Читать книгу Мертвые королевства: Годы гроз - Александр Ульянов - Страница 19

Америя, Кроунгард.

Коррин только что рассказал старому И´вону, смотрителю королевской кладовой, о своей затее. Тот задумчиво крутил на пальце серебряный перстень и смотрел в одну точку.

– Ну так что? Вы с нами?

– Я не воин, – прошамкал смотритель. – Чем я могу вам помочь?

– Деньгами, – ухмыльнулся Коррин. – Я хочу подкупить слуг, которые входят в башню Наместника, и кальдийцев, которые остались вне ее. Сведенья дорого стоят.

– И с чего вы взяли, что у меня есть деньги?

Коррин подавил смешок. В покоях Ивона, где они сидели, жарко горел резной камин, отделанный бронзой. На стенах блестели позолоченные, или даже золотые канделябры. Напротив окна, омытая лунным светом, висела в серебряной раме икона святого Карха. Даже несведущий человек догадался бы, что деньги у хозяина покоев имеются.

– Да бросьте, – сказал Корр. – Не я один знаю, что вы берете взятки с тех, кто хочет поставлять свои товары во дворец.

Белокожий смотритель в один миг покраснел.

– Лживые слухи! – возмутился он. – При дворе Законника нет места преступленьям! Убирайтесь, сир, и молитесь, чтобы я не рассказал королю о вашем заговоре!

– Никуда я не пойду, господин Ивон.

– Немедленно! – смотритель подскочил и распахнул дверь. – Вон!

Насупившись, Коррин поднялся. Подошел к двери и, оттолкнув Ивона, захлопнул ее.

– Я позову стражу!

– Зовите, – сказал Корр. – Я сразу расскажу им, что узнал. Сколько мзды вы берете с мясников, и ткачей, и гвоздарей, и всех остальных. И как вы покупаете бочки только на бумаге, и лишаете слуг дневного жалованья за провинности, но говорите, что заплатили. И…

– Хватит, – прервал смотритель и хмуро пожевал губами. – Небытие вас побери, откуда вы все это знаете?

– Достаточно поговорить с людьми. Королю и остальным просто нет дела до муки и подушек, на которых вы наживаетесь. Но если им когда-нибудь захочется уменьшить расходы дворца и они покопаются в документах – головы вам точно не сносить.

– Без вас знаю, – буркнул Ивон. – Сколько?

– Если б вы сами согласились нам помочь, я бы сказал: сотня серебряков. Ну а так – три сотни.

– Триста серебряных?! Вы с ума сошли!

– Ну хорошо, давайте три золотых.

– Это то же самое!

– Я ведь говорю, что знаю, сколько денег вы воруете из казны. Поделитесь немного. Тем более, что это на благое дело, во славу короля и Америи.

– Во славу Америи, – шепеляво передразнил Ивон. – Как будто вы идете на это ради страны.

– Ради чего же еще? – улыбнулся Коррин.

– А вы посмотрите в зеркало, сир Гвин, и увидите! На вашем лукавом лице так и написано – хочу, чтобы мной восхищались!

– Неужели так и написано? – Корр огляделся в поисках зеркала, но его-то в покоях и не было. – Ладно, верю вам на слово. Где вы прячете деньги?

– Подождите в коридоре, – прошамкал Ивон.

– Не вздумайте запереться. Я буду рядом.

– А вы не подслушивайте!

– Ладно.

Когда Коррин вышел из комнаты, за спиной щелкнула задвижка. Он ухмыльнулся и приложил ухо к замочной скважине.

– Господин Ивон дал нам триста серебряных марок и обещал молчать, как рыба.

– И ты поверил старому говнюку? – спросил Дюг Пьерриг.

– Ну да, – пожал плечами Корр. – Думаю, что достаточно его напугал.

– Ты хотя бы приставил кинжал ему к глотке?

– Какие жестокие меры, Дюг, – поморщился Коррин. – Он и так боится за свою жизнь. Если король узнает о его делишках, тут же повесит, как разбойника.

– Он и есть разбойник, – пробурчал Двухголовый. – Сукин сын, ворует у самого короля.

– Мы расскажем о нем государю, – махнул рукой Коррин. – Когда разберемся с Наместником.

От одних этих слов – «мы разберемся с Наместником» – в груди раздувалось чувство величия. Они пока лишь готовились, но уже сейчас на языке ощущался сладкий вкус победы.

