Читать книгу Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали - Александр Павлович Чемек - Страница 8

Дневник десантника. Предновогодние заготовки. Лечение силой. «72 градуса ниже ноля». Души невнятные порывы. Где бы святого найти одного.

Главным материалом новогоднего выпуска стенгазеты станет «Дневник десантника», который передал мне Влад, приехавший с ребятами из Кудыкты за новогодними покупками.

Конечно, описаний природы в нем нет, да и жалоб на подготовку десанта не найдешь. Зато ярость, сопровождавшая столь любимый Владом процесс преодоления неожиданностей, ясно проглядывается в его скупом повествовании: «… Трелевщик заглох на первых километрах пути. Олег Боронов полез в мотор, и вскоре мы поняли, что соляр стал, как кисель, и не идет по трубкам. Кто нам всучил летнее топливо, когда мороз под 50°?!…», − и так далее, с многоточиями через каждые три слова. Хотя к чести Влада надо сказать, что слова-«связки» в своей речи он никогда не использует.

Сидя за чаем, он чуть не слезно просит нас с Митяем повлиять в комитете на состав бригад, готовящихся к работе в Кудыкте.

– Послушайте, ребята, – говорил он устало. – Те, кого мне навязали с десантом, ни в какие ворота не лезут, не тянут они совсем. Работают только, когда я рядом… Положиться можно только на десяток человек, с которыми уже пуд соли съел на просеке. Остальные – просто балласт…

– Влад, мы, конечно, попробуем что-то сделать, только как? – спросил Митяй. – Ведь Севе – лишь бы избавиться от этого «балласта».

– К тому же, бригады уже сплотились, – добавил я, – и круговая порука в них сильнее любого комитета. Тащат за собой всю безнадегу… Да и здесь с содроганием ждем новогоднего загула.

… Сегодня вторник – последний день старого года, а настроение далеко не у всех праздничное. Всеобщий подготовительно-закупочный ажиотаж совсем не захватывает, скорее раздражает. За три месяца нашего пребывания здесь особых достижений ни в работе, ни в строительстве отношений совсем не видно. Так, мышиная возня, суета…

Кстати, о мышах. Вероятно, они водятся в каждом балке, но никто с ними не борется. У нас, например, они благоденствуют на полке в прихожей среди круп и прочих припасов. На нижней, широкой полке стоит бак с водой, которую мы берем из водовозки. Открыв однажды дверцу полки, я, видимо, застал воришек врасплох, и они, ослепнув от яркого света, бросились в рассыпную. В сутолоке один из мышат оступился и полетел в бак, бывший, естественно, без крышки. Оказывается, мыши хорошие пловцы, ибо, заглянув в бак через четверть часа, я увидел его по-прежнему на марафонско-кольцевой дистанции.

Ещё грустно от того, что в суете и якобы срочных делах нет времени на что-то главное, за что не было бы «мучительно больно» потом. Да и как остановить эту погоню за собственным хвостом? Кажется, попади я сейчас вдруг в камеру-одиночку, смог бы написать такое!.. Скажем, «Записки из муравейника» или «Сто дней Дениса Иванова»… Но за что можно получить такую «командировку»? Не иначе, как за какое-нибудь «влажное» дело. Опять − не реально.

Под Новый год «районка» напечатала «ура»-поэму члена ССП Олега о том, как здорово, что Дирекция строительства моется в поселковой бане, а заодно стирает в шайках исподнее.

Все бы ничего – у искусства нет запретных тем − да только на главном входе бани этой злосчастной всегда висит замок. Нет, конечно, можно улучить момент и прорваться в нее не через «зад», но воды горячей в ней все равно не будет. К тому же каждый человек помнит медицинский плакат: «Стирать в бане запрещено!». Нормальный гражданин этого и не сделает, но то – гражданин… Поэтом быть он не обязан.

С другой стороны, хотя горячей воды и не бывает, но раскаленный пар проходит по трубам отопления в так называемую парилку. И тут нельзя не поразиться чуду русской смекалки: поливая раскаленные радиаторы холодной водой, наши люди собирают в шайки уже – горячую. Вечная слава воде!

… Днем я был послан своим районом – рудиментом землячества – в магазин за барашком. Хладнокровно отстоял в очереди, но отечественного производства – мне не досталось. Пришлось брать новозеландского – несколько дороже родного, видимо, из-за симпатичной бязевой обертки.

