Читать книгу Мертвые королевства: Годы гроз - Александр Ульянов - Страница 15

Америя, Кроунгард

Красный двор

«Зачем же я принял вызов», подумал Эриг Раддерфорд.

Красный двор был забит людьми. Сегодня солнце расщедрилось на свет и тепло, и Небесный дом сиял так же ярко. За ночь слуги отмыли кирпичи Красного двора до блеска, поставили помосты для зрителей, привязали к отцветшим уже кустам алые розы из ткани. Америйская знать приветствовала своего чемпиона. Кальдийцы (те, кто не укрылся с Наместником в башне) стояли отдельно и шушукались, бросая на Эрига испуганные, как ему казалось, взгляды. Так что до того момента, когда герольды подняли в воздух сверкающие трубы, он чувствовал себя героем.

За прошедшие вечер и ночь у капитана появилось больше друзей и поклонниц, чем за всю прошлую жизнь. На закате король вызвал его к себе, обнял и поцеловал по-отечески. Даже теплее: Эриг никогда не видел, чтобы Законник так привечал принца Дагоберта. Он приказал приготовить для Эрига горячую ванну, после которой красивые служанки натерли его тело маслами, и одна осталась, чтобы усладить его ночь.

Утром подали доспех: латы с клеймом Миклена Трехрукого, лучшего кузнеца Длани. Стоунгардская сталь была украшена золотом и платиной, по вороту шла полоса из рубинов. На груди выгравирован пещерный медведь, вставший на задние лапы и готовый к смертельным объятиям. Древний и уже неофициальный герб америйских королей. Эриг был столь же счастлив, как если бы ему позволили присесть на трон.

Он вышел, немного неуклюжий в новых латах. Доспехи делались для короля и лет двадцать назад, как сказал сам Эсмунд. За ночь их попытались подогнать под фигуру Эрига, но вышло не очень. Нагрудник был тесноват, а шлем-бикок⁵ почти не давал обзора.

Толпа расступилась, приветствуя его.

– Удачи, сир!

– Посмотрите, как сияет Дом! Господь за вас сегодня, сир Раддерфорд!

«Или за паладина», – думал тот, но вслух бормотал:

– Спасибо. Спасибо вам.

– Вы победите, сир! Удачи!

– Поразите его в самое сердце!

– Сир Раддерфорд уже поразил в самое сердце меня.

На этот голос он повернулся. Молодая кареглазая красавица протягивала ему белый платок.

– Я леди Карина Пьерриг, сир. Пожалуйста, примите это.

– Б-благодарю, миледи, – Эриг принял платок и поклонился, чтобы коснуться губами изящной ручки. От кожи пахло вишневым цветом.

– Мой брат, рыцарь инквизиции, молился за вашу победу сегодня.

– Благодарю, миледи, – повторил Эриг и покраснел.

«Скажи что-нибудь поизящнее, дубина!»

Он повязал платок на правую руку и показал всем.

– Этой рукой, отмеченной вниманием леди Пьерриг, я нанесу смертельный удар. Господь на нашей стороне. Я одержу победу Его именем и во славу Америи!

Последние слова он произнес, воздев бронированный кулак вверх, и все повторили жест, и закричали, радуясь еще не одержанной победе.

Эриг Раддерфорд купался в лучах славы. Эсмунд с помощью Йоэна поднялся на помост и уселся на кресло. Симон уже сидел рядом, на кресле чуть меньшего размера, в которое едва поместился. Его клирик стоял по левую руку, бледный как молоко. На шее темнели круглые синяки. При виде Эсмунда мальчик часто заморгал и поклонился.

– Хорошее утро, ваше величество, – сказал архиепископ.

– Угу.

Эсмунд проснулся с головной болью и потому не считал, что оно такое уж хорошее.

Слуги подали фрукты и разбавленное вино. Эсмунд приказал наполнить два кубка и один отдал Йоэну.

– Пей.

– Ох, спасибо, ваше величество. Душно сегодня.

– Где Дагоберт?

– Он плохо себя чувствует. Они с кардиналом читают.

Король поморщился и собирался что-нибудь сказать, но тут герольды снова затрубили, и на площадку вышел паладин.

