Читать книгу Полёт стрелы в обратную сторону - Александр Баканов - Страница 10

– Снова это противное мясо. Почему мы должны жрать его?

– Заткнись, Ренис! Охоту на ведуков начал ещё Ачьюта. Тогда он не истребил всех и оставил эту миссию потомкам…

– Я знаю, – перебил жующий плохо прожаренный кусок мужчина, взмахнув руками, словно отмахиваясь от чего-то. – Пёрнс, выскажи, ты, правда, думаешь, что подобное когда-либо случалось? Как по мне, так всё это детские сказки.

Пёрнс молча сидел на коленях, и некоторое время разглядывал своего лежащего на боку товарища. Рана открылась на его груди и немного кровоточила, но Ренис не обращал на это никакого внимания. Четыре ровных полосы на всю его грудь запомнили недавнюю битву. Будь они немного глубже, и можно было остаться без друга, что в последней схватке случилось с Катру, уже крепко спящим около костра.

– Поймать бы себе парочку зайцев, чем есть это вонючее мясо.

– Ресурсы леса не безграничны.

– Я обязательно должен сожрать ещё и сердце? – шёпотом заговорил Ренис, поглядывая на спящего. – Вакурий болтает, что повелевает лесом и погодой. Это разве не значит, что дела Ачьюты могут быть забыты?

– Вакурий сам нас и послал убить ведука…

– Но не есть его сердце, – снова прервал Пёрнса Ренис, немного повысив голос.

– Он уже третий вождь, который лепечет подобное. Ты же видишь, что это неправда. Ачьюта говорил… – Пёрнс замолчал, когда Катру начал ворочаться, но, убедившись, что он продолжает спать, продолжил. – Ачьюта говорил, что лес и природа способны давать столько, сколько ты сам готов вернуть им, а иначе жди беды или какой напасти, сохранять баланс в таком случае сложнее. Не одно поколение перемещалось с обжитых территорий на другие… в придачу от таких вождей, как у нас, толку нет. От того, что я сгибаю колени и отдаю им еду, пользы столько же как от навозной кучи.

– Говорят, сердце ведука прибавляет силы. Надеюсь, это так.

– Этот был сильный. Он смог унести за собой жизнь хорошего охотника. Успокаивает то, что остался последний. Теперь, когда логово разрушено, зверь не заставит нас долго ждать своего появления в нашем посёлке.

– Ужасный вкус, – пробормотал Ренис с набитым ртом. Пёрнс не смог сдержать улыбки, наблюдая, как его друг ест сердце ведука.

– Завтра мой сын вступит в ряды охотников, – начал новый разговор Пёрнс, когда товарищ закончил свою трапезу.

– Бхаргава славный парень. Из него получится хороший охотник. Ты недурно его натренировал. Он займёт место Катриса, который уже еле ходит. Жаль, что ребёнок один остался из своего поколения, некоторым старичкам придётся ещё побегать по лесам.

– Хватит болтать. Легли бы лучше спать, – заговорил проснувшийся Катру. – Утром вернёмся в посёлок.

– Ложись подремать Пёрнс, – с зёвом сказал Ренис, переворачиваясь на спину.

Отец нынешнего мудреца ещё некоторое время смотрел на звёзды, но вскоре и он заснул.

***

– Бхаргава, проснись. Ты теперь охотник и нужно защищать наш посёлок. Слышишь крики? Кажется, что-то случилось.

Бхаргава открыл глаза, уже держа наготове дубину, а Пёрнс вооружившись луком и стрелами выбежал из шалаша. Последовав примеру отца, сын быстро поднялся и направился к выходу.

Догнать, правда, он смог, только когда тот остановился на краю посёлка у последнего шалаша. Кричал семилетний мальчик, которого успокаивали несколько мужчин.

– Ведук напал на Рениса и убил его, пока он спал в своём шалаше. Это его сын Улап, – сказал Пёрнс Бхаргаве, присев на одно колено и трясущимися руками обхватив его плечи. На его лице можно было заметить застывшую одинокую слезу, а в глазах читалась огромная печаль и сильная задумчивость.

– А где животное? – спросил Бхаргава у стоящих рядом с ним охотников.

– Скрылся в лесу, – последовал ответ.

Пёрнс подскочил, словно его ударила молния. Едва уловимый хруст, с которым он сжал свой лук, донёсся до ушей стоявших здесь людей. Мысли только начали закрадываться в голову охотников, когда он стремительно бросился в сторону леса.

Бхаргава наблюдал, как фигура отца скрывается за тёмной границей. Ночь и ветки деревьев плотно обхватывали тень Пёрнса, оставляя лишь маленькую точку слабо горящего факела, которая вскоре тоже была поглощена. Желание броситься следом появилось не только у Бхаргавы, но и у некоторых охотников, выдавших себя несколькими неуклюжими шагами в сторону леса, однако, все оставались на своих местах, пристально наблюдая за деревьями, сквозь которые ушёл Пёрнс. Молчание усилило глубокую тишину, повисшую над посёлком.