Сир Гвин засыпал и просыпался с мечтами о том, на какую вершину они вознесутся, когда решат столь важный государственный вопрос. Да, они поступают не совсем по закону. Совсем не по закону, если честно, но какое это будет иметь значение, когда они притащат Люцио Третьего к америйскому трону? Король не откажется от такого дара, и уж точно не казнит их за это. И даже если они не получат награды от Эсмунда, слава об их поступке облетит весь мир. Кальдийцы возненавидят их, но каждый мужчина в Америи будет восхищаться и жалеть, что его не было среди них.

Стояло раннее утро. За полукруглыми окнами Пенного зала лил дождь, столы пока что пустовали. Коррин завтракал овсяной кашей с медом, Гиральд и Дюг предпочли холодную телятину со свежим луком.

– Говорят, в стране голод, – сказал Коррин, глядя на то, как Двухголовый уплетает нежное мясо.

– Угу. Я тоже слышал, – прочавкал Гиральд. – Годы гроз и все такое.

– С голодом пускай разбираются крестьяне, это они растят еду, – сказал Пьерриг, ломая горячий белый хлеб. – Что дальше, Гвин?

– Надо подкупить слуг. Я займусь этим, а ты, Дюг, поговори с кальдийцами.

– С чего мне это делать?

– С того, что рыцарю инквизиции они доверятся скорее, чем просто рыцарю. Хотя с твоего языка слетает столько проклятий, что, быть может, и правда лучше мне.

– Не греби на себя так много. Я поговорю, если надо.

– Вот и славно, – Коррин отставил пустую миску. – Постарайся узнать, есть ли в башне другие воины, кроме паладинов. Кстати, ты ведь служишь архиепископу. Скажи, что его святейшество переживает за безопасность Наместника и надеется выделить солдат инквизиции для охраны. Что-нибудь такое.

– Ты всех считаешь глупее себя, не так ли? – осведомился Пьерриг, злобно глядя на Коррина. Бельмо на глазу придавало ему жуткий вид.

Корр пожал плечами. Он и впрямь не страдал от недостатка самоуважения, и частенько оказывался сообразительнее многих. Поэтому, не желая разгневать вспыльчивого Дюга, ничего не ответил.

– Ладно, мне пора на пост, – Гиральд отломил кусок хлеба с собой и поднялся. – Приходите, если будут новости.

– Хорошо, – Коррин тоже встал. – Мне нужно в западное крыло, там есть человек, который сможет помочь нам в бою. Вы идете, сир Пьерриг? Кальдийцев тоже разместили в западной части.

– Идем. По дороге расскажешь, с какого хрена ты такой самоуверенный.

– Потому что удача всегда на моей стороне, дружище.

– Ты уверен?

– Как в том, что каждый день восходит солнце, – улыбнулся Коррин.

Чтобы из Пенного зала, который находился в центре Кроунгарда, добраться до западного крыла, требовалось преодолеть немало лестниц и переходов, включая Морскую галерею, отделанную галькой со дна Скованного моря. На стенах там висели чучела рыб – от известной всем сталепёрки до редкого сабленоса, громадной рыбины с кривым костяным наростом на голове. Говорят, эти рыбы были жутко глупыми и сами всплывали к лодкам рыбаков, так что их можно было брать голыми руками. Потому их почти не осталось.

Но даже эти рыбы показались Коррину не такими глупыми, как молодой дворянин, в полный голос рассуждающий о том, что значил платок на руке Бесхребетного.

– Говорю вам, она отдалась ему! Сколько раз я предлагал леди Пьерриг свою руку и сердце, и получал отказ. Их семья небогата, а я после смерти отца стану графом – может ли дочь какого-то замшелого рыцаря мечтать о большем? Но нет, она предпочла стать всего лишь грядкой для трусливого семени…

Коррин посмотрел на Пьеррига, чье квадратное лицо исказила звериная ярость.

– Дюг…

Он бросился вперед. Дворянчик заметил его и обомлел, надменное выражение сменила паника.

– Сир Пьерриг, – он поднял руки. – Уважаемый сир, я…

Тяжелый кулак врезался ему в щеку, и графский сынок упал навзничь. Слушатели расступились, широкими глазами взирая на сцену. Прижимая ладонь к лицу, юноша отползал от наступающего Пьеррига.

– Довольно, сир! – восликнул он. – Вы…

Удар сапога заставил его зубы сомкнуться, и раздался громкий хруст. Дамы вокруг ахнули и отвернулись, а дворянчик завопил, двумя руками хватаясь за сломанную челюсть.