Небесно-синие доспехи отражали силуэты собравшихся. Сквозь прорезь топфхелма⁶ на Эрига уставился знакомый хмурый взгляд, и он почувствовал, как скрутило внутренности. Давненько он не бился по-настоящему, а теперь предстоит схватка до смерти.

Все вокруг утверждали, что паладины Престола – плохие бойцы. Но Эриг помнил, как вчера они готовились драться втроем против дюжины стражников. Плохие бойцы, даже слишком самоуверенные, на такое не пойдут.

«Не будь дураком, – говорил он себе. – Это просто бахвальство. Они не собирались нападать вчера. Мы бы порубили их, как тыквы».

Но уверенности больше не становилось. Ряды людей сомкнулись за спиной, и наступила тишина. Вперед вышел главный герольд и объявил:

– Сир Витторио эль Гарра, сын дома Белой луны, паладин Святого Престола, бросил вызов. Сир Эриг Раддерфорд из рода Раддерфордов, хранитель покоя королевского дворца, принял вызов. Согласно традициям, я должен спросить: покуда еще не поздно, не желают ли стороны уладить дело миром?

Паладин кивнул, и герольд какое-то время соображал, что его жест значит отказ.

– Только кровь смоет наши обиды! – воскликнул Эриг.

«Надо было ответить первым».

– Мирный исход невозможен, – констатировал герольд. – Согласно традициям, тот, кого вызвали, первым выбирает оружие.

– Я выбираю Гранглинг – святой меч!

Толпа приветствовала решение Эрига, и громче всех кричал сир Гарон, чьему деду когда-то принадлежало это оружие. Его гордый честью оруженосец вынес меч.

До сего момента Эриг не видел Гранглинг воочию. Полуторный меч был безусловно прекрасен. Клинок покрывала аккуратная чеканка: виноградные листья шли вдоль кромки, долу⁷ опутывала лоза, а набалдашник рукояти был исполнен в виде виноградной кисти.

Он проливает кровь, как вино, сказал сир Гарон.

Но знаменитый меч обходился без гарды, и хоть его отполировали, выглядел потасканным. Капитан взял Гранглинг. Тяжелый. Даже слишком. И баланс не тот, смещен куда-то к середине.

Мрак и бездна, лучше было б взять свой привычный меч.

– Я выбираю мартелло, – с акцентом сказал Витторио.

По зрителям пробежал шепоток – что за оружие приготовил паладин?

Клирик из свиты Великого Наместника подал Витторио что-то, замотанное в белую материю. Паладин сбросил ткань и таинственный мартелло обернулся простым чеканом. Ударная часть была исполнена в виде руки, сжимающей кинжал. Его острие было шипом чекана, а выступающая с другой стороны рукоять – граненым молотом.

Эригу стало не по себе еще больше. Чекан легко пробивает доспехи, даже королевские. Про меч такого не скажешь – даже колющий удар вряд ли пронзит латы. А таким длинным оружием, как Гранглинг, колоть вообще неудобно.

На поясе у паладина висел еще стилет. Такой пробивает сталь не хуже чекана, и хорошо находит щели меж латами. Правила поединков разрешали брать с собой кинжалы, но Эриг почему-то не взял. Думал, ему хватит меча.

Витторио взял щит и встал в боевую позу. Эриг отказался от щита и сжал Гранглинг двумя руками. Щит все равно не спасет от чекана. Сегодня капитан будет нападать, а не защищаться.

– Бойцы готовы? – спросил герольд.

«Нет», – хотелось ответить Эригу.

Герольд посмотрел на короля. Эсмунд поднялся, опираясь на локоть хранителя покоев. Он посмотрел в глаза Эригу и кивнул – не подведи меня. Тот кивнул в ответ.

– Да начнется бой!

Эсмунд сел. Толпа зашумела, загудела, призывая Эрига покончить с кальдийцем. Капитан стражи двинулся вперед, тяжело шагая по камням, и нанес первый удар.

Паладин ушел в сторону, но Эриг ударил снова, и Гранглинг врезался в щит. Раздался грохот, а вслед за ним – приветственные крики. Витторио бросился вперед и врезался в грудь Эрига. Чекан взлетел в воздух, но Раддерфорд почти изящно крутнулся вокруг себя и увернулся от удара. Паладин не успел повернуться, и Гранглинг со всей мощи ударил его в спину.

