Читать книгу Река Богов - Йен Макдональд - Страница 6

На расстоянии четырехсот пятидесяти километров над Западным Эквадором Лиза Дурнау прорывается сквозь стаю боббетов, которые бросаются в разные стороны, высоко подняв яркие хохолки и быстро перебирая мощными ногами. Лесные дали оглашаются их тревожными криками. Пасущийся в поле молодняк встревожен: звереныши задирают головы, в страхе поднимаются на задние лапы, а затем с визгом ныряют в сумки родителей. Завромарсупиалы, достающие Лизе до пояса, в ужасе отскакивают от девушки, которая бежит в спортивных штанах, футболке и кроссовках. Недавний выводок пытается забиться к родителям в сумки головами вперед.

Эти животные принадлежат к числу самых успешных видов «Биома-161». Леса с условным названием «За Восемь Миллионов Лет До Нашего Времени» буквально кишат ими. Для «Альтерры» реальный день равен ста тысячам моделируемых лет, поэтому к завтрашнему дню они уже могут вымереть. Высокий и влажный лес из деревьев с зонтичными кронами будет высушен климатическим сдвигом. Но сейчас, в данный экологический момент, во временном срезе того, что в другую эпоху и на совсем другой Земле станет северной Танзанией, они наделены абсолютной властью.

Беготня боббетов встревожила группу трантеров, жующих листья деревьев трюдо. Крупные, но медлительные дендрофаги разбегаются врассыпную. Их внутренние костные пластины под полосатой, под ивняк, шкурой движутся подобно хитрому механизму. Защитная окраска работы Уильяма Морриса [13], думает Лиза Дурнау. Ботаника от Рене Магритта [14]. Листья на деревьях трюдо представляют собой почти идеальные полушария, сами деревья высажены в долине через равные промежутки, а всё вместе производит впечатление живой иллюстрации к какой-то статистической теории. На некоторых ветвях повисли семенные коробочки, подобно маятникам раскачивающиеся на ветру. Они способны разбрасывать семена на сотни метров, стреляя ими словно из пистолета. Именно с помощью подобного механизма и достигается идеальная математическая правильность в расположении растений. Таким образом ни одно из деревьев трюдо не оказывается загубленным густой кроной другого, а в густой листве скрывается целый мир самых разных живых организмов.

Между деревьями мелькают пробегающие тени. Стайка бэкхемов-паразитов отскочила от мертвого трантера, в которого только что были отложены яйца. Йистават, парящий высоко вверху, опускается немного ниже, затем делает резкий рывок, круто отклоняется в сторону и захватывает в кожную сетку между задними лапами неповоротливую заврохироптеру. Хитроумное сальто, движение хищного клюва – и охотник возвращается на обычный курс. Неуязвимая и неприкосновенная для всех здешних обитателей Лиза Дурнау продолжает свой путь. Любой бог бессмертен в собственном мире: в течение последних трех лет она была директором, менеджером и медиатором «Альтерры» – «параллельной Земли», эволюционирующей в ускоренном ритме на одиннадцати с половиной миллионах компьютерах «Реального мира».

Бэкхемы. Трантеры. Трюдо. Лизе Дурнау нравятся шалости таксономии «Альтерры». Здесь принципы, давно используемые в астрономии, наконец-то применены в альтернативной биологии. Как только что-то появляется у вас на жестком диске, вы сразу же даете ему имя. Макконки и мастроянни, огунвы, хаякавы и новаки. Хаммадии, куэстры и бьорки.

Вполне в духе Лалла.

