Читать книгу Красная омега. Часть первая. Таёжная жуть - Александр Брыксенков - Страница 9

А июньское солнце припекало все сильнее, а ноша становилась все тяжелее. Но вот лес расступился, и сквозь заросли ракитника увидели Крюковы камарские избы. Пройдя маленькое поле, они, наконец, вступили в деревню, которая имела не только название странное, но и расположена была необычно. Вместо традиционной деревенской улицы, с размещенными вдоль неё избами, в центре Камар простиралась прямоугольная площадь размерами 300x350 м., по периметру которой, лицом к центру площади, стояли избы. Площадь буйно заросла дикими травами, меж которыми желтели цветы, похожие на одуванчики.

До войны на площади стояли качели и «гигантские шаги». На специальных площадках парни играли в рюхи, подростки – в лапту, а мелюзга гоняла «чижа». По праздникам на площади гуляли и водили кадриль.

Во время войны, по распоряжению председателя колхоза, площадь распахали, и на ней бабы, каждая для своей семьи, сажали картошку. Это был необходимый шаг потому, что лозунг: «Все для фронта! Все ддя победы!» был не просто призывом, а приказом Верховного главнокомандующего. А потому все, что выращивалось на колхозных полях и производилось на фермах, полностью сдавалось государству. Колхозники за свои трудодни, практически, ничего не получали..

Чтобы поддержать измученных баб и их детишек, в конце осени по распоряжению председателя колхоза закалывалась пара бракованных баранов. По всей форме составлялись необходимые акты и бараны списывались на волков.

После войны площадь перестали распахивать, но и качели на ней больше не возводили. Причина была в том, что деревня начала пустеть. Помимо войны, Камары, как и тысячи других деревень, подкосила политика укрупнения колхозов и ликвидации неперспективных деревень. По мнению чиновников Камары были типичной неперспективной деревней. И посевных площадей вокруг неё было мало. И находилась деревня на отшибе. До ближайшего населенного пункта, каким являлась деревня Макарьино, было около 6 километров.

Кроме того, в Камары вливалась только одна дорога, с юга, а не выходило ни одной, то есть, деревня была тупиковой. Севернее Камар простиралась сплошная тайга.

Но то, что чиновникам казалось минусом, для горожан, которые покупали избы у уезжающих в другие места камарцев, являлось плюсом. Это же здорово, что через деревню (из-за её тупиковости) не проезжали ни машины, ни тракторы, ни мотоциклы! Вместо рева моторов слух камарцев ласкали птичьи трели, воркотня лягушек да густое гудение толстобрюхих шмелей. Жить бы и жить в этой аркадии до скончания века, но, увы…

Уж очень коротка человеческая жизнь. Камарцы стали предметно осознавать эту истину тогда, когда начали одна за другой помирать еще не очень-то и старые колхозные старухи (старики-то уже давно отмаялись). Это очень грустный процесс. Но, поскольку жители Камар были людьми простыми, то и относились они к этому процессу просто: все там будем.

Однако, далеко не все так легко, как простодушные камарцы, смиряются с неизбежностью смерти. Наиболее остро, даже болезненно, воспринимают эту истину успешные, вернее ухватистые субъекты, которые в девяностых годах и позже ажиотажно переселялись из скромных советских квартирок во впечатляющие особняки, дома с башенками, а некоторые – во дворцы и замки.

Затратив много времени и средств, как на насыщение приобретенных апартаментов антиквариатом, дорогой мебелью, картинами и прочими олигархическими необходимостями, так и на покупку шикарных авто, снегоходов, яхт, самолетов, а также на обустройства своих владений парками, бассейнами, оранжереями, эти люди вдруг обнаруживали, что жизнь на исходе, что дворцы в гроб не помещаются, что даже хваленая западная медицина бессильна перед смертью, а, обнаружив, начинали тихо паниковать и, попутно, поносить эту бессильную медицину.

А поносили зря, так как богатеи, относительно последнего положения о бессилии медицины, были очень даже не в теме. Они просто не знали, что, в отличии от хваленой западной медицины, советская медицина имела в области продления человеческой жизни значительные, даже феноменальные наработки. И, наверное, очень хорошо, что не знали. Иначе, за громадные деньги богатеи добрались бы до этих наработок и обессмертились бы.

Ужас! Представьте: Россию накрыла бессмертная олигархическая опухоль. и все! и светит Матушке полный, как говорят американцы, пердишен. Можно, конечно, выразиться и по-русски, это будет более точно, но нецензурно.

Вопрос: откуда у советской медицины такие феноменальные наработки? А было так! В конце сороковых товарищ Сталин озадачил ученых-медиков фантастической проблемой. Им было предложено разработать методики, с помощью которых можно было бы увеличить продолжительность человеческой жизни в два-три раза. И пекся Иосиф Виссарионович не о себе великом и не о свих верных соратниках. Нет, нет и нет! В своей мудрой прозорливость заботился он о будущности России и её народа.

