Читать книгу Полёт стрелы в обратную сторону - Александр Баканов - Страница 14

Прошло четыре дня. Ведук в посёлке не объявлялся, и его следов никто не обнаружил, словно его и не было, а случившееся в лесу было моим правдоподобным сном. Мне раньше случалось верить в сновидения. Однажды зимой, когда лёд закрепился на реке, но был ещё прозрачным, мы с Мидгардом ходили, словно по воде, и старались увидеть рыб, плавающих у самого дна. Нам было по семь лет, но Мидгард и тогда был достаточно крепкий, нетерпеливый и всегда носил с собой дубину. Ему захотелось поймать рыбу, которая поднялась к поверхности и плавала, не замечая нашего присутствия. Он бил по льду, двумя ударами пуская на холодную гладь воду, но рыба отплывала в сторону и продолжала двигаться медленно у края льда, словно дразня Мидгарда. Я лишь наблюдал, как он изнуренно пытается её поймать. После первого же удара рыба меняла свою траекторию, а Мидгард бежал вперёд делать очередную дырку на её пути.

Он отдалился на десять шагов, но я не стал подходить, зная, что его извилистая дорога всё равно вернётся назад. Моргнул и потому не заметил, как в одно мгновение он ушёл под лёд, видимо, провалившись в собственно сделанную дыру. Я бросился к месту, но его там не обнаружил. Течение реки всегда выглядело спокойным, но отец говорил, что есть ещё подводные скрытые потоки. Выпрямившись я постарался прислушаться к звукам, Мидгард застучал по льду за моей спиной. Его лицо сквозь твёрдую пелену казалось очень бледным. Топнув ногой, я быстро осознал свою бесполезность и просился в посёлок на помощь к отцу. Я вбежал в шалаш, тяжело дыша и взволнованный. Глаза неустанно бегали, а непослушное тело судорожно тряслось. Не сумев ничего объяснить, я схватил отца за руки и потянул за собой к реке, но сдвинуть его с места было не так просто. Он выглядел очень удивлённым и просил меня успокоиться, но времени брать себя в руки у меня не было. Наконец, отец развернул меня и схватил обеими рука за плечи.

– Посмотри на меня. Ньёрд.

Я видел, как губы отца шевелились, но я не слышал его слов, продолжая вырываться. Моя щека вспыхнула и отдала жаром на коже, а я даже не заметил отчего. Я посмотрел на отца и, поняв, что провозился уже слишком долго, сдался.

– Ньёрд, ты слышишь меня?

– Да. Мидгард… Там Мидгард.

– Ньёрд, ты только что спал. Тебе приснился страшный сон?

– Это был не сон. – Из моих глаз посыпались слёзы. Говорить становилось тяжелей. – Мидгард утонул в реке.

– С ним всё в порядке. Выйди из шалаша. Солнца ещё нет.

Кажется, я выбился из сил и потому заснул прямо на руках отца. Утром, веря, что всё это было на самом деле, я не хотел тренироваться и с мокрыми глазами лежал в шалаше. Отец сам привёл Мидгарда.

Может и в данный момент мне всё приснилось? Я устал задавать себе этот вопрос и уже окончательно смирился, что это был сон, но стоило опустить глаза на грудь, я видел змея, жаждущего выпрыгнуть из неё, и снова появлялись сомнения.

Я взял стрелу с каменным наконечником и с луком в руке вышел попробовать запустить её между деревьями, как учил отец. Было раннее утро. Солнце ещё не грело и от прохлады по коже пробежали мурашки. Кажется, все ещё спали, а потому не было слышно ни единого звука по всей поляне. Неуверенный в том, что у меня получится, я держал тетиву натянутой очень долго. Руки начали слегка подёргиваться. Траектория, по которой должна пролететь стрела, описывала стоящее пугало, разве что издали напоминающее человека, и продолжалась к лесу, но серое оперение стрелы, не повинуясь моим желаниям, красовалось в центре этого препятствия. Намерение выругаться остановил звук приближающихся шагов. Я огляделся и увидел отца. Он возвращался с ночного дозора, только что сменившись следующим охотником. Охранять посёлок решили в шатре тем же днем, когда я получил знак отличия. Поочерёдно меняясь, они ходили по краю леса с зажжёнными факелами и следили за тем, чтобы ведук или подобное ему животное не пробралось в посёлок незамеченным. Увидев отца, я, наконец, убедился, что это всё не приснилось.