– Кто еще желает оскорбить мою семью?! – проревел, оглядываясь, Дюг.

Все молчали, пока другой юноша не вышел вперед.

– Вам не стоило делать этого, сир, – сказал он.

– Неужели? – навис над ним Пьерриг.

– Да, – голос парня дрогнул, но он стоял на своем. – Как рыцарь, вы должны были вызвать его на поединок. Мы не простолюдины, чтоб отвечать на оскорбленья кулаками.

Пьерриг хмыкнул и повернулся к скулящему дворянчику.

– Ты кусок вонючего, поганого дерьма. Вызови меня, если хочешь. Когда срастется челюсть.

С этими словами он повернулся и громко зашагал прочь – в противоположную сторону от той, куда они с Коррином направлялись.

– Дюг, подожди, – Корр встал у него на пути. – Куда ты собрался?

– К сестре. Передам, что бывшие женихи о ней говорят.

– Она и так узнает.

Пьерриг сжал кулаки, и на мгновение Коррин подумал, что сейчас и у него будет сломана челюсть. Но Дюг всего лишь оттолкнул его в сторону.

– У нас есть дела! – прошептал Корр, хватая Пьеррига за плечо. – Они важнее!

– Для меня семья важнее. Потому я и с вами. Отпусти.

– Мрак с тобой, иди, – Гвин разжал пальцы. – Но не забудь, что надо сделать.

– Я помню! – рявкнул Пьерриг и пошел прочь.

Скоро сир Гвин добрался до покоев сира Роберда, легендарного копейщика, прозванного Жалящий Змей. Он был уже стар, но продолжал давать уроки и по слухам, был полон сил. Говорят, даже Щиты тренировались у него, хотя мечом Роберд владел далеко не так хорошо, как копьем.

На дверях покоев висел треугольный щит с гербом – синее поле и копье с распущенными белыми крыльями по бокам. Коррин постучался, и дверь ему открыл прямой, худощавый мужчина с острым носом, сам похожий на копье.

– Доброе утро, сир Роберд. Меня зовут сир Коррин Гвин. Вы позволите войти?

– Желаете взять пару уроков, сир? – жестом приглашая внутрь, спросил Роберд.

– Не совсем так, хотя мастер копья пригодился бы нашему делу.

Жалящий Змей опустил одну бровь и поднял другую, недоверчиво взирая на Коррина.

– Дело? Что за дело?

– Месть. Я и мои соратники желаем отомстить паладинам за смерть Эрига Раддерфорда, и схватить Великого Наместника, чтобы привести его к Законнику.

Роберд крякнул:

– И вы так прямо говорите об этом?

– Я надеялся, что пришел к рыцарю, верному Америи. С чего мне юлить?

Все еще стоя у двери, Роберд усмехнулся в тонкие седые усы.

– Вы хотите напасть на паладинов Престола?

– Верно.

– И ворваться в башню Наместника?

– Именно.

– И схватить Люцио Третьего?

– Нельзя сказать точнее.

– Вы и ваши друзья – покойники, – спокойно заметил Змей. – Вы что, хотели, чтобы я пошел с вами?

– Я надеюсь на это, сир, – как можно более возвышенно ответил Коррин, в душе ощущая провал. – Вы опытный боец, вы воевали с Юмингом и знаете, каково это – выбивать чужеземцев из страны.

– Законник сам их пригласил. Люцио заперся в башне, но это его проблемы. Мы не имеем никакого права туда врываться.

– Еще как имеем. Своим присутствием кальдийцы оскорбляют всех нас. Они просто взяли и захватили башню в королевском дворце! Разве это допустимо?

– Не более, чем лишать свободы главу святой церкви. Король Эсмунд, да простит меня Бог, сам виноват и в гибели Эрига, и в том, что Люцио не хочет с ним говорить. Если хотите знать, сир Гвин, я не понимаю, зачем вообще Америи Святой Престол.

– Да разве это важно? Королю видней. Наша задача – исполнить его волю.

– Кажется, после поединка он повелел никому не приближаться к башне.

– Это будет неважно, если мы победим!

Коррин почему-то решил, что прославленный воин сразу согласиться, и теперь просто не знал, что делать. Постараться купить его? Для Жалящего Змея это будет оскорблением. Надо пытаться уговорить – лгать и подхалимствовать, если нужно. Пути назад все равно нет.