Советская медицина не обманула надежд вождя. Неимоверными усилиями трех научно-исследовательских институтов соответствующие методики были созданы.

Однако, это эпохальное достижение отечественной науки не получило широкого распространения. Работы медиков были засекречены, а сами ученые в процессе борьбы с космополитизмом подверглись шельмованию, а затем их смял каток под названием «дело врачей». И сейчас, где-то в сов. секретных папках ФСБ, все еще хранятся их бесценные разработки. Хранятся без пользы. И это в то время, когда наши российские нувориши так сильно хотят значительно продлить свои драгоценные жизни

Правда, не только разные там олигархи этого хотят.

Желание подольше пожить испытывают многие вменяемые дюди. Но разве в городе долго проживешь? И пища – дрянь, и вода – гадость, и воздух – не воздух, а смесь азота, пыли и бензинового смрада с небольшим добавлением кислорода. И никакие экологически чистые продукты, расфасованная вода, воздушные и водяные фильтры здесь не помогут. Город, он и есть город – нездоровая среда, где не очень здоровые люди ведут очень нездоровый образ жизни. То ли дело Камары!

Вместо пыли и бензинового смрада с наслаждением вдыхали камарцы нечто похожее на парфюмерию. В деревню, окруженную со всех сторон лесами и болотами, ветер приносил лишь свежие запахи хвои и трав. Когда же по весне цвела черемуха и начинали белеть плантации ландыша, воздух был такой благоуханный, что местная полеводка, тетка Дарья, зажмуривала

глаза и говорила:

– — Так может пахнуть только в раю!

Очень важно, что в этот чудный букет запахов не вплетался неизбежный для любой деревни аромат навоза. Скотный двор в Камарах был давно ликвидирован, а в частном пользовании находились всего лишь две коровы. ь

Камарцы не только дышали отменным воздухом, но и пили уникально чистую воду. А это так здорово! Для хозяйственных нужд воду брали из колодца. Колодезная вода была холодной и вкусной, но сельчане привередничали и для питья, для приготовления пищи использовали лишь родниковую воду.

Из-под кряжа, нависшего над Черной речкой, били ключики. Чуть ниже самого крупного из них еще в давние времена вырыли мужики водоёмчик и обложили его диким камнем. Вот из этого-то водоёмчика и черпала вся деревня живительную влагу. Вода была настолько прозрачная, что бидон, наполненный ею, казался пустым, и только легкая голубизна намекала на нечто в нем находящееся. Любой человек, впервые пробовавший эту воду, неизменно отмечал, что более вкусной воды он никогда не пивал.

В начале 90-х годов в Камары прибыла передвижная буровая установка. В то время геологи по всему району искали залежи каолина, который требовался Тихвинскому фарфоровому заводу, выпускавшему электрические изоляторы. В Камарах, к радости жителей, каолина не нашли, но зато геологи сделали интересное открытие. Оказалось, что в надречном кряже, поросшем большущими елями, под мощным слоем песка и глины покоится крупная линза доисторического льда. И все ключики, бьющие из-под кряжа – есть реликтовая талая вода. Народ забеспокоился: как бы лед совсем не растаял. Но геологи заверили:

– Не волнуйтесь! Прежде, чем лед растает, пройдет не одна сотня лет.

Понятно, что при благоуханном воздухе и кристально чистой воде, вся огородная продукция, выращиваемая камарцами, была в экологическом плане безупречной. Тем более, что борьба с вредителями и болезнями овощных культур велась без использования химии. Для этих целей применялись различные травяные настои. Удобрялись огородные грядки исключительно компостом, который производили сами камарцы, сваливая в компостную яму выполотые сорняки, ботву овощей, скошенную траву и все жидкие и твердые отходы хозяйственной деятельности. Компост зрел два года. За этот период всё, сложенное в яму, перепревало и превращалось в однородную влажно-рассыпчатую массу темно-коричневого цвета.

Правда, бывали исключения. Как-то раз Николай Ромашкин купил толстый батон ярко-красной вареной колбасы, сварганенный местными предпринимателями. На вкус колбаса оказалась препротивной и Николай, не желая рисковать своим здоровьем, отправил её в компостную яму. Мол,

доброе будет удобрение

.

Через два года, раскапывая компост для внесения его в почву, Николай с удивлением обнаружил выброшенный им колбасный батон совершенно целым и невредимым. Только за два года колбаса из ярко-красной превратилась в ярко-синюю

– Из чего же тебя бедную сделали! – вслух удивился Николай, – не иначе,

Он с отвращением подцепил батон вилами и закинул его в бурьян. Еще

долго из бурьяна тянуло какой-то гадостью.

Овощам компост очень нравился, а зелень от него просто дурела. Лук порей разрастался и принимал вид заморского растения, любисток вымахивал с небольшую пальму, бобы стояли, как джунглевые заросли. Камарские огороды дышали укропом и базиликом, а после дождя все пряные запахи перекрывала острая сельдерейная нота.