Читать книгу Сложнее, чем кажется - Ян Рубенс - Страница 11

За полгода Дениса вполне освоился с тригонометрией, его успехи радовали учителей. Жуковских же радовало, что Ян наконец-то с кем-то подружился. Надежда Геннадьевна, правда, несколько подозрительно смотрела на их отношения, ее смущало, что мальчики слишком часто вместе, нередко ночуют друг у друга… Но Жуковский запретил ей поднимать эту тему.

В школе они почти не общались, чтобы одноклассники не заметили их внезапного сближения. И никто ничего не замечал, все шло ровно, и Яну казалось, что так должно быть всегда. Он уже не переживал, ему больше не стыдно: рядом – такой же, как он. Он понимал, шел навстречу, думал так же, чувствовал то же, так же желал. Никто из них не ожидал беды. Но гром грянул…

Однажды утром Ян пришел домой бледный. Он смотрел в пол, на вопросы отвечал невпопад, быстро прошел в свою комнату и закрылся. Через какое-то время раздался телефонный звонок. Жуковский взял трубку:

– Алло?.. Да… Чей отец? А, Дениса, добрый день… не понял… кто – кому? Делал что?! – и он замолчал надолго, а потом вдруг почти закричал: – Да я хоть сейчас к тебе, гниде, приду. Лично! А если ты в школу позвонишь, я тебя тоже лично на куски разорву, понял ли ты меня?! Только попробуй! – таких слов от Ивана Геннадьевич не слышал никто и никогда.

Ян метнулся из своей комнаты к входной двери, Жуковский швырнул трубку и бросился за ним. Стой! Он схватил его почти в охапку. Ян отбивался, пытался вырваться и издавал при этом такие сдавленные звуки, как будто его душили. Надежда Геннадьевна выскочила в коридор. Что происходит?! Кто звонил?! Ваня!.. Жуковский скрутил Яну руки, прижал к себе, пытался целовать в затылок. Сын, сын, успокойся! Ян поджимал ноги, пытаясь выпасть из рук Жуковского, прятал лицо, наклонял голову, как можно ниже, хрипел и почти рычал, вырываясь. Надежда Геннадьевна в ужасе наблюдала за этой сценой. Жуковский молча удерживал Яна, ожидая, когда тот устанет, а потом – совершенно точно – взорвется истерикой. «Господи! Не дай бог, этот идиот позвонит в школу! Не дай бог…» – почти молился про себя Иван Геннадьевич, не чувствуя, как Ян пинает его и даже кусает. Но вот он неожиданно ослаб, и, запрокинув голову, ударил Жуковского в грудь и закричал. Заорал. Неестественный, нечеловеческий вопль, отчаянно безысходный, разворотил связки и дальше Ян мог только хрипеть. Надежда Геннадьевна вскрикнула и расплакалась, как испуганный ребенок. Жуковский полушепотом твердил одно слово: успокойся, успокойся… Отпустите меня!.. Никто тебя никуда не отпустит… Отпустите!.. Успокойся… Пустите!.. Сын, Сын! Я с тобой, слышишь! Я тебя никому не отдам. Никому. Никогда… Я с тобой.

Никто не заметил Сашу, разбуженного криками. Он стоял взъерошенный, в одних спортивных трусах, в дверях большой комнаты и, широко раскрыв глаза, наблюдал за происходящим. Мать зачем-то кусает носовой платок, отец скрутил Яна, а тот извивается и бьет его ногами. И этот вопль… и мать начинает плакать навзрыд, а Ян падает и бьется об пол головой, и отец подхватывает его и говорит что-то непонятное. Что происходит?

Жуковский опустился вслед за Яном на пол. Надя! Валерьянки, пустырнику! Чего-нибудь! Надежда Геннадьевна метнулась на кухню. Снова зазвонил телефон. Не бери трубку, Надя!