Лиза снова поймала ритм. Таким манером она может бежать до бесконечности. Некоторые во время пробежек слушают музыку. Иные болтают, читают электронную почту или новости. Другие заставляют своих сарисинов-секретарей предоставлять краткую сводку о событиях дня. Лиза Дурнау проверяет, что нового появилось среди десяти тысяч биомов, существующих на одиннадцати с половиной миллионах компьютеров, принимающих участие в самом крупном эксперименте по эволюции. Ее обычный путь пролегает петлей вокруг кампуса Канзасского университета. В восхитительном и загадочном бестиарии Лизы всегда есть что-то удивительное и способное вызвать восторг. К примеру, какое-нибудь новенькое взятое из телефонного справочника название, которым проштамповано новое фантастическое существо, только что вылезшее из силиконовых джунглей. Когда на 158-м хосте биома в Гвадалахаре путем эволюционного скачка от насекомых произошли первые артротекты, она испытала то чувство острого удовлетворения, какое переживает читатель триллера при новом, замысловатом и совершенно непредсказуемом повороте сюжета. Никто не мог предвидеть появления лопесов, но и их существование было каким-то загадочным образом латентно запрограммировано исходными правилами. Затем, два дня спустя, результатом эволюции стали паразитогенные бэкхемы, появившиеся в Ланкашире, и это вновь потрясло ее. Никогда не предскажешь, что будет дальше.

А потом ее запулили в космос. Такого она тоже не предсказывала.

Два дня назад Лиза совершала пробежку вокруг кампуса – мимо факультетских зданий, выкрашенных в медовый цвет. «Альтерра» жила и развивалась поверх канзасского лета. Обежав вокруг студенческого общежития, Лиза повернула обратно, чтобы принять душ и отправиться в офис. Где женщина в костюме только и ждала, когда же Лиза войдет, пытаясь скрученным уголком ткани убрать из ушей остатки воды. Женщина предъявила удостоверение личности и лицензию на выполнение таких обязанностей, о потребности в которых в ее стране Лиза даже не подозревала, и три часа спустя Лиза Дурнау, руководитель проекта «Альтерра» по моделированию эволюционного процесса, уже летела на гиперзвуковом правительственном лайнере на высоте семидесяти пяти тысяч футов над центральным Арканзасом.

Женщина из правительства сказала, что на бортовой багаж действует строгое ограничение по весу, но Лизе все-таки удалось втиснуть среди самых необходимых вещей и экипировку для бега. Так она чувствовала себя спокойнее. На космодроме имени Кеннеди, разворачивая и рассматривая свои пожитки, Лиза пыталась понять, что же хочет от нее правительство и чем это для нее обернется. И пока солнце медленно садилось за лагунами, она побежала мимо ракет, старых ангаров и громоздких пусковых установок. Величественные и страшные механизмы ныне были буквально воткнуты в землю, подобно ненужным копьям. Цель, ради которой они создавались, так и не была достигнута, и теперь они бессмысленно торчали здесь, отбрасывая громадные тени длиной в целый континент.

Проходит еще сорок восемь часов, и вот Лиза Дурнау уже на МКС, которая пролетает где-то над южной Колумбией. В видеоустройстве «Альтерры» она рассматривает замок крийчеков, возвышающийся вдали над деревом трюдо. Крийчеки – эволюционные выскочки с «Биома-163» на юго-восточном побережье Африки. Разновидность динозавров величиной с палец. Эти маленькие бестии создали роевую культуру, очень напоминающую пчелиную или муравьиную: у них есть рабочие особи, не способные к продолжению рода, производители, яйцекладущие матки, а также сложное социальное устройство, основанное на цвете шкуры и сложнейшей архитектуре их строений. Новая колония выйдет из крошечного подземного бункера, начнет превращать все органическое вокруг в мягкую, податливую массу, из которой затем крошечными умелыми лапками станет создавать высокие шпили, башни, контрфорсы, сводчатые камеры для кладки яиц… Иногда Лизе Дурнау хочется отбросить привычную систему номенклатуры. В названии «крийчек» слышится приятный отзвук неизбежной гибели, но тем не менее она предпочла бы назвать их горменгастами [15].

Мелодичный звук в ее слуховых центрах дает знать, что частота пульса Лизы достигла нужного значения для заданного времени. Она догнала себя. Псевдореальность «Альтерры» зацепила ее внимание. Она сбрасывает темп, переходит в режим заминки и отключается от «Альтерры». Центрифуга МКС – кольцо диаметром в сто метров, вращающееся для создания необходимой гравитации. Центрифуга резко идет вверх спереди и сзади – Лизе как будто вечно суждено находиться на дне вращающегося гравитационного колодца. Полки с растениями создают иллюзию живой природы, но ничто не способно скрыть того факта, что со всех сторон ее окружает алюминий, органические строительные материалы, пластик, а дальше – лишь бесконечная пустота. НАСА не снабжает свои корабли иллюминаторами.