– Послушайте, сир, – начал Корр. – Мы не надеемся на награду. Все, чего мы хотим – восстановить честь америйского рыцарства, которую запятнал проклятый паладин. Мы надеялись, что такой славный воитель, как вы, захочет присоединиться. Ведь это будет подвиг, который, возможно, перекроет все ваши прошлые свершения!

– Не люблю, когда мне лижут зад.

– Я и не пытался, великий сир. Но истории о ваших подвигах я слышал еще в детстве, и моя мечта – сразиться рядом с вами. Неужто паладины не кажутся вам достойными врагами? Вы ведь слышали – король объявил войну. Скоро соберутся войска. Мы можем нанести самый первый удар! Представляете, как упадет дух кальдийцев, когда они узнают о нашей победе?

– Я бы на их месте пришел в праведную ярость, – усмехнулся Роберд. – Я понимаю ваши устремления, хотя не очень-то верю. Вы наверняка не только ради чести хотите это сделать.

– Что ж, я надеюсь на славу, – улыбнулся Коррин. – Честолюбие это добродетель.

– Скромность – это добродетель. Честолюбие часто приводит к греху… и смерти. Но все же ваше дело правое, хоть и незаконное.

– Так идемте с нами, сир! Покажите паладинам, чего стоит легендарный Жалящий Змей!

Короткое молчание показалось Коррину долгим и оглушающим. Роберд тяжело вздохнул – Корру показалось, что он чувствует его колебание, но в конце концов рыцарь покачал головой.

– Нет, сир Гвин. Я слишком стар для авантюр, да и в настоящем бою не был очень давно. Благодарю, что вспомнили обо мне в нужный час.

– Я пришел к вам первому, – соврал Коррин, склоняя голову. – Надеялся, что когда другие узнают, что вы с нами, не будут колебаться. Честно говоря, вы разбили мне сердце.

«Старый придурок, чего б тебе не помахать копьем напоследок? А твое имя и вправду вдохновило бы других. Ну и мрак с тобой, продолжай тренировать сопляков».

– Будьте осмотрительны. Те, кто откажут вам – и даже те, кто согласятся – могут доложить королю. Не будьте так прямолинейны, – Змей открыл дверь и выглянул в коридор.

– Надеюсь, про вас мне не стоит беспокоиться?

– Не стоит. Как я и сказал, я понимаю ваши устремления. Удачи, сир Гвин.

– Благодарю, – Коррин поклонился и направился прочь. – Если передумаете, сможете найти меня у Башни клятвы. Я дежурю там через день.

«Проклятье! А ведь я всем рассказал, что Змей уже с нами. Ладно, что-нибудь придумаю. Скажу, у старика проблемы со спиной. Хотя бы можно быть уверенным, что он никому не скажет. Вряд ли ветерану по душе всякие интриги».

Той же ночью Коррин узнал, что жестоко ошибался.

Зеркальный сад располагался в северо-западной части дворца. Круглый, в отличии от всех остальных, и крытый стеклянный крышей, он считался самым красивым из двенадцати садов Кроунгарда. На стенах через равные промежутки высились огромные, в четыре роста, зеркала. Они соединялись с потолком, образуя подобие колонн. Здесь нельзя было остаться одному – десятки отражений постоянно следовали за тобой.

Трава под ногами пожелтела, мощеные булыжником дорожки прикрыли первые опавшие листья. Деревья с желто-красной корой – закатные кипарисы, привезенные из Вилонии – тянули свой стройный ряд до входа в Башню клятвы. Несколько деревьев ближе к ней были мертвы – сухие стволы растрескались, вместо листьев на ветвях белели огарки свечей. Их зажигал король в святые праздники.

Покрытая разводами копоти башня вздымалась, бросая тень на умирающий осенний сад. Пустые окна делали ее похожей на многоглазое чудовище. У черного зева, когда-то бывшего резной дверью, был устроен алтарь – камень с вырезанным ликом королевы Мариэль и строками из Просвещения, где говорилось о скоротечности земной любви и ее неизбежной утрате. Рядом горела жаровня, полная рапсового масла.

Коррин стоял у алтаря, опершись на парадный протазан⁹, и скучал, глядя на небо за стеклянным потолком. Блеклая луна едва светила из-за туч, звезд и Небесного дома не было видно. Корр вздохнул и взял припасенный мех с гальтасом – горячим вином, которое кипятили с медом, сахаром и десятком специй, включая острый юмский перец. Гальтас уже остыл, но все равно согревал изнутри. Пара глотков – и настроение стало немного лучше.