Доморощенные специалисты вроде Арнольдова и Иторенко долго пристраивали замороженного барана на вертеле над костром. Однако мороз был такой, что туша не только не оттаивала, но замерзала вновь со стороны, удаленной от огня. Промучившись с барашком около часа, повара порубили его и понесли на сковородку, чтобы хоть как-то успеть к бою Курантов.

… Год второй, январь. Выпив с земляками шампанского за наступивший год и пожевав сухой заморской баранины, ушёл спать, не ощутив праздника. Остатки барашка повара предусмотрительно поставили вариться. Около 6-ти утра кто-то из «жаворонков» догадался выключить плитку, поэтому на завтрак мы имели холодец, а не уголь.

Праздник мы ощутили позже. Во-первых, ночью выпал снег, если так можно назвать пыль, которая обычно оседает здесь, будто выбитая из матраца Снежной королевы. При этом температура поднялась до –22°, что после –40° воспринимается как наступление весны.

А весной – что? Происходит брожение, вылившееся в одном из женских балков в драку. Вернее, не драку, а «излечение» несчастной, коей являлась вечно пьяная Л.Фомкина 19-ти лет. Вопрос о ее увольнении стоит почти с первых дней нашего приезда. Комитет все же надеялся на чудесное «влияние трудового коллектива» и тем лишь усугублял положение «больной».

Вот и взяла на себя профилактическую миссию член дружины Маша Бондарчук, слегка пересчитав Фомкиной ребра и нанеся на ее веснушчатое лицо экстравагантный грим. Если и эта мера не поможет, придется расстаться с трудновоспитуемой.

Во-вторых, мне, наконец, удалось взяться за присланную друзьями повесть Санина «72° ниже нуля». Прочел ее на одном дыхании. Сначала она показалась мне несколько документальной, но эпизод, в котором Лёнька, нарушая все инструкции, обезумев от страха, ищет санный поезд в «черной пурге», доказал философскую наполненность всей вещи. Обязательно дам прочесть ее всем своим.

Эту повесть неожиданно помог мне переварить Икорников, пришедший поделиться наболевшим как раз на самом интересном месте. Глубоко переживая ситуацию в отряде, он не видит ничего лучше, чем направить весь заряд энергии на «пробивание стены» своей головой. Не имея ни специальных знаний, ни навыков работы с людьми, он намерен срочно, одним махом изменить их, извлечь из хмельной круговерти.

− Я пойду к ним (видимо, в ряды нетрезвых комсомольцев) и буду кричать до тех пор, пока до них не дойдет, что пора остановиться, что жизнь проходит впустую… – шумел он в экстазе, сидя за кружкой чая в столовой части нашего балка.

Однако, это не мешало землякам сновать мимо нас в магазин за пополнением запасов спиртного для ночных карточных бдений.

Сидя за шахматами и попивая чай до трех утра, я пытаюсь направить порыв Мити в практическое русло рутинной воспитательной работы. Что-то, конечно, он воспринял, но придумать реальный план действий мы не смогли.

А тут ещё «Зависть» Олеши, которую он держал перед собой и цитировал в подтверждение своих мыслей в течение четырех часов, то есть доказывая постоянство воззрений нашего народа с 1927 г., когда была написана эта книга. Через 4 часа ему ехать на просеку, а мне идти на учебу.

В процессе учения обдумывал, как бы мне вернуться в бригаду лесорубов. Вечером узнал, что бригадир Миронкин настроен против «лишних ртов», ибо своим работы не хватает. Главный инженер, который мог бы поспособствовать, – уходит в другую организацию. Алина как кадровичка могла бы просто направить туда, но устроила себе командировку в столицу. Словом, нет мне пути назад.

Тем не менее, жизнь идет своим чередом, то есть вполне нормально, если не считать, что выдачу зарплаты за прошлый месяц отложили на неопределенный срок. Да и зачем она нам? Мы ж «романтики» и не за этим сюда ехали, проживем и без денег. Кстати, две банки кофе, давеча присланного Алексеем, пришлось толкнуть с молотка. Ведь не кофеем единым!..

А пока продолжаю «грызть бетон» науки или науку о бетоне…

В первый учебный день нового года занимались с нивелиром на местности. Естественно, в перерыве сбегал в книжную лавку. На полках − ничего нового. Но вдруг наша «ведьмочка», задружившая с нами после получения «шести мушкетеров», спрашивает:

– Гена, а как ваша фамилия? − и записывает ее куда-то.

Через минуту она подзывает меня расписаться и вручает мне подписку на трехтомник Светлова. Оказывается, в райкоме отказались от двух собраний советского классика. А нам все сойдет, хотя бы для обмена. Вот, что значит появиться в нужное время!