Читать книгу Границы памяти - Ян Кириллов - Страница 9

Дверь в тёмную комнату скрипнула. Раздался глухой удар тела об пол. Агент Марка почувствовал, как чьи-то ловкие руки отстёгивают ремни. Не было никакого сомнения – это были женские руки, мягкие и тонкие.

«Лиза!»

Она освободила пальцы, кисти, локти, шею, пояс, колени и ноги. Острая секундная боль в районе пупка. Никогда ещё Генрих так не радовался боли. Тыльной стороной ладони, он надавил на рану, чтобы остановить кровь.

В чёрном зале было тихо. Очертания мебели едва проглядывались, освещаемые тонкой полоской голубого света. Приоткрытая дверь. Женщина толкнула Генриха в спину, и тот, на ощупь огибая диван, помчался к спасительному коридору. Перед самой дверью он остановился.

– Что ты делаешь?! – громким шёпотом нетерпеливо спросила Лиза.

– Нужно забрать часы.

– Дались они тебе!

Было трудно разглядеть хоть что-то в неясном свете из коридора, и Генрих почти вслепую обшарил карманы лежавшего на полу Батиста. Ничего. Он подошёл к телу Чака. Есть! Часы он нашёл почти сразу, во внутреннем кармане, а в кармане брюк – свой телефон. Перевернув Чака на спину, он быстрыми движениями начал расстёгивать пуговицы на его рубашке.

– Не побегу же я голым!

Генрих уже собрался уходить, но решил напоследок пощупать пульс на шее Хэммона. Чак был жив. Дольше задерживаться было нельзя. Каждая минута отнимала шансы на свободу. Рубашку он застёгивал на бегу.

Генрих и Лиза выбрались наружу, в синий коридор. Побежали к лифту, оборачиваясь на ходу, чтобы проверить, не преследует ли их пятёрка. Дрожащей рукой, Лиза нажала на кнопку лифта. Кнопка плохо слушалась, и пришлось нажать несколько раз, пока не загорелся красный огонёк. Одна секунда. Две секунды… агенты могли проснуться в любой миг. Три секунды. Лифт опускался, не торопясь, будто старик, неохотно идущий ко входной двери. Четыре секунды. Пять секунд. Створки лифта медленно открылись, и двое, толкаясь, протиснулись в кабинку. Генрих чуть не потерял равновесие и ударился рукой о железную стенку. Не дожидаясь, пока створки откроются полностью, Лиза нажала единственную кнопку: «минус пять». Створки поползи друг к другу, и механизм послушно загудел. Когда оба оказались на техническом этаже, Генрих задвинул ширму, маскирующую лифт.

– Всё пропало, – выдохнула Лиза, глядя на скрытые камеры, обращённые объективами на электрощит. Ни один непосвящённый не отличил бы этих камер от обычных индикаторов.

– Они не работают.

– Откуда знаешь?

– Я их устанавливал!

– Он уже знает, – Лиза готова была заплакать. Было по-настоящему страшно: она знала Оливера Мэдисона слишком хорошо. – Нам не уйти, он уже наверняка знает и следит!

– Ничего он не знает! – Генрих больно схватил её за кисть. – Извини. Мы же как-то выбрались на технический этаж. Никто ещё не добирался так далеко!

– Никто и не пытался бежать с минус шестого.

– Но мы это сделали! Надо только выйти к лифту, подняться на парковку, а там что-нибудь придумаем.

– Там камер больше чем машин. У тебя есть «исказитель матрицы»?

– Есть. Мой смартфон.

Беглецы выбрались на подземную парковку. Лиза нашла самую неприметную машину. Встав перед водительской дверью, она постаралась успокоиться и поднесла к замочной скважине открытую ладонь. Представила себе тёплый тёмно-оранжевый стержень, проходящий по её позвоночнику. Энергия разлилась по её позвонкам, по венам, артериям и капиллярам, чтобы, прямыми лучами, выйти из её ладони.

– Что ты хочешь сделать? Нет, нет, нет! Только не в твоём состоянии! Отойди, – он оттолкнул Лизу, достал телефон и запустил одно из приложений. Две секунды и щелчок. Довольный собой, Генрих убрал телефон в карман. – Такое не скачаешь в Апсторе. Падай на заднее.

