Читать книгу Записки отставного афериста II - Александр Кларенс - Страница 5

"Некоторые стесняются воровать в армии. Не надо стесняться. Надо воровать".

А. Покровский

Воровство в армии это давнее, уважаемое и освящённое традициями занятие. Собственно, и воровством-то оно называется только при поимке за руку (жопу). Грамотная кража уважительно именуется рождением:

– Где взял?

– Родил!

– Объявляю благодарность!

– Рад стараться-с! То есть, бля, Служу Советскому Союзу!

Как говорится: "В армии не пиздят, в армии проёбывают". Как-то само собой вышло, что в роте я занимал почётную должность главвора. Назначили меня на неё по анкетным данным. Еврей? Значит, должен уметь спиздить всё что угодно! На мои вялые возражения, что на гражданке только по бакланке проходил, внимания не обратили. Типа, твои трудности. И не ошиблись. Я оправдал доверие. К концу службы я представлял из себя законченного уголовника. Крадуна со стажем. Уважаемого человека.

Стащить мог всё что угодно. Вплоть до Знамени Части.

Спизженное во благо роты менялось мной на увольнения. То есть на гражданке крадунов лишают свободы, в армии наоборот – выпускают погулять. Как-то мне поступил приказ "родить топливный насос КамАЗа".

Неделю я шнырял по окрестностям, пока не обнаружил на близлежащей автобазе обезглавленный грузовик. Сторож-пьянь был выведен в астрал бутылкой водки, предварительно сменянной на ерунду. ТНВД он бы мне за пузырь не отдал. Несколько настораживала конура, но сторож поведал, что кобель оборвал цепь и уж неделю где-то зажигает с тёлками.

Как-только страж отрубился, я принялся откручивать-отвинчивать, воровато озираясь по сторонам. Немного возни, и желанная увольнительная в руках.

Тяжёлая, сука…

Ой.

Метрах в тридцати позвякивал оборванной цепью блудодей-кавказец.

Вернулся с блядок, да как не вовремя. Спасло меня то, что кавказ поначалу не поверил своей удаче. Половые излишества, как известно, пагубно сказываются на умственных способностях и рассеивают внимание. Секунды три он недоумённо разглядывал композицию "Flagrante delicto".

Потом ринулся выполнять свои прямые обязанности. Поздно. За эти мгновения я научился летать. Буквально. Не помню, как, но я воспарил над остовом грузовика и огромными скачками понёсся по-над свалкой МТС.

Ржавые острые железяки служили мне трамплинами, и за 5 секунд я перелетел через забор.

Придя в себя, обнаружил, что ТНВД так из рук и не выпустил. Красава.

Обернулся назад и окабурел, – преодолеть такую кучу (метров 8 высотой)? Скачками? За секунды? С ТНВД в лапах? Это как?

За горой металлолома бесновался кавказ. В его лае слышались нотки уважения.

Ладно, пора и честь знать. Уй, бля! Оказывается, ногу подвернул при падении. Легко отделался. Шипя от боли, поковылял в расположение.

На следующий день нога распухла и посинела. М-дя. Не до увольнительной точно. Пора в медпункт.

Армейские медпункты – отдельная тема. Там и трупные пятна – это попытка откосить от службы. Но тогда, на удивление, я нарвался на запредельный сервис. Вокруг моей конечности запрыгало аж 3 фельдшера.

– Э? Чо за паника? Тут что, ампутацией дело пахнет?

– Да не. Ты тут ни причём. Нас вчера выебли со страшной силой. Ходил тут один сачок… всё на живот жаловался. Тут таких симулянтов – через одного.

– И?

– Досимулировался, сука, до перитонита. Его в госпитале еле откачали. Ну, а нам пистон вставили от земли до неба. Так что ща как наскипидаренные. Так я б тебе йодную сетку сделал и нахуй бы послал, но в связи с тем, что…

– Не тяни.

– В госпиталь тебя отправлю. На рентген.

– Ну и ладно.

– Тут такое дело…

– Что?

– Понимаешь, тебе фиксирующую повязку надо, а у меня лангеты на ногу нет.

– Да и хер с ней… Так дойду.

– Что бы меня ещё раз выебли? Ну уж нет.

– Что ты предлагаешь?

– Ну, для ноги у меня нет, а вот для перелома позвоночника есть. Не возражаешь?

– Да валяй!

Выносят реальный скафандр и начинают пеленать. За 5 минут меня превращают в мумию.

– И как я пойду?

– Не ссы, мы тебя отвезём.

Носилки, медицинская "буханка", ехать недалеко, и мы в госпитале. Подносят к кабинету хирурга. Там очередь. У кого рука на перевязи, кто на костыликах. А тут я. В бинтах от ушей до пяток. Народ сочувственно шушукается.

– Браток, где это тебя так?

Умирающим шёпотом сипло ответствую:

– Краном прищемило…

Пускают без очереди, и санитары ногами вперёд затаскивают мое бренное тело в кабинет. Хирург в растерянности.

– А-а, почему не в реанимацию?

– Сказали к вам.

Начинает распеленовывать с головы.

– Тут болит?

– Нет. Ниже.

– Тут?

– Ещё ниже.

Проходим всё тело до ступни. В углу растет куча из бинтов.

– Тут?

– Да!

– А зачем они тебя замотали-то так?

– Ну, говорят, лангеты на ногу нет. Только для позвоночника… Ну и…

– А-а! Дебилы-ы!…

У врача истерика. Он всхлипвает в углу, бормоча про то, что стране нужны герои, а пизда рождает дураков… Наконец, находит силы осмотреть мою ногу.

– Обычное растяжение. Сейчас перевяжу, и шагай. Дня три поболит, перестанет. Свободен! Э-э! Куда пошёл? Носилки и бинты забери!

Вываливаю из кабинета с носилками под мышкой. Народ столбенеет. Глаза у всех – как блюдца. Сказать, что я их удивил – ничего не сказать. Докручивая репризу, ору в кабинет:

– Спасибо, доктор! Вы спасли мне жизнь! Я назову в честь Вас своего сына!

Поворачиваюсь к очереди и рявкаю:

– Да здравствует советская медицина!

Толпа в ужасе отшатывается от исцелённого. Слышится чей-то выдох – "Чудо!"

Некоторые крестятся.

Радостно, вприпрыжку скачу по коридору, размахивая носилками.

Вот так, наверное, и рождаются легенды.