Лиза потягивается, делает несколько упражнений. Недостаточно высокая сила тяжести нагружает неожиданные группы мышц. Она сбрасывает беговые кроссовки, разминает пальцы ног. Помимо режима интенсивных физических нагрузок, предписываемого НАСА, ей нужно принимать кальциевые добавки. Лиза Дурнау приближается к тому возрасту, когда женщины начинают думать о состоянии костей. У дам, обитающих на МКС, одутловатые физиономии и отечные руки – из-за перераспределения физиологических жидкостей. Вновь прибывшие на станцию обычно худощавы, легки и по-кошачьи ловки, но организм долгожителей поедает собственные кости. Большую часть времени астронавты проводят в старой сердцевине станции, от которой МКС хаотически разрасталась в разных направлениях в течение последних пятидесяти лет. Немногие пытаются вернуться к нормальной силе тяжести с помощью центрифуги или каким-то другим способом. Легенда гласит, что у них ни за что не получится.

Лиза Дурнау растирается влажным полотенцем, хватается за ступеньку на стене и начинает взбираться по «спице» по направлению к внутренней части станции. Она чувствует, как экспоненциально убывает ее вес. Можно просто ухватиться за ступеньку и взлететь на два, пять, десять метров. У Лизы назначена встреча с правительственной женщиной. Кто-то из постоянных обитателей МКС ныряет вниз, по пути совершив в воздухе великолепное сальто-мортале, кивает ей и проносится мимо. На его фоне она кажется тюленем, однако дружелюбный кивок обнадеживает. Вряд ли можно рассчитывать на более теплый прием со стороны экипажа станции. Пятьдесят человек – достаточно мало, чтобы запомнить все имена, и достаточно много для появления внутренней политики. Примерно как университетский факультет. Лизе нравятся физические ощущения от космоса, но ей все-таки очень жаль, что у НАСА не хватило денег на иллюминаторы.

Потрясение номер один она пережила в первое утро, проведенное в центре Кеннеди. Она сидела на веранде с видом на океан, а горничная наливала ей кофе. Именно тогда стало ясно, что доктор Лиза Дурнау, биолог-эволюционист, должна исчезнуть.

Лизу вовсе не удивило, когда П-женщина сказала, что ее посылают в космос. Госдепартамент не станет никого доставлять в центр Кеннеди на гиперзвуковом лайнере только ради изучения повадок тамошних птиц. Когда у нее забрали наладонник и вручили вместо него другую модель, без возможности связи, это было неприятно, но шокировало. Ошарашило, но не шокировало, и то, что ради нее освободили целую гостиницу. Гимнастический зал, бассейн, прачечная – всё было предоставлено одной обитательнице. Лиза поначалу испытывала угрызения совести истинной пресвитерианки при каждом вызове горничной, пока прислуга-никарагуанка не сообщила, что рада любому поручению – так ей хоть есть чем заняться. Да-да: горничная сказала, что она из Никарагуа. Она как раз наливала кофе в чашку, и вот в этот-то момент головокружительной паранойи Лиза испытала реальный шок: Лалл тоже исчез. А Лиза и не думала, что для этого могли быть другие причины, кроме его развалившегося брака.

Во время второй встречи с Костюмной Женщиной, чья фамилия Суарез-Мартин произносилась на испанский манер, Лиза Дурнау схлестнулась с ней.

– Мне необходимо знать, – сказала она, перемещая вес с ноги на ногу в неосознанном воспроизведении привычных движений разминки. – С Томасом Лаллом произошло то же самое, что и сейчас со мной?

Для Суарез-Мартин ее строгий костюм был неким подобием чиновничьего кабинета, который всегда с тобой. Она сидела спиной к панорамному виду на ракеты и пеликанов.

– Мне ничего не известно. Его исчезновение не имеет никакого отношения к деятельности правительства Соединенных Штатов. Даю вам в этом слово.

