Читать книгу Красная омега. Часть вторая. Загадка Вождя - Александр Брыксенков - Страница 8

Сосны просеивали солнечные лучи, и они ложились на брусничник, на мох, на военные палатки мягкими, неяркими пятнами. Палаток было пятьдесят штук, и они в пять рядов стояли перед площадкой, на другой стороне которой возвышалось двухэтажное кирпичное здание. За зданием были разбросаны деревянные хатки, покрашенные в голубой цвет.

Это был типичный пионерский лагерь. Причем обитатели его совсем недавно покинули место своего отдыха и закаливания. Об этом свидетельствовал все еще не снятый плакат на фронтоне кирпичного здания:

«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»

Перед главным зданием располагалась площадка с высоким флагштоком в центре. Здесь, очевидно, проводились утренние линейки и поднимался красный флаг. При входе на площадку стоял щит, на котором были размещены объявления и документы: расписание работы различных кружков, турнирная таблица волейбольных соревнований, пионерские правила и еще что-то. Теперь все это было мусором.

В настоящее время здесь, вместо пионеров, размещались медики. Они в комнатах и залах кирпичного здания развернули врачебные кабинеты. В одной из голубых хаток действовала рентгеновская установка, в другой – лаборатория. Во всех этих помещениях специальная медицинская комиссия дотошно и строго оценивала состояние физического и психического здоровья спецконтингента, размещенного в военных палатках.

Руслан и Козел, сидевшие на скамейке перед флагштоком, обменивались впечатлениями и предположениями.

– Ты, что-нибудь надыбал? – спросил Руслан.

– В смысле? – отозвался Козел.

– Ну, что все это значит и чем сердце успокоится?

– Что здесь надыбаешь? Начальничков мы не видим, а кто из них и нарисуется, то молчит. И мы ничего не делаем, лишь покорно выделяем кровь, кал и мочу, ходим на рентген, да показываем врачам то язык, то залупу. Я только одно усёк: из двухсот хлопцев, что разместились в палатках, нет ни одного нацмена. Одни русские рожи.

– Ну и что?

Пионеры уехали

– Да, ничего. Просто как факт.

Друзья помолчали. Хорошо сиделось под соснами. Хорошо и томно. Они только что сдали из вены кровь на анализ и были немножко в гроги. Тогда не теперь. Тогда для забора крови пз вены использовалась толстая, как правило, тупая, многоразовая игла.

– Замечаешь, Мишка, здесь все почти так же, как было у нас на даче в Инчукалне.

– Ага! Похоже. Только нет речки и пороховых россыпей

– О! Россыпи! Какие были салюты!

Дача детдома располагалась в бывшем имении какого-то барона. Двухэтажный особняк стоял на крутом берегу Гауи, окруженный соснами и дубами. Берег реки густо зарос кустами красной смородины, от непомерного поедания ягод которой у детей трескались языки. В лесах было полно черники и маслят. Вдоль реки тянулись песчаные пляжи. Но не эти благодати больше всего притягивали пацанов.

В километрах двух от дачи проходило Псковское шоссе. По нему в начале войны, спасаясь от флангового танкового удара немцев бежали красноармейцы маршала Ворошилова. Они бежали, бросая в придорожных лесах технику, вооружение, боеприпасы. В 44-ом, но в противоположном направлении, бежали немцы. Они бросали всё, что мешало бегу.

Эти леса вдоль Псковского шоссе были форменным Клондайком для мальчишек. Горки и россыпи трубчатого пороха, а также пороха в виде шайбочек и квадратиков. Залежи тола и другой взрывчатки. Частые включения авиационных снарядов и зенитных боеприпасов. Ящики с патронами, пулеметные ленты, очень ценимые знатоками гранаты и разнообразные мины. Всего добра, что бесхозно лежало в лесах, перечесть было невозможно.+

Как ни старался директор Некрасов пресечь тягу пацанов к военной технике и боеприпасам, но полностью закрыть доступ к вожделенным военным цацкам он не мог. В личное время мальчики-детдомовцы пропадали в заветном лесу. Там они собирали все, что взрывалось и горело. Предпочтение отдавалось «лимонкам», малокалиберным минам, авиационным снарядам. Собранное добро приносилось в спальни и пряталось под матрасами и подушками. Однажды директор произвел обыск в спальных помещениях. Результат изумил Некрасова, а воспитательниц потряс до обмороков: в вестибюле конфискованное «добро» образовало большую, грозную кучу. Пацаны не понимали волнений взрослых. Боеприпасы же разряжены! Взрыватели и запалы вынуты!