– Он обязательно вернётся, – сказал один из охотников – Несар, похлопывая по плечу мальчика. – Я не знаю никого более упрямого, чем твой отец. Ты не переживай…

– Я и не переживаю, – перебил Бхаргава Несара, оторвав свой взгляд от места, где скрылся Пёрнс. Пробежав глазами по следам разрушения, он направился к его центру. На каждый шаг из-под его ног доносился хруст бывших стен этого шалаша, словно скорбящий отклик того уюта, что не так давно царил в нём. Тело Рениса было прикрыто большой плотной веткой, служившей прежде стеной его жилища.

– Сейчас бросаться за Пёрнсом опасно, можем погибнуть вместе с ним. Ни то чтобы я не верил в его возвращение, но…

– Ты бы не выражался так при его сыне. Но твоя правда. Нужно оставить кого-нибудь следить за посёлком на случай возвращения ведука.

Тихое общение мужчин слабо доходило до сознания Бхаргавы, пристально разглядывающего единственную видную часть тела Рениса.

– Только правая рука осталась нетронутой. – Голос за спиной Бхаргава не узнал, но оборачиваться не стал. – М-да, жалко паренька такая потеря может сломать, а может сделать его намного сильнее остальных.

Только сейчас Бхаргава заметил, что среди охотников находится единственный мальчик. Слабое освещение факелов на мгновение осветило его печальное лицо, показав каждую складочку его скорби и утраты. Мелкие отблески показывали следы недавних слёз, но теперь его глаза были сухими. Он смотрел на стоящего рядом с ним Катру и внимательно слушал то, о чём он говорит. Мальчик видел всё, что произошло, но не нашёл чем помочь своему отцу. Ведук не обращал никакого внимания на мальчика, пока тот стоял и наблюдал и когда он пытался помешать ему, размахивая руками между ним и Ренисом.

Бхаргава ещё раз оглядел сумрачную поляну и заметил то, что до этого скрывалось от его взора. В десяти шагах от тела, словно каменный булыжник, лежал череп ведука, убитого когда-то Ренисом. Если Бхаргава не знал бы так прекрасно окружающее пространство, он не обратил бы никакого внимания, но отблески огня от факелов помогли ему точно определить что это такое. Шалаш мёртвого мужчины славился этой добычей, и Бхаргава не раз смотрел на него, впечатлённый размерами и признанием, которую тот приносил.

Быстро преодолев расстояние до черепа, Бхаргава заметил, что и он не остался без повреждений. Его лобная часть была покрыта множеством мелких трещин, кажущаяся из-за этого хрупкой как тонкий лёд. Присев на одно колено перед черепом, Бхаргава рукой нащупал длинную прямую ветку. Очистив её от мелких отростков, он схватил её левой рукой, а правой осторожно поднял череп и под провожающие взгляды двинулся к своему шалашу.

Незаметная снаружи, но жгучая его изнутри злость вылилась в сильный удар веткой о землю, в результате чего она глубоко воткнулась рядом с его шалашом. Затем он наклонился поднять череп, который положил у своих ног, и повесил его на ветку. Мелкие кусочки с области лба, словно крупная пыль, посыпались на землю. Он надеялся, что этот трофей приятно обрадует отца, когда тот вернётся.

***

Следующий день для посёлка начался очень рано. Едва солнце надумало показываться, когда все охотники собрались у места ночной трагедии.

– Сходи до шалаша Пёрнса и разбуди Бхаргаву. Мальчик теперь охотник, более того, это его отец, пусть идёт с нами.

Один из мужчин, самый молодой из присутствующих, побежал к шалашу. Его личное удивление не сравнилось с удивлением группы, когда он сказал, что Бхаргавы нет в шалаше. Опасение пробежалось по губам охотников, рассуждающих о том, что он мог ускользнуть в лес вслед за отцом.

– Нет времени строить догадки и рассуждать, нужно отправляться на поиски Пёрнса. Будем надеяться, что он не нашёл ведука, а ведук не нашёл его, – прервал тихий гул группы Катру. – Сейчас же выдвигаемся.

Разделившись на два отряда, охотники направились вглубь леса. Чтоб не тратить времени на промысел, у каждого за спиной находился личный запас еды и воды.

Солнце стояло в своём зените, когда старшие члены группы стали отставать и всё чаще спотыкаться. Лес многократно становился гуще, поэтому идти давалось всё сложней. Наконец охотники решили передохнуть. Не разводя костра, они приступили к поеданию холодного мяса, которое взяли с собой. Один из молодых охотников, быстро расправившийся со своей трапезой, отошёл от места привала дальше за деревья справить нужду. Удаляясь от молчаливой группы, он начинал улавливать странные звуки, которые усиливались на каждое его движение. Его шаги стали короче, мужчина передвигал ноги осторожно, усердствуя не производить никакого шума. Вскоре охотник остановился. Прислушиваясь, он старался установить направление для последующих перемещений. Наконец определив, что звуки доносятся с другой стороны стоящего перед ним пригорка, он начал медленно подниматься на возвышенность, пригнувшись и касаясь руками земли. Едва тот поднялся, до его ушей донёсся знакомый голос. Это был голос Бхаргавы, который, казалось, разговаривал с кем-то на повышенном, но спокойном тоне.