– Ньёрд. Ты уже встал? Я рассчитывал застать тебя ещё спящим. – Он взглянул на мою стрелу. – Ты долго целишься. Я тебе уже много раз об этом говорил, но сейчас я хочу спать.

Он прошёл в шалаш. Постояв немного, я вспомнил, что у меня полно вопросов, и проследовал за ним.

Мой отец уже лежал на боку, отвернувшись к стене, когда я вошёл в шалаш. Медленно подойдя, я легко покачал за плечо, отчего он повернулся ко мне с вопрошающим взглядом, с каким видел его нечасто.

– Я хотел спросить, – выпалил быстро я, слегка запинаясь, чтоб не заставлять его ждать. – Почему Ачьюта начал охоту на ведука? Из-за их сердец, которые придавали силу?

Губы отца изобразили небрежную улыбку, а глаза приняли прежний привычный вид. Он перевернулся ко мне и приподнялся на локте, догадываясь, что разговор может быть затяжным.

– А что ты знаешь об Ачьюте?

– Бхаргава рассказывал о нём. Великий вождь и лучший охотник, что защищал наш посёлок от нападений других племён, а когда его терпение иссякло, обрушил на них свой гнев и уничтожил все враждебные племена.

– Эх, Ньёрд, это все детские сказки. Кажется, тебе пора узнать всю историю нашего племени. – Отец выпрямился и сел на лежанке. – Я постараюсь быть кратким. Эту историю рассказал мне мой отец, а ему его. Да, Ачьюта был лучшим охотником, став им намного раньше, чем все, в возрасте десяти лет. Меткий стрелок, крепкий не по годам и сильный, заслуженно занял место в отряде. Он был настолько бесстрашный и смелый, что занимался охотой в одиночку, принося в посёлок медведей и взрослых оленей, поэтому никто не удивился, когда он в четырнадцать лет занял место увядающего вождя.

Да, на посёлок в те времена нападали, но он отбивался не более десяти раз, а уж когда был провозглашен вождём и вовсе дважды. Ачьюта не стал ждать следующего нападения и решил сам напасть на ближайший посёлок, который оказался немного меньше их собственного племени – племени Тура. Всем отрядом, но отряд этот был небольшой, он напал на поселение и только лишь своим искусством скрытой стрельбы из лука смог напугать жителей настолько, что вождь сам вышел сдаваться. Тогда ему было пятнадцать. Чтоб продолжить воевать вождь предложил мужчинам примкнуть к нему, а те, кто отказывались, погибали.

Отец остановился, видимо, что-то обдумывая.

– А что было дальше? Мы ведь не дошли ещё до ведука. – Я сгорал от нетерпения услышать продолжения истории, но отец продолжал молчать.

– Что ты знаешь о дне племени? – наконец продолжил.

– Только что в последний раз был шесть лет назад, а Мидгард рассказывал – он проводится каждые семь лет.

– Тогда если хочешь услышать историю до конца, то ты должен молчать, а вопросы, которые тебя начнут терзать во время рассказа, задашь позже.

– Хорошо. – Я согласился быстро.

– Так вот. Те мужчины, которые присоединялись к Ачьюте, должны были доказать свою преданность, а для этого вождь просил их принести в жертву собственных жён или сестёр. Жестокое испытание позволяло, как считал Ачьюта, избавить новых людей от старых связей и прошлого дома, сделав их безжалостными воинами.

Вот о чём говорил отец. Из его рассказа я услышал новые незнакомые слова, такие как жена и сёстры, но перебивать не стал, вспомнив, о чём он просил.

– Очень мало мужчин присоединилось к Ачьюте. Многие не смогли совершить требуемое убийство, поэтому захваченных женщин оказывалось больше чем присоединившихся мужчин. Тогда в его посёлке ещё были женщины, истинные дочери племени Тура, поэтому он оставлял только тех, которых выбирали названные охотники, а остальных они убили. Для новых поселенцев Ачьюта установил строгие правила – не приближаться к женщинам его племён, не допуская смешения крови, он считал их захваченными и слабыми, а его народ должен быть сильным.