– Отлично, – сказал Эсмунд и подставил бокал для новой порции вина.

Схватка возбудила его, и головная боль отступила. Вино тоже помогало.

– Как ты думаешь, Симон, Люцио смотрит?

– Полагаю, что да, ваше величество. Вы бы не смотрели, сражайся тут один из ваших Щитов?

Эсмунд поглядел на южную башню – башню Наместника, как стали ее называть. Из нее прекрасно видно Красный двор, но стрельчатые окна, кажется, были пусты. На мгновение королю показалось, что он заметил движение, но не мог сказать точно – глаза ведь были далеко уже не те, что в молодости.

Он поднял кубок в сторону башни и улыбнулся. Люцио тоже в годах, но быть может, сохранил зрение.

Смотри, Великий Наместник, как падет твой защитник, и убедись, что Господь на нашей стороне!

Толпа взревела, и Эсмунд повернулся к битве. Паладин отступал, и Эриг теснил его, нанося удар за ударом.

– Что я пропустил?

– Сир Эриг ударил его по шлему, – доложил Йоэн. – Можно еще вина, государь?

– Налейте ему, – махнул рукой Эсмунд.

Паладин отступал и без толку махал коротким чеканом. Изрубленный щит опускался все ниже, силы Витторио иссякали.

– Вы были правы, ваше величество, – сказал Симон и взял яблоко. – Победа будет за нами.

Эриг закричал и нанес внезапный низкий удар. Паладин отскочил, будто кошка, и острие лишь царапнуло поножи. Капитан тяжело дышал, пот заливал глаза, но он наступал, уже чувствуя победу в руках.

Эриг притворился, что выдохся, и сделал шаг назад. Осторожный паладин напал не сразу.

А когда он атаковал, капитан опустил клинок на руку Витторио, и чекан упал на камни. Обратным замахом Эриг впечатал виноградную рукоять в синий шлем. Эмаль разлетелась крошкой, обнажая простую серую сталь. Паладин пошатнулся и едва не упал. С воплем Эриг занес тяжелый клинок – в последний раз.

А дальше произошло невероятное: отбросив щит, Витторио кинулся в объятия Эрига. Он схватил его за шею сзади и прижал к себе. Заскрипели трущиеся друг о друга доспехи, шлемы столкнулись как будто в поцелуе. Эриг пытался вырваться и бесполезно лупил кулаком по спине паладина. Эсмунд увидел стилет, рыщущий по латам капитана.

– Вырывайся! – закричал он.

И вслед за ним закричал Эриг, когда стилет нашел свой лаз.

Железное жало вошло в подмышку снизу вверх. Паладин давил на рукоять, утробно рыча. Эриг орал от боли. Он чувствовал внутри себя трехгранный клинок, разрывающий плоть и скребущий о кости плеча изнутри.

Витторио вырвал стилет. Его синяя перчатка стала темно-лиловой. Второй перчаткой, сжатой в кулак, кальдиец отправил Эрига на землю.

Гранглинг выпал из руки. Паладин поднял с пола чекан.

«Вот и все. Я проиграл».

Витторио отбросил стилет. С руки его капала та же кровь, что хлестала по боку Эрига. Чекан указал в лицо капитану.

– На колени.

– Я сдаюсь, – проговорил Эриг тихо.

Паладин сощурился. Чекан раздраженно дернулся.

– На кольени!

Толпа молчала, но капитан дворцовой стражи ясно чувствовал их взгляды. Каждый из них прожигал дыру в его теле, презирая доспехи. Тысяча раскаленных стилетов.

Эриг встал – вернее, поднялся – на колени.

– Снимай шлем.

– Хватит, я сдаюсь! – воскликнул Раддерфорд, и голос предательски сорвался.

– Снимай шлем!

Витторио схватил капитана за забрало. Удар чекана сломал шарнир и наполнил рот кровью. Забрало звякнуло о землю. Эриг сплюнул и снял поломанный шлем, обнажая мокрые от пота волосы и как будто подставляясь под гнев Божий.

– Проси прощенья.

Эриг сглотнул. Его душил стыд, но слова как будто сами просились на язык.

– Простите, сир. Я оскорбил вас. Я был неправ.

Сказав это, Раддерфорд сорвал с руки платок леди Пьерриг и отбросил его. Послышался чей-то короткий всхлип. Быть может, это была она.