Охотник быстро выпрямился, но картина, которую он увидел, заставила его сделать несколько шажков назад и застыть на месте. Бхаргава стоял спиной к охотнику и не мог его заметить. В его руках было лишь копьё, направленное на превосходящего противника. Шагая из стороны в сторону, он смотрел ему прямо в глаза и пытался с ним говорить медленно и прерывисто.

– Тебе меня не убить… Думаешь, я устал сражаться с тобой? Нет… Я не сдамся, а ещё и тебя убью…

Окровавленная морда ведука лишь испускала тихое рычание, оскалив свои белые клыки. Повторяя движения Бхаргавы, животное держалось на расстоянии от него, словно опасаясь внезапной атаки. Выставив с криком правую ногу вперёд, Бхаргава сделал выпад копьём, отчего зверь попятился назад, но вскоре снова сократил расстояние. Гигантский медведь с большими передними лапами, когтями способными разрезать любого пополам и необычайно огромной челюстью стоял напротив Бхаргавы и, казалось, считал его равным соперником. Когда ведук, отреагировав на очередное покушение копьём, с громким рычанием встал на задние ноги и стал размахивать передними лапами, охотник, наконец, пришёл в себя. Он бросился бежать к месту привала остальных.

Не успев запыхаться, молодой охотник всё же сложно связывал слова между собой. С трудом рассказав, что видел, он схватил дубину, которая имела огромное каменное рубило, и хаотичными жестамм призывал немедленно следовать за ним.

Молодой охотник бежал впереди всех, указывая дорогу и не ожидая отстающих. Он остановился на мгновение наверху пригорка, осознать происходящее, а потом бросился бежать в сторону животного. Лишь когда он приблизился к врагу, тот перевёл тяжёлый взгляд на него, а из-за пригорка выбежали остальные охотники. Бхаргава был удивлён стоящему рядом товарищу настолько, что из его рук выпало копьё.

– Ведук бежал, как волчий щенок, – громко крикнул один из прибежавших мужчин.

***

Когда уставшие охотники вернулись в посёлок, другая группа уже давно пребывала в нём. Они обнаружили тело Пёрнса, которое теперь находилось возле его шалаша, лежащее на куче веток.

– Оставим сына с отцом наедине, – обратился Катру к собравшимся у трупа товарища охотникам. – Мы подождём тебя у шатра, Бхаргава. Как будешь готов, подойди.

Мальчишка долго стоял за спинами охотников, но когда они начали уходить он стал медленно приближаться к отцу, не поднимая глаз от земли и делая маленькие неуверенные шаги. Только тогда, когда Бхаргава приблизился так, что двигаться было уже некуда, он оторвал свой неподвижный взгляд.

Пропал естественный цвет кожи, сменившись на оттенки красного от тёмного до почти розового. Плечо правой руки заканчивалось толстыми полосками с кусочками кожи и мышц, а грудь вдавлена внутрь. Отсутствие половины шеи добавляло ужаса в эту картину. Выдержав увиденное, Бхаргава наклонился к отцу. Он аккуратно обеими руками повернул его голову в свою сторону и освободил лицо от волос. Глаза его были открыты и, когда Бхаргава увидел это, немного отступил.

Перемешивание эмоций внутри никак не проявлялись снаружи. Из-за траты сил на то, чтоб держать всё в себе он простоял некоторое время неподвижно. Немного успокоив сильнейшую внутреннюю бурю, он снова наклонился к телу и, прислонив свой лоб к его лбу, тихо заплакал.

Мысленно попрощавшись с отцом, Бхаргава накрыл его находящейся рядом шкурой ведука, которая принадлежала когда-то Ренису. Он сам отыскал эту шкуру и принёс к шалашу. Бхаргава постоял ещё немного, а после чего направился к вождю.

Пройдя сквозь собравшихся жителей всего посёлка здесь у шатра, Бхаргава прошёл внутрь. Вакурий сидел на своём троне и пристально разглядывал корону, не обращая внимания на вошедшего гостя. Войдя, Бхаргава не остановился и не преклонил колено, как это было положено, когда приветствовали вождя. Он быстрым шагом направился к костру, возле которого лежали палки для факелов.

– Зачем тебе понадобился священный огонь? – неожиданно заговоривший Вакурий прервал Бхаргаву от розжига пламя. – Твой отец неуважительно относился ко мне и осуждал мои действия. Разве могу я позволить уйти ему достойно? Мы предадим его земле, бросив в канаву, или отправим вниз по реке на съедение рыбам.

– Я не позволю этого сделать, – криком ответил Бхаргава. – Тело моего отца должно покоиться, а не быть кормом для кого-либо.

– У тебя нет выбора… Всё, я не хочу с тобой больше говорить. Отгоните его от костра. – Вакурий махнул рукой в сторону Бхаргавы двоим своим приближённым, которые стояли по оба плеча чуть позади его трона.