Лиза Дурнау покрутила в голове этот ответ.

– Ладно, но почему я? Что тут происходит?

– Могу ответить на первый вопрос.

– Валяйте!

– Мы взяли вас, потому что не смогли найти его.

– А как насчет второго вопроса?

– Вы получите ответ, но не здесь. – Суарез-Мартин перекинула Лизе через стол пластиковый пакет. – Вам это пригодится.

На пакете имелся логотип НАСА, а внутри оказался стандартный безразмерный ярко-желтый летный костюм.

Во время их следующей встречи на П-женщине не было ее костюма. Она лежала справа от Лизы Дурнау, пристегнутая ремнями к акселерационному ложу. Глаза Суарез-Мартин были закрыты, а губы шевелились в беззвучной молитве, но Лиза сразу же поняла, что наблюдает не боязнь неизведанного, а обычный ритуальный предстартовый мандраж. Как перебирание четок в аэропорту.

Пилот лежал в кресле слева. Он был занят сложной предполетной проверкой, вел какие-то переговоры и обращался с Лизой, как с грузом. Она зашевелилась и почувствовала, как тело обтекает гель – неожиданно приятное ощущение. А ниже, в пусковой шахте, лазер мощностью в тридцать тераватт направлял луч на параболическое зеркало, которое находилось прямо у нее под задницей. Мной сейчас выстрелят в космическое пространство на конце светового луча, который горячее солнца, подумала Лиза – и поразилась собственному спокойствию при столь чудовищной и безумной мысли. Возможно, отрицание из самозащиты. Возможно, горничная-никарагуанка что-то подмешала ей в кофе. Пока Лиза Дурнау пыталась понять, какой из этих сценариев реализовался, стартовый отсчет дошел до нуля. Компьютер в центре Кеннеди включил большой лазер. Воздух под Лизой вспыхнул и выбросил корабль НАСА на земную орбиту с ускорением в 3 g. Две минуты – и она уже в космосе! Подобная мысль показалась ей настолько нелепой, настолько абсурдной, что Лиза не могла не захихикать, и от смеха по ее гелевому ложу пробежала рябь. Помаши маме ручкой! Ты на вершине мира! В самом эксклюзивном тревел-лаундже на планете, для Клуба любителей восхождений на пятисотмильную высоту! И все это в неком подобии дизайнерской соковыжималки для цитрусовых.

И вот тут-то совершенно неожиданно она испытала третье потрясение. Лиза вдруг поняла, как немного внизу людей, которым будет хоть сколько-то ее не хватать.

Нашивка на желтом полетном костюме гласит: Дейли Суарез-Мартин. П-женщина принадлежит к тому типу людей, которые способны организовать себе кабинет где угодно, даже на складе, до отказа забитом упаковками с пищей для астронавтов. Наладонник, бутылка для воды, крошечный телевизор и семейные фотографии прикреплены к стене липучкой. Три поколения Суарез-Мартинов демонстрируют себя на веранде большого дома, уставленной пальмами в громадных терракотовых кадках. На телеэкране – таймер. Лиза Дурнау видит, что сейчас 01:15 по Гринвичу. Она делает поправку на часовые пояса. Да, в этот момент ей полагалось бы сидеть в «Такорифико Суперика» за третьей «Маргаритой», слушать группу, которая играет по средам.

– Как вы, освоились? – спрашивает Дейли Суарез-Мартин.

– Да. Всё… всё в порядке. Правда.

Лиза пока еще ощущает небольшую боль в затылочной области, примерно как в первые несколько дней, когда начнешь пользоваться лайтхёком. Она подозревает, что сказываются остаточные явления после приема предстартовых медикаментов. От нулевого ускорения у нее возникает странное ощущение какой-то публичной обнаженности. Она не знает, что делать с руками. А груди кажутся пушечными ядрами.

– Мы вас долго не задержим, честно, – говорит Дейли Суарез-Мартин. Здесь, на орбите, она улыбается значительно чаще, чем в центре Кеннеди или в офисе у Лизы. Трудно сохранять суровость, когда на тебе надето что-то типа олимпийского костюма бобслеиста. – Прежде всего я должна принести извинения. Мы не вполне точно вас информировали.

