Читать книгу 6 | Поэтический дневник - Александр Левинтов - Страница 13

это красок разномастье,

эти томные туманы,

в небе птичьи караваны

из несчастия в ненастье

ходят призраки в тумане

по пустым полям и весям,

по шоссе и тёмным лесом,

как баварские цыгане

это сонное барокко,

двухэтажные усадьбы,

чинная, как после свадьбы,

птиц крикливая морока

под багровые закаты

по пивнушкам-ресторанам,

при свечах и в тарараме

пиво с песнями накатим

на далёкой планете,

где живут только дети,

нет тоски, нет и памяти,

нет и нищих на паперти

есть надежды и радости,

за обедом – лишь сладости,

ни таблеток из горечи,

и все мамы – лишь дочери

спать ложатся – с усталости,

на горшок – лишь по малости,

одеваться не хочется,

нужно только, что можется

и поётся, и пляшется,

всё, что больно, лишь кажется,

и счастливые дети

– на далёкой планете

поверь несуществующим богам,

в их имена, деяния и мысли,

путь к ним, тебе неведомый, исчисли

и будь не здесь, не здешним – только там

пренебреги устоями и благом,

спокойствием, достатком, суетой,

и в ожидании венков и «бис!» не стой,

и никогда не стой под чьим-то флагом

и не ищи признанье и хвалу,

пусть на тебя падут мечи и стены,

пусть рвутся: голос, нервы, вены —

и пусть тебя не будет на балу

толпой легко крушить, казнить и портить —

будь одиноким клёном на ветру,

вались во сны, но только поутру,

и не считай свои стихи как подвиг

снег пошёл за моим окном,

а идёт ли он за твоим?

я тебе позвоню – потом,

а пока давай посидим,

погрустим, повспоминаем

под чаи и под метель

как весёлым звонким маем

нас с тобою срывало с петель

где теперь ты, милая когда-то?

снег сметает память о тебе,

помнишь наши улочки Арбата

и беретку – лихо набекрень?

кто тебя от ветра согревает

в этакую жуткую пургу?

снег к весне, конечно же, растает

только я дождаться не смогу…

почему же мы тогда расстались,

в счастье удержаться не сумели?

имя твоё нежное Наталья

засыпают снежные метели…

отшуршала, опустела осень,

грустно, серо, сумрачно, тоскливо,

ничего не ждём уже, не просим

у небес, беззвучных и дождливых

и себя хороним перед спячкой

долгих, длинных, заунывных дней,

тратя вновь здоровье из заначек

под скулёж вечерний: «брат, налей!»

на последних листьях, им вдогонку

как постскриптум: «разлюби меня!»,

лёд на лужах – призрачный и тонкий

в отблесках проснувшегося дня

«всё пройдёт» – прошло уже, наверно,

ожиданья замерли вдали,

путь мой до пивной или таверны

долог будто время у Дали

летал Шагал,

Малевич малевал,

а я устал,

пока стаканы наливал,

Моне с моноклем

одноглазый,

на пике формы

Пикассо,

и Пазолини тихо пазлы

пасует юному Тассо

Эдгару По

пора по полю

к Сезанну Полю погостить,

Ван Гог Гогену прогугнил:

«Безухов в ус и уши дует:

Винсент влюбляется в абсент»

взошел Платон на плато мысли,

Декарт мне в карты проиграл,

Численко, честолюбец, числа

сложил, умножил, сосчитал