Читать книгу Красная омега. Часть первая. Таёжная жуть - Александр Брыксенков - Страница 5

Строго говоря, Дима мог бы все это предвидеть. Еще в марте по хорошему зимнику он приезжал в Камары, чтобы осмотреть покупаемую им избу. При знакомстве с жителями Камар Дима, как будущий аграрий, спросил одного аборигена, что лучше всего родится на камарской земле. Абориген не задумываясь ответил:

– Лучше всего у нас родится картоха, а еще – елки и комары.

Конечно, одной фразы, сказанной камарцем, недостаточно для обострения бдительности и осторожности. Но если бы Дима проявил любопытство и постарался узнать, что означает слово «камары», то бдительность и осторожность он бы обострил.

Затихвинье – это, прежде всего, дремучий и большущий Вепсский лес. Он тянется на восток от Лодейнопольского шоссе до Вологодской области. С юга лес ограничен дорогой Ганьково – Шугозеро – Харагеничи – Корвала. На его обширной территории практически нет больших поселений. Конечно, основной причиной такой необитаемости является изобилие гиблых болот, но не следует сбрасывать со счетов и дурную славу леса. Местного жителя никакими посулами не звманишь в дикие, необжитые лесные глубины. Там, по мнению старожилов, происходит что-то темное, там кто-то «другой» существует. Однако, возле леса-то жизнь теплилась.

Издавна по краям Вепсского леса, в редких деревеньках проживали вепсы. Это такой лесной народ угро-финского корня. Довольно многочисленный. Теперь-то вепсов стало мало, в пять раз меньше, чем в 37 году. Опустели многие деревни. Люди ушли кто в город, кто на север, а кто и вообще на погост. Вепсы ушли, а названия, которые они дали населенным пунктам, остались. Так вот, на языке вепсов слово «камары» означает «место, где много комаров». По-русски это будет звучать примерно как «комарятник». В этом названии чувствовался спокойный, сдержанный характер вепсов. Если бы современным камарцам предложили дать имя своей деревне, отражающее её основную особенность, то самым выдерженным названием было бы: «грёбаный угол, где охрененно много комарья». И такую экспрессивность камарцев можно понять.

Действительно, фиг его знает почему, но в отличие от других затихвпнских мест, например, Шугозера или соседнего Макарьина, камарские окрестности были настоящей гнусовой прорвой. Очевидно, существовал какой-то загадочный фактор, неудержимо притягивавший сюда разную кровососущую дрянь.

Юрий Михеевич Перепрыгов, один из лучших камарских умов, однажды задумался. А задумываться он умел, поскольку только этим и занимался, работая в одном, как считали камарцы, очень секретном ящике. Продукция Юриного учреждения видать была настолько важной, что даже в период полной дистрофии военно-промышленного комплекса, перешедшего на изготовление кастрюль и мясорубок, его предприятие продолжало работать. Камарцы так считали потому, что Юра, в отличии от многих, регулярно и своевременно получал зарплату.

Итак, Юра задумался и резонно предположил, что комары существуют не только для того, чтобы изводить людей. Резон, по мнению Юры, обеспечивался мудростью матушки-природы. Почти каждое неприятное и даже вредное для человека природное проявление она снабдила еще и полезными свойствами. Здесь уместно вспомнить и кислоту муравьев, и опийный мак, и жала пчел, и змеиный яд, и, даже, радиацию. Основываясь на этом положении, Юра подумал, что и укусы комаров и слепней могут быть полезны. Вполне возможно, что они вылечивают какую-нибудь хворь. Но вот только не известно какую.

Если бы знать при каком заболевании жала комаров и другой кровососущей нечисти являются целебными, то можно было бы создать шикарный медицинский центр по лечению этого заболевания методом комаротерапии. Понятно, что лучшего места для создания такого центра, чем Камары, не сыскать.

То-то бы камарцы забогатели!

В Камарах любили застолья. Поводов для них в виде праздников и знаменательных событий было предостаточно. Характерно, что праздники скороспело учрежденные новой властью, такие как День Независимости (от кого независимы – не понятно), День Примирения (где Монтекки, где Капулетти – не ясно), в Камарах не привились. Зато камарцы традиционно, с удовольствием праздновали и День Победы, и 1 мая, и День Военно-морского флота. Не пренебрегали они и крупными православными праздниками. Кроме того, возлияниями с хорошей деревенской закуской отмечались многочисленные привальные, отвальные, начало цветения черемухи и т. д.