– Вы вполне точно не информировали меня вообще, – возражает Лиза Дурнау. – Предполагаю, что всё это каким-то образом связано с проектом «Тьерра». Для меня, безусловно, большая честь подключиться к работе над ним, но вообще-то я работаю в совсем другой вселенной.

– Это была первая тактическая дезинформация с нашей стороны, – говорит Дейли Суарез-Мартин и прикусывает нижнюю губу. – Никакого проекта «Тьерра» не существует.

Лиза Дурнау чувствует, как ее челюсть отпадает.

– Но вся эта тема про Эпсилон Индейца [16]…

– Тема вполне реальна. И Тьерра существует. Просто мы совсем не туда направляемся.

– Стоп-стоп-стоп, я же видела солнечный парус. По телевизору. Черт, я даже смотрела, как вы посылали его в точку L-5 и обратно во время испытаний! У моих друзей есть телескоп. И мы как раз были на пикнике. И видели в мониторе.

– Определенно, видели. Солнечный парус вполне настоящий, и мы действительно посылали его в точку Лагранжа [17]. Только это были не испытания. А сама миссия.

В тот же год, когда Лиза Дурнау присоединилась к футбольной команде старшей школы Фримонта и сделала для себя важное открытие, что рокеры, вечеринки в бассейне и секс – не лучшее сочетание, НАСА открыло Тьерру. Планеты в бескрайней тьме Вселенной за пределами Солнечной системы в последнее время обнаруживались быстрее, чем специалисты по астрономической таксономии успевали пролистывать мифологические словари и всякие сборники легенд в поисках подходящего названия. Но когда розетка из семи телескопов в Дарвиновской обсерватории обратилась в сторону системы Эпсилона Индейца, расположенной на расстоянии десяти световых лет от Земли, она обнаружила бледно-голубую точку, находящуюся неподалеку от звезды, по температуре очень близкой Солнцу. Мир, где явно была вода. Мир, очень напоминающий Землю. Спектроскопы провели исследование состава атмосферы и обнаружили наличие кислорода, азота, углекислого газа, водяных паров и сложных углеводородов, вне всякого сомнения, являвшихся результатом биологической активности. Там была жизнь. Это могли быть жучки-паучки. Это могли быть люди, через собственные телескопы рассматривающие голубую точку рядом с нашим Солнцем.

Первооткрыватели окрестили планету Тьеррой. Какой-то техасец сразу же заявил свои права на планету и на всех ее обитателей. Именно упомянутая история сделала из Тьерры тему сплетен в различных масс-медиа, главный скандал месяца и предмет бесконечного трепа. Что она такое? Еще одна Земля? Какая на ней погода? Как человек может владеть целой планетой? Но он просто заявил претензии на нее, вот и всё. Ведь половина вашего ДНК является собственностью какой-нибудь биотехнической корпорации. Всякий раз, занимаясь сексом, вы нарушаете авторские права.

Затем появились фотографии. Возможности телескопов Дарвиновской обсерватории оказались достаточно велики, чтобы разглядеть поверхность планеты. В каждой школе в развитых странах мира на стене появилась карта Тьерры с тремя континентами и обширными океанами. В качестве компьютерной заставки эволюционного проекта Лизы Дурнау, во время учебы последней на первом курсе Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, она чередовалась с фотографией Эмина Перри, действительного олимпийского чемпиона по бегу на пять тысяч метров.

НАСА выступило с предложением направить к планете межзвездный зонд совместно с First Solar, орбитальным энергетическим подразделением EnGen, используя при этом экспериментальный орбитальный мазер и солнечный парус. Транзитное время составляло двести пятьдесят лет. По мере того как сроки разработки все сдвигались, Тьерра отошла на периферию общественного внимания, а Лиза Дурнау обнаружила, что ей и проще, и приносит больше удовлетворения исследовать незнакомые миры и открывать неизвестные формы жизни во вселенной, находящейся внутри компьютера. Альтерра оказывалась не менее реальной, чем Тьерра, а путешествие туда – гораздо дешевле и доступнее.