Детдомовцы, как и все дети, хлебнувшие войны, были большими специалистами в деле обезвреживания мин, разборке снарядов и гранат. Они на взлет определяли быстродействие бикфордова шнура, цвет сигнальной ракеты, мощность того или иного взрывчатого вещества. Их самым любимым развлечением был салют. Организовывался он следующим образом.

На дно большой латунной гильзы от зенитного боезапаса укладывалась толовая шашка, снабженная взрывателем. После чего гильза до верху заполнялась адской смесью, состоявшей из разносортного пороха, трассирующих пуль, раздробленного горючего вещества осветительных ракет и дымовых шашек. Снаряженная таким образом салютная установка помещалась в центре лесной поляны. Подготовив установку, пацаны скатывались в окоп и поджигали бикфордов шнур.

Через пятнадцать- двадцать секунд могучий рёв оглашал лес. Из гильзы высоко в небо разноцветным огненным потоком устремлялись, воя и свистя, горюче-взрывчатые ингредиенты. Венчал салют шикарный взрыв толовой шашки, разносивший гильзу вдрызг. Такое запоминалось на всю жизнь.

– Да, салюты были чинные. Ничего не скажешь, – согласился с другом Мишка. Друзья помолчали. Каждый думал о своем.

– Вот, ты обратил внимание на национальный состав нашей гопы, – вернулся к начальной теме Руслан, – Это интересно. Но и я тоже кой на чем споткнулся. Ты знаешь, здесь нет тюх. Все, с кем я разговаривал, имеют среднее специальное образование. У большинства за плечами техникум, у некоторых – училище, есть парни из спецух. Как это понимать?

– Понимать это нужно так: в предстоящем испытании нас ждет не ломовая, а умственная работа, – сделал оптимистичный вывод Козел.

– Хорошо бы. Только сомнительно. Уж слишком темнят наши начальники.

Очень скоро наблюдательные друзья выявили еще одну не совсем приятную особенность, которая поставила под сомнение Мишкино предположение касательно предстоящей умственной работы. Они определили, что их товарищи по палаткам, все до одного, – круглые сироты, что у них не только нет отцов и матерей, но и близких родственников.

– К чему бы это? – задумчиво протянул Мишка, обращаясь к Руслану.

– Я слышал, что в Питере за заслуги перед медициной собаке поставили памятник. – Руслан взял паузу, значительно посмотрел на Мишку и, наконец, выдал, – Так вот я думаю, что нам такие почести не светят. Наши заслуги будут отмечены более скромно.

– Ты, считаешь, что нам предстоит быть подопытными кроликами? – решил уточнить Мишка.

– Ах, гражданин Смертин, своей догадливостью вы меня просто очаровываете. Я всегда знал, что у вас с репным маслом все в порядке, – фасонно, по моряцки отстучал бывший юнга Серебров.

Через две недели работа специальной медкомиссии была закончено. Её строгое сито не смогла преодолеть почти треть кандидатов в испытатели. Козла тоже чуть не отсеяли. Врач-дерматолог обратил внимание на два рубца на головке Мишкиного пениса. Мишка объяснил причину их появления. Дерматолог поспешил с докладом к начальству. Полковник, в накинутом на плечи белом халате, внимательно изучил Мишкину медицинскую карту. Карта была великолепна.

– Пусть остается. Нам, все равно, нужны будут «няньки», – заключил полковник. – В случае чего переведем его в обслуживающий состав.