Его войско росло с каждым захваченным посёлком, как и росло количество убийств в особенности женщин, поэтому Ачьюта предстал перед Создателем леса и всего живого, как говорит прошлое.

У меня снова возникли вопросы. Я знал наизусть историю Бхаргавы и хорошо помнил её строки «И предстало перед Создателем трое мужчин», поэтому я хотел спросить кто же те двое, которые были тогда с Ачьютой. Но я снова промолчал, не желая перебивать отца.

– Больше ни у тебя, ни у твоих преданных охотников не родится девочка, пока ты не найдёшь способ убить личный страх. Так звучал приговор Ачьюты за его многочисленные убийства женщин. Поначалу он даже не счёл его наказанием, радуясь быстрому росту войска, однако, когда через несколько лет он убедился, что в поселке рождаются только мальчики, понял, как скоро чистый род может исчезнуть совсем. Женщин племени Тура становилось меньше, и у него не осталось выбора, кроме как разрешить смешивание крови. Войны окончились через несколько лет, когда Ачьюта заметил, что женщин вновь становится меньше чем мужчин, а это показывало границу вымирания племени.

Больше никаких решений этой проблемы в голову Ачьюты не приходило. Бесстрашный вождь принялся за поиски своего страха. Его попытки достигали безумия. Он мог проводить недели в лесу, ожидая отыскать зверя, которого начнёт опасаться, или влезать на рослые кудрявые деревья в поисках страха высоты. Прошли годы, прежде чем безумный мужчина столкнулся с ведуком. Огромный и грозный зверь не то чтобы внушал безумный страх в Ачьюту, скорее считался в его душе очень опасным зверем, и поэтому вождь решил ухватиться за эту соломинку. Не сумев при первой встрече убить хитрого зверя, он собрал небольшой отряд охотников на его поиски. Из десяти лучших после схватки уцелело только двое. Ачьюта вырезал сердце из мёртвого животного и в знак победы съел его сырым. Так началось преследование ведука, а легенда о том, что сердце добавляет силы, возникла уже после смерти Ачьюты. А теперь можешь задавать свои вопросы.

Я не знал, что спросить. Слова беспорядочно бегали по моей голове, но я не смог решить с чего начать. Кто эти женщины, жёны, сёстры? Что такое рождение мальчика или девочки? После сложных раздумий я всё же решился спросить:

– Почему без женщин племя может исчезнуть? И кто эти женщины?

– Ах, Ньёрд. – Отец улыбнулся очень широко от неловкости вопроса. – Это прекрасные создания. Ты их увидишь на дне племени, а уж в следующий раз познакомишься с ними поближе. А со вторым вопросом всё несколько сложней. – Он негромко хохотнул, отбросив голову назад. – Даже не знаю, как объяснить. Мой родитель мне об этом не рассказывал. Начну с простого. Вот смотри, на цветках есть…

– Снова ты со своим садом. Не хочу ничего про него слышать. – Я выбежал из шалаша и, простояв у входа немного, направился к Мидгарду, взяв с собой лук и колчан со стрелами.

Опустив голову, я шёл и бубнил под нос разные возмущения, которые вызвал отец, снова заладил про свои травы. Я не замечал вокруг ничего кроме разлетающихся маленьких камушков от моих ударов и поэтому даже не понял, как оказался распластанным на земле. Неожиданный толчок выбил из моих рук лук, а стрелы рассыпались по тёмно-зелёной поляне, как первые звёзды на небе. Лишь встряхнув головой, я понял, что произошло. Передо мной сидел мальчик, который тоже приходил в себя после столкновения. Его я видел впервые. Его рыжие волосы волной падали на плечи и почти сразу заканчивались, а над глазами они, пряча лоб, спускались до бровей, которые были непривычно узкими. Сам взор отливал синевой реки с играющими на её поверхности лучами солнца. Маленький нос и красноватые губы дополняли крохотное таинственное лицо, в которое, казалось, можно смотреть долго и не прекращать находить незаметные чёрточки, делающие это лицо ещё прекраснее. Я не замечал никогда за собой такого. Чем больше вглядывался, тем неохотнее было отрываться. «Что со мной?» – мысленный вопрос повис где-то в воздухе.