Читать книгу ЦУ ГЕЗУНД! Повести и рассказы - Зосима Тилль - Страница 11

КОЕ-ГДЕ
Глава девятая. Что-то там мы уже отыграли

Оглавление

– …Да? У Вас каждое лето такое, уважаемый, – колоритно заметил ему Нарцисс Себялюбович Восхищадзе. – Вы мастурбу будете?

– Что?!

– Извините, бастурму будете? Своими руками делал!

– А это что?

– Мастурба… То есть, бастурма…

– Это я уже и без Вас понял. Из чего она?

– Лошадятина… То есть конина.

– Я, конечно, такого не ем, но давайте сюда свою мастур…, тьфу, бастурму. Вот от кого от кого, а от Вас я такого не ожидал!

– Вот и мы, честно говоря, и, грубо выражаясь, ожидали от Вас куда лучших результатов! – внимание подуставших к тому времени от решения любовных передряг труженицы пера собравшихся разом переключилось на близкую каждому рвущемуся в отпуск сердцу тему погоды.

– Ой, ну только не нужно экстраполировать о результатах работы моего отдела по одному дождливому лету в столице! – попытался уйти в глухую оборону Климат Изменяевич. – У поэтов, вон, любимое время года вообще осень. А у нас здесь ещё пока вам не это…

– Знаете, почему однажды было сказано бессмертное: «Любить поэта – это мука?», – попыталась вернуть разговор в русло Любовь Купидоновна. – Потому что с поэтами, а тем более с поэтессами, не соскучишься. Настолько, что в разлуке по ним не тоскуешь, а пытаешься хотя бы немного прийти в себя!

– А всё почему? – с резоном заметил ей Знак Хэштегович. – Потому, что любовь – костёр, без палок не горит. Вот люди творческие изо всех сил и подбрасывают в него поленьев. Ведь, чем больше костер, тем ярче огонь. Им его нужно очень много. Чтобы гори-гори-ясно, чтобы не погасло и им же от него тепла было больше. Согреваются и думают, что других тоже греют, а на самом деле – палят вокруг себя всё и вся, как траву по ранней весне…

– А другие, по Вашей логике, значит, теплоэгоисты, греют лишь себя, только бы сверкнуть в ночи падающей звездой, а утром лежать булыжником, неведомо, где и зачем… – отвлекшись от телефона, задумчиво заметил до того момента демонстративно не участвовавший в дискуссии Нарцисс Себялюбович Восхищадзе. – Кстати, послушайте, что я тут вычитал: Загадка: «Девка худа, дырка узка. Двое держали, пятеро совали»….

– Это – перчатка, Нарцисс Себялюбович, – неожиданно для всех поддержала беседу Злата Рубиновна Драгоценная. – Я Вам больше скажу. Некоторые, ради процесса, бросают в пасть ненасытному огненному монстру даже последний посох, бывший некогда стройным и весёлым клёном-балагуром. И, насладившись секундным всплеском искр от высохшей со временем опоры, дальше не идут, а ползут, цепляясь за выгоревшую дотла траву и разбивая колени в кровь.

Кстати, что Вы там про ночь, звезды, утро и булыжники говорили? Время уже не детское, пора бы нам и честь знать. Вон, Любови Купидоновне этому вашему Велосипедычу ещё текст заявки успеть слить нужно, а Сети Интернетовне каналы распространения информации продуть и настроить. Так что предлагаю на этом разойтись… Лоретта Демаровна, посчитайте наш столик, пожалуйста! Раздрай Коллективович сегодня мне остался должен, он оплатит…

– Но, Злата Рубиновна, я….

– «Ничто на Земле не проходит бесследно. И юность ушедшая всё же бессмертна…» – только и пропела, направляясь в сторону выхода из буфета демонстративно неудовлетворенно покачивающая бёдрами Драгоценная.

– «Как молоды мы были, как молоды мы были. Как искренне любили, как верили в себя», – тут же подхватили остальные участники неформального совещания и начали потихоньку расходиться.