– Возьми! – из последних сил заорал Ян и зарыдал уже в голос. – Возьми… Это может быть Денис, – он почти прошептал, закрыл лицо руками и совсем лег на пол.

– Алло! Кто это? Алло?.. Положили трубку…

– Нет! Нет! Перезвони!.. Перезвони мне!.. – Ян сжимал кулаки и бил пол, Жуковский снова скрутил ему руки.

– Ваня, сделай же с ним что-нибудь!..

– Да чего вы все орете?! – не сдержался Саша.

– Тихо! Ты вообще иди отсюда! Надя! Валерьянка где?! Неси всё! Давай сюда.

А Ян задыхался от рыданий, прижимаемый Жуковским к полу. Он все ещё делал попытки хотя бы доползти до двери.

– Открой бутылек… И воды стакан. Быстро… – Жуковский зажал голову Яна локтем и влил ему добрую половину содержимого бутылочки. Запах пустырника наполнил коридор, – только бы не захлебнулся… – потом почти стакан воды. Половину пролил Яну на свитер…

– Сашенька, иди к себе, пожалуйста!

Саша не выдержал этот умоляющий, отчаянный взгляд матери, ушел к себе, оделся и принялся ходить по комнате… В коридоре все стихло.

Потом отец позвал посидеть с Яном в его комнате.

– Никуда не отпускай. – Иван Геннадьевич вытер пот со лба, – Будь готов, он может ударить. Он в панике.

– Папа, что случилось?

– Тебе знать необязательно. Просто поддержи его сейчас. И скажи – обязательно скажи, что ты ничего не понимаешь. Тем более что так оно и есть, – и Жуковский ушел на кухню к жене, предварительно заперев сыновей в комнате Яна. Наде он должен теперь все объяснить.

Они ночевали у Дениса. Отец – в ночную, потом кого-то подменит на второй работе, придет не раньше двенадцати. Мать – в командировке. Такая удача выпадает редко. Утро. Суббота. Весеннее солнце. Счастье. В комнате. В ванной. Опять – в комнате. Ян стоял перед Денисом, когда дверь неожиданно распахнулась… Отец! Крики, угрозы, ругань, удары. Ян защищался, но он был слишком изящен для драки с рабочим.

Как они умудрились одеться, как выскочили, как разбежались в разные стороны, чтобы сложнее было поймать… непонятно. Ян ходил потом кругами по кварталу в поисках Дениса, в страхе наткнуться на его отца. Дениса он так и не нашел и не помнил, как добрался до дома, закрылся в комнате. А потом этот злополучный звонок… Он прижался ухом к двери. Сначала ничего не было слышно, но вдруг Жуковский заговорил очень громко и страшно. И Ян понял, кто позвонил, что сказал. С трудом он открыл замок – ключ все время выпадал! А дальше – уже опять плохо помнил…

Сейчас рядом сидел Саша, гладил его по плечу, по голове и говорил какие-то очень нежные слова:

– Братишка, пожалуйста, угомонись. Не надо так. Ян, я не знаю, что случилось, но мне так страшно за тебя сейчас…

Ах, как он прав! А в голове одна фраза Жуковского: «А если ты в школу позвонишь…». Неужели отец Дениса позвонит в школу?! Неужели всё расскажет?! Тогда – конец… Ян до сих пор вдыхал как будто через раз, шея непроизвольно дергалась при каждом вдохе… Нет, он не может позвонить в школу. Неужели от так поступит?! Ведь это значит – предать сына! Разве может отец выставить своего сына на публичное унижение! Это же позор. Нет, нет… Боже мой, как стыдно! Что он рассказал Жуковскому? Неужели – то, что видел?! Где сейчас Денис? Прочему я его бросил? А почему он бросил меня? И Ян опять заплакал.

И вдруг – Саша заплакал тоже. Ян, пожалуйста! Ну что с тобой?! Чем тебе помочь?

Саша второй раз почувствовал, как бывает заразительна боль…