Лизе хотелось только спать. Сон одолел её на заднем сиденье. По пути, Генрих то и дело смотрел на неё, опасаясь, как бы та не умерла в машине. Элизабет Стоунер – Лиза – женщина, которую он знал много лет – сейчас была на грани смерти. Использовать Энергию после трёхдневного голода было самоубийством. Спасти могло только одно: обычная и всем доступная в двадцать первом веке человеческая еда. Но только не здесь. Там, куда не добраться агентам «Полярной Звезды». Он это понимал, и давил на педаль, нарушая скоростной режим. Генрих не боялся, что его остановят: «игнор» не давал дорожному патрулю даже обратить внимание на угнанную машину. Навигатор в телефоне позволял обогнуть пробки. И всё же, ни «игнор», ни «исказитель матрицы» не давали полной уверенности. Генрих не боялся других водителей и пешеходов – несмотря на «игнор», те видели машину, уступали ей, держали дистанцию, но забывали о ней, как только машина скрывалась из виду. Бояться стоило других агентов. Таких же, как он и Лиза посвящённых.

За час автомобиль добрался до пригорода и остановился у неприметного, на фоне остальных, серого двухэтажного дома, стоявшего особняком и обнесённого железной оградой. Отнеся Лизу в дом, Генрих положил её на диван в прихожей.

На лестнице показалась молодая девушка в пушистом халате.

– Мистер Фогель?

– Привет, Беатрис. Приготовь что-нибудь поесть. У нас гостья.

– Хорошо, – надев мягкие тапки, она быстрым шагом спустилась на кухню. Беатрис понимала, что лучше не задавать лишних вопросов.

Скинув обувь, Генрих замер. Что-то было не так. И теперь он точно знал, что. Наклонившись, он посмотрел на свои ноги ещё раз. Полицейский браслет всё ещё был на его ноге. Самым глупым в этой ситуации было то, что за всю дорогу Генрих трижды подумал о том, как бы его снять.

Беатрис уже суетилась на кухне. Взяв нож, Генрих с большим трудом, разрезал браслет. После этого, схватив молоток для отбивных, он положил браслет на пол. Немного подумав, он взял разделочную доску.

– Что вы хотите сделать? – поинтересовалась Беатрис и тут же осеклась. – Никаких вопросов.

Генрих положил полицейский браслет на доску и принялся размашисто и со смаком, со всей силы, долбить по нему. Когда от прибора остались только осколки, он сгрёб их в мусорную корзину.

– Не забудь вынести мусор.

Хозяин поднялся на второй этаж. Больше всего на свете ему хотелось отмыть с себя весь пот, лесную грязь и воспоминания о сегодняшнем дне.

«Марк обещал, что всё будет просто, – думал он, открывая кран душа. – Отвезёшь и, считай, очередная миссия выполнена. Были и посложнее миссии. Ага! Думал отделаться легко? Нет уж, Фогель, ты встрял, и встрял по полной, – он выключил воду. Прислушался к тишине. – Вдруг они здесь?»

Некоторое время он постоял так, намыленный, стараясь не шевелиться. Ни звука.

Печёный картофель и бифштекс стояли на кухонном столе. Лиза уже проснулась и жадно уплетала картошку, словно не ела всю жизнь.

– Он морил меня голодом, – сказала она с набитым ртом. – Можно было пить воду или алкоголь, но не есть. Выставил еду. Ты её видел. Омары, икра, сёмга… Оливер знал о моей слабости к морепродуктам. Особенно к сёмге.

– Спасибо, что спасла меня. Как тебе удалось?

Лиза прекратила жевать.

– Удалось что?

– Ну… вырубить тех пятерых из сон-пушки. Отключить свет. Усыпить Оливера.

– Я не вырубала тех пятерых. И свет – не моих рук дело, – некоторое время оба смотрели друг на друга без звука, пока молчание не нарушил агент Марка.

– Сдаётся мне, в стане Фернандо завелась крыса. Что ты видела?

– Я лежала на диване. Свет погас. Дальше – выстрелы из сон-пушек. Я не заметила, кто стрелял первым. Потом открылась дверь в тёмную комнату, я услышала, как кто-то упал. Потом, я кинулась к выходу.

– Так ты не освобождала меня?

– Дался ты мне. Предатель!

– Так не говорят тому, кто тебя только что накормил.

– Извини, – она усмехнулась. Потом засмеялась откровенно, как смеются те, кто избежали смертельной опасности.

– Здорово мы, – подхватил Генрих. – Они могли проснуться в любой момент.

– Девяносто секунд, вроде, да? Столько спит натренированный агент? А обычный человек – примерно часа три.

– Не скажи. Зависит от многих факторов. Я, например, от сон-иглы могу проспать очень долго.

– А какого хрена ты бежал за часами?

– Это мой атрибут. Он открывает Тоннели и «кроличьи норы».

