник с одноразовой симкой.

Покопавшись в мобильнике я не нашёл никаких номеров, смсок, адресов в браузере. Вообще ничего. Либо она после каждой манипуляции с телефоном проводит полную чистку, либо вообще им не пользуется.

– Команданте, – позвал кубинец, выпуская в воздух клубы дыма, а когда я посмотрел на него, продолжил: – Это же та девчонка. Рыжая, из Тюмени. Твоя работа.

– Точно, – подтвердил я.

– Она же свалила от цыгана.

– Ага, – снова согласился я.

Мы помолчали.

– Тебя не парит, что она рядом?

Я вспомнил о психопатке, пристёгнутой к кровати, и ухмыльнулся.

– Что, переживаешь как бы кто не пронюхал об этом? – поинтересовался я закрывая сумку.

– Ну… – Чиро потёр ладонью заднюю часть шеи. – Хотелось бы сдохнуть на пляжу, а не проматывая время в каком-нибудь «Уркосранске».

В целом я был с ним солидарен, однако мои суждения всё равно однобоки – девка уже у меня, и так просто я от неё не избавлюсь.

– А давай-ка покопаемся в прошлом, – предложил я, улыбнувшись другу. – Хочу узнать – какого чёрта у них тогда случилось, и почему я превратился в козла отпущения.

– А, время пришло значит, – прохрипел кубинец и поднялся, прихватив с собой пиво. – Позвоню.

М. Тогда.

Чиро прочистил горло и протянул руку с мобильником, экраном ко мне. Я поднял взгляд от газеты и прочитал смс.

«Долго будешь от меня бегать?»

– Напиши, что я не бегаю, а взял незапланированный отпуск, – сказал я, возвращаясь к «Daily News».

Кубинец хмыкнул, но сделал так, как я хотел, после чего выключил мобильник и выкинул его с балкона.

Меня трудно было заподозрить в безрассудстве, поэтому поимев драгоценную девочку, я решил свалить пока Батыров изрыгает яд у себя в Болгарии. Судя по тому, что прошло уже три недели, а он, как и в первый день старается меня найти, я поступил правильно. Чиро, собаку съевший на слежке и избавления от неё, легко обходил засады пока мы не засели в Нью-Йорке. И вот опять.

– Блядь, – выругался я, сложил газету и бросил её на столик. – Сваливаем.

– Может в тёплые края рванём, ради… – его прервал звонок стационарного телефона в квартире.

Мы переглянулись.

В Нью-Йорке мы чуть меньше недели и номер телефона съёмной квартиры никому не давали. Да и сами им не пользовались. Когда скрываешься от работорговца приходится следить за каждым шагом и словом.

Чиро поднялся, но я жестом остановил его и поднялся сам. Перейдя с лоджии в комнату, я подошёл к этажерке, на которой стоял аппарат.

– Да, – на хорошо отлаженном английском, сказал я в трубку.

– Три миллиона, – раздался голос Батырова.

Я скривил губы, но не смог сдержать уважительной улыбки.

– Что с ними? – невозмутимо спросил я, поглядев на Чиро.

Сделав ему знак уходить, я, зажав трубку между плечом и головой, постукал пальцами по наручным часам и вытянул два пальца. Тот кивнул, и прихватив со спинки дивана куртку, пошёл в коридор.

– Столько ты мне должен, – тем временем, сказал Бату. – Стоила она того?

Я снова взял трубку в руку и усмехнулся, вспомнив зелёные глазищи. Они у неё просто горят, когда девчонка в экстазе. Я словно с её глазами трахался.

– Так-то – да, но я могу пересмотреть своё мнение, если хочешь.

– Три миллиона, – повторил цыган, хмыкнув в трубку.

– А кто сказал, что она нужна мне? – деланно удивился я, неспешно достав ствол из-за ремня.

Снова прижав трубку плечом, я передёрнул затвор и опустился на корточки.

– А кто сказал, что я тебе её отдам? – не менее деланно удивился Бату. – Это за твою жизнь, Миха.

В прихожей раздался треск, и деревянная дверь влетела в комнату, но ещё до того, как я успел высунуться с пушкой наперевес, цыган добавил:

– Осторожно, не пристрели свою шавку.

Поняв, что на сей раз он меня поимел, я хмыкнул и качнул головой, после чего выглянул из-за кресла: Чиро стоял с поднятыми руками, на челюсти, с правой стороны наливался кровоподтёк, а позади него, на расстоянии вытянутой руки, стоял один из телохранителей Батырова направив дуло сорок четвёртого магнума в затылок кубинцу. Хорошо натренирован – близко к великану не подходит, знает, что реакция у него как у змеи.

– Ладно, – выдохнул я в трубку. – Три миллиона?

– Ага.

Я выпрямился и выразительно поводил стволом, после чего сунул его обратно за ремень.

– Забери своего пса, деньги привезу через пять дней, – сказал я.

Бату тихо, от того – зловеще, рассмеялся и переиначил:

– Завтра.

Я сжал челюсти, но перевес был не на моей стороне.

– Три дня.

– А ты любишь торговаться, Миха, – снова засмеялся цыган, и повторил: – Завтра. Но, так как работник из тебя первоклассный, пусть будет «завтра» по твоему времени.

Я глянул на часы и прикинул время – примерно часов пять плюсом.

– Я приеду, – подытожил я, и у бугая с пушкой зазвонил мобильник.

Тот, не отрывая равнодушного взгляда от головы кубинца, нажал на кнопку приёма на гарнитуре. Выслушав приказ, он опустил пистолет, развернулся, и вышел из комнаты.

– Чао, Миха, – пропел Батыров и сбросил вызов.