Читать книгу Миллионноглазый (сборник) - Александр Образцов - Страница 28

1.

Русского человека, как никакого другого, постоянно тянет поговорить на общие темы. И постоянно точит мысль заняться каким-то новым делом. Потому у нас так хорошо жилось немцам, евреям, которые заряжаются на всю жизнь в своей узкой специализации. Соединение русской глобальности с этим профессионализмом давало всегда удивительные результаты.

Когда же власть берет русская стихия – начинается 17 год.

Русским ни в коем случае нельзя закисать. Им надо смешиваться, двигаться. Иначе дело плохо. Сами они не приспособлены для движения вперед, даже обладая чудовищной силой. Эта сила, не приводимая в действие, – гремучая смесь, безумие, ядерный распад.

Царизм всегда чувствовал (наверху это хорошо различимо) как ему поджаривают пятки. И направлял силу на завоевание, на безумные иногда дела. Например, строительство Петербурга, разведение картошки, – что угодно. При Николае Втором, наиболее чутком из царей, возникла полная растерянность власти, шараханье, ужас. Судьба деда его парализовала, не давала сосредоточиться, принять решение.

Действия властей в России всегда напоминали действия обреченных, сидящих на мине с часовым механизмом – все тихо, сонно, но где-то что-то тикает. И всё громче. Но по-прежнему всё сонно. Рвануть может в любой момент.

Только страшный террор или победоносные войны могли остановить часы на время. Две подряд проигранные войны сметали династии и режимы.

19 век был спокойным после великой победы Двенадцатого года. Войны Великой Отечественной хватило на полстолетия. Афганская катастрофа и экономический крах – это две проигранных войны. Произошла выбраковка режима.

Но западный вариант в России невозможен. Она не может повторяться, не желает. Не желает – и хоть кол на голове теши. Что-то выдумает густое и свое.

И дорог у нас не будет американских. Скорее дирижаблями станут пользоваться. И это не ирония. Так и будет.

Откуда эта чудовищная сила? Сейчас ведь державу трясет так, что искры из глаз, а – не рассыпается.

Разрешат богатеть. Может быть, сюда уйдет чудовищность? Этой стране богатеть еще никогда не разрешали. Впервые алчный взор России стал действительно алчным. Богатеть! Вот это цель! Вперед!

Со стоном, со сладострастием начинают богатеть. Надо видеть, как строят дачи из воздуха, из ничего, – только дайте клочок болота!

Может быть, главное слово для России сказал японский бизнесмен, когда на вопрос: «Когда, через сколько лет она догонит развитые страны?», ответил коротко: «Никогда». Это слово вонзилось во всех сразу.

Всё. Начинается гонка. Это будет так стремительно, что этого не подозревает никто. Сейчас ситуация напоминает бега – лошадь, храпящую от нетерпения, из последних сил удерживают конюхи. Запреты вот-вот падут и начнется трудовой запой.

Запад конечен. Он был ограничен Атлантикой, но умудрился перепрыгнуть океан и продолжиться в Америке. А Восток бесконечен. Он рождает волны, идущие на Запад. Поэтому Запад постоянно совершенствуется, консолидируется, стремится к охвату Азии. Но неудачно. Колониализм умер. А экономически Азию не завоевать. Она переимчива. Не России Западу надо бояться. Ему надо бояться Сингапура и Южной Кореи. Вот где, на самой оконечности, происходит рождение волны. Таиланд. Малайзия. Существует, правда, американизированная Япония. Но Япония – калиф на час. Все решится, как всегда, наличием пространств.

Главный путь с Востока на Запад принадлежит Китаю. Он зарос. И сейчас он проходит через Россию. Она станет экономическим хребтом Евразии. И это не самое страшное, что могло быть. Россия двупола, двурасова, двулика. Она строилась именно для нынешней ситуации, для нынешних коммуникаций.

Пустыни Центральной Азии в будущем будут кормить весь мир. Они станут центром мира. Потому что океан переместился вверх, в воздух. Бухты и пляжи уйдут для отдыха, для радости. Для труда предназначен большой азиатский стол. Здесь сомкнулись мусульманство, буддизм, православие, то есть христианство.

2.

Когда какой-то народ начинает воевать со своими соседями и при этом чаще побеждает, когда он победоносно идет из края в край, – история бывает обычно восхищена. Александр Македонский, Дарий, даже Чингисхан, не имеющий сегодня сильных заступников – все они – герои.

Но когда народ, развившийся в мощную державу, в самой своей силе начинает себя калечить, уничтожать лучших и приносящих ему славу, когда он судорожно сжимает в своей руке случайные и бесполезные символы, когда он горячечно повторяет какое-то заклинание, темное для всех окружающих, – разве этот народ достоин смерти?

Достоин, говорят соседи. Но говорят тихо, на ухо друг другу. Достоин, говорят дальние наблюдатели, с ужасом и омерзением наблюдавшие самоистребление народа.

Достоин, говорят бегущие из этого народа эмигранты, потрясенные на всю жизнь, потерявшие к ней вкус.

Достоин, говорят подчиненные народы, сжатые в сумасшедших объятиях братства. Все они говорят так из самосохранения.

Они знают, что от внешних врагов можно защититься, даже погибнув. От себя защититься нельзя.

Так почему и за что русские убивают сами себя?

Россия – это некий художник, создающий картины собственной своей жизнью. Художника мы ценим за неожиданность мышления, за прорывы из здравого смысла. В этом отношении Россия – классический пример организма с художественным мышлением.

Хороша Швейцария, создавшая для своих граждан рай на земле в рамках здравого смысла. Хороша Франция, импульсивная любительница быстротекущих форм.

Темна, убога Россия, и вдруг – победоносна, стремительна, все в нее влюблены, но только на один день. Завтра здесь будут вешать и пытать. Послезавтра – каяться, говорить пошлости. Еще через день обнаружатся в ее громадных карманах седые старцы не хуже буддистов, и неожиданные гении вроде Лермонтова и Платонова. Евреи, давно ничему не удивляющиеся и лишь делающие заинтересованные глаза по поводу различных событий в мире, сатанеют от тупости, упрямства, пошлости русских, а когда уезжают из России – умирают от ностальгии по ее канавам и кустам.

Загадка России сродни загадке жизни вообще. Если отыщется смысл существования этого места, где люди умеют умирать, то отыщется и гималайский человеческий путь ввысь.

В мыслях о России всегда есть грусть, даже печаль, какая-то тяжело-сладкая. Как будто земное ядро якорем держит готовую воспарить душу. Как будто выпили по первой, после долгих трудов и драк и все существо объединилось в одном вопросе «зачем?». И вот-вот будет ответ.