Витторио сделал полшага вперед.

– Теперь пади ниц, – сказал он почти без акцента.

Эриг поднял пылающее лицо, и увидел в глазах паладина презрение, от которого захотелось умереть.

– Я сказал – пади ниц! – воскликнул он и дал ему стальную пощечину.

Боль обожгла щеку, и во рту снова появилась кровь. Эриг проглотил ее вместе с позором.

– Лучше убей меня.

– Ниц!

Мгновения тащились, как тучи, тяжелые и мрачные. И в тот момент, когда Эриг был уже готов склониться, раздался голос Эсмунда Первого:

– Хватит! Остановите это!

Витторио поднял взгляд и коротко поклонился.

– Все по воле короля, – сказал он.

«Я умер бесчестно», – успел подумать Эриг.

Острие с мерзким звуком вошло между глаз Раддерфорда. Паладин выпустил рукоятку, и капитан рухнул вперед с чеканом в голове. Завизжала какая-то дама, за ней еще одна. Разревелся ребенок, сидящий у отца на плечах.

Воздух застрял у Эсмунда в глотке. Он вскочил, отбрасывая кубок в сторону, и собственный голос едва донесся до ушей:

– ГЕРДА!

– Мой король, – сжимая зубы, ответила та.

– Взять его! Взять живым!

– Щиты! – заревела Герда. – Король отдал приказ!

Шестеро рыцарей двинулись вперед, обнажая клинки. Витторио наклонился и вытащил чекан из головы Эрига, под которой уже расплылась темная лужа.

С Витторио пришли два собрата – им позволили прийти в доспехах, но без оружия. Один поднял изрубленный щит, второй взял Гранглинг.

– Положи мой меч, проклятый кальдиец! – прокричал какой-то рыцарь, но не двинулся с места.

– Ваше величество, услышьте меня, ваше величество! – сквозь туман ярости пробился дрожащий голос. Симон, в залитой вином сутане, тряс Эсмунда за рукав.

– Нет! – вырвался король. – Этот подонок ответит!

– Пожалуйста, государь! Нам это не нужно! – Симон чуть не плакал, багровые щеки тряслись от ужаса. – Все прошло по правилам!

Королевские Щиты окружили паладинов. Те встали спина к спине, готовясь отразить атаку. Придворные стояли, распахнув рты и глаза. Только кальдийцы по стеночке выбирались со двора.

– Говнюк переборщил, но бой был честным, – буркнул Йоэн, покручивая в руках топор.

– Ваше величество! Проявите великодушие! Иначе мы не доживем до дня, когда Престол станет нашим!

Гнев Эсмунда сразу спал. Призрак смерти восстал за спиной, обдав его холодом. Король покрылся мурашками.

– Мы, Симон? Или только я?

– Ваше величество, я хотел сказать…

Щиты и паладины были на расстоянии удара. Герда оглядела своих.

– Взять этого живым. Остальных убейте, – процедила она.

Один из Щитов завопил, как разъяренный дракон, и кинулся вперед.

– Остановитесь! Герда!

– Назад! – рыкнула она.

Клинок Щита и Гранглинг только раз столкнулись, выбив искры, и телохранитель отступил, рыча, будто пес на цепи.

– Позвольте им уйти, – произнес Эсмунд.

Витторио первым опустил оружие и поклонился.

– Гральца⁸, вашье величество.

Эсмунд не ответил. Он наблюдал, как паладины беспрепятственно покидают двор. Тот, что с Гранглингом, подошел и отдал меч хозяину, и толпа расступилась, пропуская трех синих рыцарей.

– Как надоело мне это, – покачал головой Эсмунд. – Как надоело терпеть унижение в собственном дворце! Неужели я сам здесь, как пленник?!

Вопрос остался без ответа, да король его и не ждал.

– Почему же, Эриг?! – вопрошал он у мертвого. – Как ты мог?!

Снова молчание. И пускай зрение давно уж подводило короля, он видел, как ряды придворных становятся все реже.

– И вы все стояли и молча смотрели, как чужестранец унижает вашего брата! Позор всем вам! Просветитель всемогущий, неужели мне не служит ни одного достойного человека?!

И с этими словами Эсмунд направился прочь.