У Лизы округлились глаза.

– Хочешь сказать, что с самого начала мог создать «кроличью нору» и мы бы выбрались оттуда?!

– Во-первых, это штаб-квартира «Полстар». Оттуда «кроличью нору» легко отследить. Они бы поймали нас только быстрее. Во-вторых, я ими не пользуюсь – это опасно для здоровья.

– Слушай, как давно ты работаешь на Марка?

– Двадцать лет. И три года из них он – независимый наблюдатель.

– За три года ты позволил себе такой атрибут? Это же безумно дорого!

– Примерно как три квартиры в центре.

Лиза ненадолго замолчала. Посерьёзнела.

– Ты, может быть, и хороший человек, Птица, но твой наблюдатель Марк… Зачем вы это сделали? – она тяжело вздохнула и взялась за голову, прикрыв лицо руками.

– Это не нарушение Доктрины. Ни в одном пункте мы с Марком Доктрину не нарушили, и Кодекс не нарушили.

– Пункты? Ты мыслишь пунктами?! Ты не понимаешь, какое зло выпустил на свободу!

– С чего ты взяла?

– Фред Берроу – реинкарнация Инкрима – трижды императора Симмаратанской империи, Завоевателя Земель.

– И что?

– И что?! – она отставила недоеденную картошку. – Генрих, ты поклялся, – процедила Лиза сквозь зубы. – И Марк поклялся. Хранить верность Доктрине.

– Я повторяю – это не нарушение Доктрины. Наши действия оговорены поправкой. Извлечение…

– Извлечение?! Мы говорим на разных языках, Генрих! Одно дело поправка, другое – честь. Поступая на службу в «Полярную Звезду», ты давал клятву хранить Доктрину границ.

– Я уже больше не в «Полярной Звезде», и Марк тоже.

– Вы по-прежнему наблюдатели Доктрины!

– И что такое, по-твоему, Доктрина, Лиза? Воля Фернандо?!

– Инкрим был тираном! Он уничтожал целые племена, сжигал людей, захватывал чужие земли!

– А ты знаешь императоров, которые поступают по-другому на войне?

– Генрих, ты когда-нибудь слышал о Кадонийской кампании? Когда Инкрим приказал убить пять тысяч своих воинов, бежавших с поля боя.

– Это спорный вопрос! Какое отношение он имеет…

– Прямое! Ты поклялся, – она опустила голову на руки. – Впрочем, это я виновата. Нужно было тогда довести дело до конца. Тогда и комитет «Опека» был бы не нужен.

– О чём ты?

– Двадцать два года назад. Двадцать второго ноября, – Лиза показала покрасневшее лицо. – Я должна была убить Фреда Берроу. По личной просьбе Фернандо. Ему тогда был год. Я отказалась. Тогда Фернандо поручил дело Оливеру. Думаешь, он просто так после этого получил повышение? Я поехала в Филадельфию вслед за ним.

– Значит, его родители не…

– Дослушай до конца! Я застала Оливера как раз когда он был готов всё сделать. Это он усыпил родителей Фреда. Остальное сделала я.

– Ты, – голос Генриха дрогнул. – Убила их?

– Открыла газ. Забрала ребёнка. Я увидела его имя, вышитое на подушке. Так я поняла, что мальчика звали Фред. Тебе не понять, каково это, когда видишь маленького ребёнка и знаешь, как его зовут. Если бы не имя, не знаю, решилась бы я или нет.

– Лиза, ты убила родителей Фреда?!

– Знаешь, когда у него день рождения? – Лиза горько усмехнулась. – Четвёртого апреля. Как я узнала? Увидела обведённую дату на прошлогоднем календаре. Видимо, чета Берроу из сентиментальности не снимала календарь. Теперь ты понимаешь, что я чувствовала?!

– Ты их убила.

– Да, Генрих, я их убила! Но я сделала ещё кое-что. Представь себе, каких трудов мне стоило уговорить Фернандо оставить его в живых. Он согласился только при условии, что я сама буду его воспитывать.

– Тогда-то и был создан комитет «Опека»?

– Да. Изначально в него вошли я, Оливер, Чарльз и Винс. Потом ещё трое новичков. Эти, как их? Двое квебекцев и Кольер. Я пообещала Фернандо, что воспитаю Фредди обычным ребёнком. Он никогда не узнает правду о себе. Фред бы не вспомнил предыдущие жизни. Он же не йог и не гуру. Я была в этом уверена.

– Но Фредди вспомнил. Так?