Любаша росла, как репей у дороги – взрослым было не до её становления. Быть первой в многодетной семье – ко многому обязывает. Она, в сговоре с соседскими мальчишками, обносила сады, уничтожая в хлам юбки, которые после многочасовых пререканий с бабушкой, вновь-таки надевала. Часто, сдирая с коленей первую «корочку» на ссадинах, она думала: «Вот – новизна прёт! А говорили будут шрамы…» «А Вы замечали, что со свадьбой и с разводом вас всегда поздравляют одни и те же люди. Одинаково искренне и от чистого сердца?», – ещё в молодости ответила она на собеседовании по приёму в штат «Кое-где» и с тех пор, устроившись для прикрытия гардеробщицей в «Современник», служила Небесной канцелярии всей своей верой и правдой. Чтобы таких поводов у всех заштатных поздравляльщиков вокруг и около было, как можно меньше.

Как и было только что решено на «буфетном совете», вернувшись в кабинет, Амурова первым делом собрала текст поэтессиного инцидента в одно письмо и, отыскав координаты найденного для неё поисковой системой автора под ником @оседлайчужойвелосипед, почти нажала на кнопку «Отправить» в интерфейсе подставного почтового ящика конторы «Кое-где», как внезапно… «Если событие называют „попадалово“, то его участника как? Попадун?», – ни с того ни с сего подумалось Любови Купидоновне. – «Надо бы подстраховаться!» Она шустренько добавила в «скрытую копию» координаты конспиративного рабочего мейла Земельева, наконец-то отправила своё сообщение и начала потихоньку собираться домой. Род Урожаевич был отбывши на её Любови Купидоновну дачу за содержимым стратегического запаса посевного материала, а посему вечер обещал быть «мятным», и от того по-валерианному спокойным.


За просмотром телепередач Любовь Купидоновна потихонечку осилила причитавшиеся ей для снятия стресса четыреста капель коньяка, и сама не заметила, как её сознание потихонечку скатилось к одной из излюбленных тем для разговоров с самой собой – вопросу взаимосвязанности судьбы и имени.

Амурова очень жалела, что родители нарекли её Любовью, а не, скажем, Светланой. А что, Светлана Купидоновна тоже звучит, причём звучит куда оптимистичней! Свет – он же вот, повсюду, а любовь… «Нет, я не Света – не видать мне конца», – любила в такие минуты повторять себе Любовь Купидоновна, стоя перед зеркалом и ревностно разглядывая свою фигуру, особенно в части нижних «ушей». Как же замечательно, что кроме неё этого никто и никогда не слышал, люди оставались верны себе и все неприятности в очередной раз проходили мимо. В первую очередь мимо этих самых «ушей». Но если бы у неё в доме был бич! С каким бы удовольствием она занялась по ним самобичеванием!

Вдоволь упоившись самоуничижением и дав себе зарок, завтра же с утра заказать в тематическом интернет-магазине хорошую плётку, Купидоновна легла под одеяло, но не смотря на все попытки в отсутствии Земельева взять и отдаться Морфею, сон к Любови Купидоновне не шёл. В голове плотно засела одна единственная мысль: «Всё ли я верно сделала, когда привлекла к работе над инцидентом никому не известного интернет-фрилансера, у которого и имени-то настоящего нет, просто ник, кличка. А её, если понадобится писать объяснительную за просрочку, к делу не пришьёшь. Что это вообще за человек – фрилансер. Слово какое-то странное. Форшмак знаю, фуа-гра тоже пробовала, даже картошку-фри… Но это! Что за птица такая – фрилансер… В общем, с какой стороны не посмотри, со всех сторон виноватой, если вдруг что, окажется лишь она, Амурова».

Когда эта мысль была проиграна сознанием Любови Купидоновны на все возможные и не возможные мотивы и лады, Амурова встала с кровати, включила старенький домашний компьютер, вошла в интернет и стала ждать погоды у давно не обновлявшейся страницы, подкинувшей ей этот инцидент поэтессы.