На одном из таких всекамарских сборищ и запустил Юра в массы, в виде застольной шутки, свою идею о комаротерапии. Идея нашла бурный отклик. Народ развеселился. Посыпались потешки, озорные предложения, сногсшибательные прожекты. В конце концов, застолье решило не ждать того времени, когда ученые дотумкают, какое именно недомогание исцеляют комары, а самим произвольно назначить любую, желательно незаразную, болезнь. Дать рекламу и начать эту болезнь «лечить»

Разумеется, у человека, страдающего этим, назначенным камарцами недомоганием, состояние здоровья после курса комаротерапии не улучшится, но ведь и хуже не станет. Вон, коренных камарцев с младенчества поедом едят комариные полчища, и хоть бы что. Все они отличаются отменным здоровьем и живут долго.

– Итак, господа камарцы, – торжественным голосом начал Юра, – какую же хворобу мы выберем?

– Ра-ди-ку-лит! – раньше всех, четко по слогам проскандировала захмелевшая Ира, жена Юры Перепрыгова. Как говорится, у кого что болит… А болела иногда у Иры спина. Эта крупная женщина с большими блестящими глазами и крепкими, ярко накрашенными губами всегда привлекала внимание мужчин. Поэтому ей было противно, время от времени, сутулится и потирать рукой больное место. Но более важным было то, что радикулит доставлял ей неудобства и страдания при обязательном сопровождении мужа в его походах по лесам и болотам.

Необходимо отметить, что Юра Перепрыгов был заядлым лесовиком. Он называл себя мордвином и говорил, что страсть к лесу у него наследственная:

– Мы, мордва, завсегда лесом жили.

Юра не просто бродил по чащобам и топям, а занимался сбором природных даров. В лес он уходил рано утром, а к вечеру возвращался с полным рюкзаком. Главными объектами сбора были ягоды и грибы, но, в зависимость от сезона, в рюкзаке могли находиться почки деревьев, корни для поделок, кора, цветы, полезные травы, березовый сок, мед диких пчел, целебные корешки и корневища, личинки муравьев, чага, орехи, ивовые ветки для плетения корзин, торф, можжевеловые ягоды, тетеревиные или глухариные яйца, лекарственные растения, какие-то мхи и лишайники, живица, березовый кап и много чего еще, подчас совершенно неожиданного.

Например, как вам нравится жаба в литровой банке? Юре жаба нравилась. Он приносил её домой и выпускал на свой огород, так как знал, что данное земноводное уничтожает овощных вредителей. Юра вообще был очень знающим человеком и своими знаниями охотно делился с односельчанами. К слову, именно от него камарцы узнали, что можжевеловые ягоды вовсе и не ягоды, а шишки, на двадцать процентов состоящие из сахара и, что эти шишки покупают у нас англичане для производства своего знаменитого джина. После этого и камарские мужики стали настаивать водку на можжевеловых ягодах.

Непреодолимую тягу к лесу, которую проявлял Юра, нельзя было назвать ни хобби, ни увлечением, ни коньком – это была настоящая жизненная потребность. Как уже отмечалось, неизменной партнершей Юры в удовлетворении данной потребности была его жена. Конечно, Ира при своем радикулите могла бы и не тащится за мужем в его любимые лесные глухомани, но из своего опыта супружеской жизни (а опыт у неё был большой: как никак Юра – это её третий муж) она извлекла следующую истину: «Если хочешь привязать к себе мужа, активно разделяй его увлечения». Вот и приходилось ей бурно восторгаться загадочностью болотных зыбей, умиляться очарованием пестрых от цветочного изобилия лесных полян, ахать от первозданной дикости приречных долин.

Объективности ради, следует сказать, что эти восторги не были лицемерны. Могучая красота зеленого царства, окружавшего Камары, неизменно покоряла любого горожанина, даже такого рафинированного, каким была Ирина Антоновна Перепрыгова.

Кроме предложенного Ирой радикулита, общество со смехом обсудило на предмет камаротерапии еще ряд заболеваний, после чего хмельной балаган на медицинскую тему начал потихоньку замирать. Однако, окончательно заглохнуть ему не дал Женя Иркутский.