– Уже в семь лет мальчик называл себя «Инк-ри». Когда он начал рисовать армии, воинов и битвы, это ещё куда ни шло. Но однажды он нарисовал Чхимтосэн. Я сжигала его рисунки. Но он продолжал и продолжал. Я делала всё возможное, чтобы он забыл.

– Ты водила его к психологам. Поила таблетками. Внушала ему, что он такой как все, – догадался Генрих. – Но все эти меры дали обратный эффект. Ты загнала его откровения о прошлых жизнях в подсознание, создала давящую корку, которая выродилась… в ненависть.

– Я не знала, что так выйдет!!!

Лиза покраснела и зарыдала.

– Ты сделала его монстром.

– Я и сама себя сделала монстром.

– Каковы были задачи комитета «Опека»? Не подпускать Марка на пушечный выстрел?

– Не только. Ещё и скрывать личность Фреда Берроу. Мы создали несколько ложных целей, подделывали пророчества. Хотя, пророчества – это туфта для отвода глаз.

– А вы хорошо постарались. Двадцать два года! Подумать только. Что же пошло не так?

Лиза посмотрела Генриху прямо в глаза. Пронзительно, грозно. Немного смягчившись, она откинулась на спинку стула.

– Не играй со мной в эти игры, Птица. Ты говоришь со мной так, будто это я нарушила Доктрину. На самом деле, преступник – ты. Нет, формально ты ничего не нарушил. Но на деле, ты испортил всё. Ты поставил Мир на грань катастрофы.

– Доктрину, ты хотела сказать?

– Мир, Генрих. Мир. Потому что если рухнет Доктрина, рухнет и Мир Полярной Звезды. Сладко тебе тогда придётся?

Элизабет Стоунер умела загнать оппонента в тупик. Она могла перевернуть шахматную доску так, что ты сам этого не заметишь. Всего час назад, ведя машину, Генрих Фогель чувствовал себя хозяином ситуации. Он был убеждён, что Лиза в его власти. Однако теперь, сидя напротив неё на собственной кухне, в собственном доме, он уже не был так уверен в своей правоте.

– Вспомни, – продолжила Лиза. – Когда ты следил за ним. Когда ты его украл. Тебя ничего не напрягало?

Генрих задумался. Кое-что было. Но только не в Торонто, а уже там, по ту сторону, в городе Чхимтосэн. Когда он трогал детей, гладил женщин и приветливо улыбался. Так уверенно и нагло, хотя и был там впервые в жизни. Со стороны, в этом не было ничего предосудительного, но всё же…

– Ещё не поздно всё исправить, – Лиза подалась вперёд. – Я найду Фредди. И убью его. Ты мне в этом поможешь.

Фогель хмыкнул.

– Теперь не сможешь. Он под защитой Культа.

– У меня своё оружие.

– Делай как хочешь. Ты всё равно ничего не добьёшься, – Генрих развёл руками. И остолбенел. Рукав рубашки на два размера больше немного сполз. Только сейчас Генрих обратил внимание на своё запястье.

Стул отлетел в угол. Генрих попытался дотянуться до Лизы через стол, но та заранее схватила нож.

– Тихо! Тихо, Генрих, и ты не пострадаешь.

– Вот она, твоя благодарность?

Оба плавно обошли стол по кругу. Лиза сделала несколько шагов назад. Сложила руки на плечи, запрокинула голову и задержала дыхание. Генрих не успел заметить, как за её спиной, в кухонном полу, образовалась дыра, ведущая в темноту. Лиза упала навзничь.

– Нет!

Генрих метнулся, чтобы ухватить её за руку, но поздно: Лиза исчезла в «кроличьей норе». На месте дыры в пространстве остался только ламинат.

Над землёй спустилась ночь. Сквозь кроны мрачных деревьев сверкала звёздная россыпь. Элизабет Стоунер подняла голову. Пройдясь по лесной траве, она остановилась на открытой поляне и пошарила у себя в кармане. Поглядела на часы Генриха в лунном свете. Мысленно поблагодарила судьбу и свою сообразительность. Как же удачно Генрих ударился рукой о стенку лифта и сломал крепление часов! Как удачно он не заметил, как уронил часы на ковёр! Или же стоило благодарить смекалку Лизы, её способности к управлению Энергией, отвлечению внимания, ловкость рук? Это было сейчас не столь важно. Задерживаться не стоило, тем более, в ночном лесу. Лиза вспомнила нужную комбинацию.

«Четыре деления вправо, семь влево, одно вправо, половину влево».

Несколько минут спустя, над оврагом заклубился мерцающий туман.