Томительные непонятки затянулись на час. Потом на второй. За ним последовал и третий… Амурова корила себя за излишнюю доверчивость к современным труженикам пера, от чего напряжение в комнате только росло. Пару раз она пыталась набрать пребывавшему этой ночью на её даче Земельеву, чтобы хоть как-то слить переполнявшее её возбуждение, но то абонент был – не абонент, то абонент этот вообще в списке зарегистрированных в сети не значился.

Когда фантазия начала заводить Любовь Купидоновну совсем уже на запредельные вершины, а её напряжение достигло той высшей степени, когда покрывшаяся точечным румянцем, учащенно дышащая и непрерывно то покусывающая, то облизывающая губы Амурова решила было прибегнуть к старому, проверенному с юности народному средству, экран старенького компьютера внезапно моргнул, обновился и …. «Опубликовано новое стихотворение». «Да! Да! Да!» – в голос закричала уже совсем истомленная Любовь Купидоновна и немедленно кликнула по кнопке «Читать немедленно»…

«Туманность стылых дум, остаточность мечтаний

Под утро станет рвать – на клочья, на куски.

Небесное желе не терпит оправданий,

Как и напрасных слов – их прячем в дневники.


И тяжесть новостей, что с возрастом печальны,

Воротит время вспять, и снова там и тут…

Научимся прощать, ведь сверхсентиментальны,

И ценность обретёт спокойствие минут.


Ушедшие придут, во сне или с рассветом,

И скажут те слова, что так согреют нас.

В уютном гамаке уляжемся валетом

И станем строить жизнь, абсурдную подчас…


Ты только приходи, туманность разрывая,

Даю обет на срок – не предавать мечты…

И пыльный плен падёт, день новый открывая,

И вновь возьмут перо дрожащие персты».


«Ну, слава Богу! Заработало!», – всю ночь копившееся в Любови Купидоновне внутреннее напряжение внезапно схлынуло, и она опустошенно развалилась на диване в достаточно безвольной позе. Сведённые вместе колени Амуровой предательски подрагивали. «Ффух! Всё! Она всё-таки… Встала… На путь возвращения к поэзии…», и уже через пару минут Любовь Купидоновна забылась предутреннее тревожным, но достаточно самодовольным сном.


На часах стоял без пятнадцати минут дедлайн выдачи текста заказчику. Автор-фрилансер, скрывающийся от окружающей его действительности под ником @оседлайчужойвелосипед, наконец-таки поставил финальную точку и задумался: «А всё ли верно я предписал? И зачем она, эта самая действительность, меня всё окружает и окружает?»

Внезапно в его комнате стало душно. Он настежь открыл окно, обул сланцы с остатками песка испанского пляжа и вышел на улицу. Не успел он пройти и полквартала, как навстречу ему начали попадаться столь нетипичные для раннего утра бессовестно счастливые парочки. Одна из их прекрасных половин ела княженику и громко смеялась, другая рассматривала огромных размеров огурец, третья маяла в ладонях достаточно внушительных размеров крепкий кукурузный початок…. Нет, он всё правильно понял и сделал. Вдруг откуда-то полетели бабочки. Разных цветов и размеров. «Окно! Окно-то я закрыть забыл!» – внезапно подумал @оседлайчужойвелосипед и, теряя на ходу шлёпки, рванул назад к своему подъезду.

Когда он с третьей попытки открыл входную дверь, открытое им ранее настежь окно уже успело сделать своё дело – комната была буквально оккупирована чешуекрылыми. Они сидели на полу, причудливо наслаивались друг на друга, образуя фразу: «Ты срочно нужен!»

«Вот так история!», – подумал @оседлайчужойвелосипед. И, как всегда, оказался прав, но об этом чуточку позже. А пока что летнее утро вступало в свои права не только в тесной комнатке скрывающегося от окружения реальности анонимного автора на фрилансе, но и в пока что ещё достаточно уютной квартире начальника службы поддержки конторы под названием «Кое-где» Любови Купидоновны Амуровой.

ЦУ ГЕЗУНД! Повести и рассказы

Подняться наверх