– Я не понимаю, к чему вы клоните, – откликается Лиза, пребывающая теперь в космосе.

– Отправка зонда на Тьерру – проект, предпринятый для успокоения общественного мнения, – отвечает Суарез-Мартин. Ее волосы заколоты сзади рядом блестящих клипс. А короткий кудрявый «боб» Лизы туманностью висит вокруг головы. – Настоящий план заключался в том, чтобы создать космическую двигательную установку с достаточной мощностью, позволяющей переместить крупный объект в пятую точку Лагранжа орбитальной устойчивости.

– И что же это за крупный объект?

Лиза Дурнау никак не может увязать то, что случилось с ней за последние пятьдесят часов, с опытом, накопленным за предшествующие тридцать семь лет жизни. Ей сказали, что она в космосе, но вокруг очень жарко, воняет немытыми ногами и ничего не видать. Правительство намерено совершить самое грандиозное мошенничество в истории, но никто ничего не замечает, потому что все рассматривают красивые картинки.

– Астероид. Вот этот астероид. – Дейли Суарез-Мартин выводит изображение на экран. Обычная картофелина откуда-то из глубин космоса. Разрешение не очень хорошее. – Дарнли-285.

– Видимо, очень особенный астероид, – замечает Лиза. – Так что, он собирается устроить нам второй Чикшулуб [18]?

На лице у П-женщины появляется довольное выражение. Она выводит на экран еще одну картинку – наложенные друг на друга цветные анимированные эллипсы.

– Дарнли-285 – астероид, чья траектория пересекает земную орбиту. Его открыли с помощью системы наблюдения NEAT в 2027 году. Посмотрите, пожалуйста, анимацию. – Суарез-Мартин касается желтого эллипса близ от Земли, вытянутого до обратной стороны Марса. – В ближайшей к Земле точке траектории его движения он окажется ниже лунной орбиты.

– Для NEO [19] это близко, – замечает Лиза: мол, видите, я тоже могу поддержать разговор.

– Период обращения Дарнли-285 составляет 1080 дней. В следующий раз он может подойти на такое расстояние, что это будет означать статистически значимый риск для нашей планеты.

Анимированный астероид проходит на расстоянии волоса от голубого шарика Земли.

– Так что вы создали солнечный парус, чтобы сдвинуть астероид с опасного пути, – рассуждает вслух Лиза.

– Чтобы сдвинуть его, да, но совсем не из соображений безопасности. Пожалуйста, посмотрите внимательнее. Перед вами расчетная орбита на 2030 год. А вот это – реальная орбита.

На экране появляется толстый желтый эллипс. Он в точности совпадает с орбитой 2027 года. Дейли продолжает:

– Взаимодействие с находящимся на близкой к Земле орбите объектом Шерингем-12 во время его следующего обращения должно было приблизить Дарнли-285 на опасное расстояние в двенадцать тысяч миль. Но вместо предполагаемого смещения в 2033 году… – Тут на экране место желтой параболы занимает другая, обозначенная точками, и вновь появляется та же самая траектория, что и для 2027 года. – Видите? Совершенно аномальная ситуация.

– Вы хотите сказать…

– …что неизвестная нам сила изменяет орбиту Дарнли-285 – для того, чтобы удерживать астероид на одном и том же расстоянии от Земли, – заканчивает Дейли Суарез-Мартин.

– Иисусе! – шепчет Лиза, дочь проповедника.

– В 2039 году мы направили к астероиду специальную миссию. Предприятие планировалось и осуществлялось в обстановке полной секретности. И мы кое-что обнаружили. Затем был подготовлен новый проект. Именно с ним и были связаны так называемые испытания солнечного паруса. А вся история с Эпсилоном Индейца – не более чем камуфляж. Нам необходимо было поместить этот астероид в такое место, где можно будет смотреть на него достаточно долго и внимательно.

– И что же вы обнаружили? – спрашивает Лиза Дурнау.

Дейли Суарез-Мартин в ответ только улыбается и говорит:

– Вот завтра отправитесь туда и всё увидите сами.