Сегодня дежурство казалось особенно долгим. Он глотнул еще гальтаса и собрался немного покемарить. Садиться или тем более ложиться ему было нельзя, но Коррин давно научился дремать стоя, опершись на протазан. Он закрыл глаза и уплыл на границу сна и яви.

Скрип раздался как будто издалека, и Корр не сразу сообразил – кто-то вошел в Зеркальный сад. Он открыл глаза и увидел приближающийся силуэт.

– Кто здесь?!

– Сир Гвин, – раздался знакомый голос. – Как проходит дежурство?

– Я не узнаю вас, – вглядываясь в темноту, сказал Коррин.

Человек вышел на свет, и Корр выругался про себя. Этому-то что здесь надо, да еще в такой час?

– Ваша светлость, – поклонился он. – Рад видеть.

Кардинал Джерио эль Лекко обнажил кривые зубы и кивнул в ответ. Руки его были спрятаны в широких рукавах синей сутаны.

– Я пришел помолиться о покое души королевы. Не желаете присоединиться?

– Я тут часто бываю, и молюсь о ней, – соврал Коррин.

Он ни разу не молился о королеве, разве что думал, была ли она такой же красивой, как изображение на камне. Такая молодая, а вышла за старика. Законнику было почти шестьдесят, когда сыграли свадьбу. Коррину – семь или восемь.

– Помолимся вместе, – с нажимом сказал кардинал. – Нам это нужно.

Понимая, что Лекко чего-то хочет, Корр кивнул и повернулся к алтарю. Кардинал подошел и встал на колени, молитвенно сложив руки. Прислонив протазан к дереву, Корр опустился рядом.

– Значит, вы готовитесь напасть на башню Наместника?

Коррин ожидал, что Лекко и впрямь начнет читать молитву, и уж никак не ожидал подобного вопроса. Кожа покрылась мурашками, волоски встали дыбом по всему телу.

– Глупости. Кто это вам сказал? – перебирая в голове имена, спросил он.

– Сир Роберд, известный как Жалящий Змей.

– Старик выдумывает небылицы.

«Сучья тварь, если меня казнят, я достану тебя из самого Небытия!»

– Сомневаюсь, – Лекко говорил шепотом, прикрыв глаза, как будто и правда молился. – Я слышал, он не умеет врать.

«Как же. Соврал мне прямо в глаза, что никому не расскажет!»

– Принц Дагоберт был у него после обеда. И пока его высочество упражнялся, Роберд поведал мне о вашем утреннем визите.

– Чепуха.

– Сир Гвин, прекратите врать! – отчеканил Лекко. – Я знаю всё. К тому же мы молимся. Вы хотите оскорбить Всевышнего ложью?

– Мы не молимся, – пробормотал Коррин.

– Именно это мы делаем. Будьте уверены, прямо сейчас на нас кто-нибудь смотрит. Вы слишком самонадеянны, сир Гвин, и слишком неосторожны.

Корр промолчал. Что тут скажешь? В голове закрутились мысли о том, как избежать наказания. Свалить все на Гиральда? Это уж совсем бесчестно, Двухголовый – его давний друг. Все равно их всех казнят. Но если уж припрет, то…

– Я пришел сказать, что благословляю вас.

– Что? – Коррин не поверил своим ушам.

– Сделайте, что должно. Я сам кальдиец, но мне противно поведение паладинов и самого Наместника, да простит меня Господь. Повелитель церкви не должен трусливо прятаться в башне, боясь показать даже кончик носа. А его телохранители не должны устраивать кровавых зрелищ из честного поединка.

– Вы правы, – прохрипел Корр.

– Будьте осмотрительнее, – сказал кардинал. – Когда вы хотите напасть?

– Я ищу соратников. И думаю над тем, как проникнуть в башню.

– Попробуйте подземелья. Там много тайных проходов.

– Подземелья Кроунгарда опасны.

– Паладины тоже, как мы все успели убедиться, – Лекко поднял взгляд на каменный лик королевы и сотворил святой знак. – Покойтесь с миром, возлюбленная государыня.

Кардинал поднялся и осенил святым знаком Коррина.

– Да хранит вас Бог, сир Гвин, и да поможет он вам во всех начинаниях. Как посланник Святого Престола в Америи, я благословляю вас на всякое свершение во имя нашей страны.

С этими слова он бесшумно направился прочь. Коррин поднялся и глядел ему вслед, и когда Лекко исчез, то стал думать – не приснилось ли это ему?

«Нет, не приснилось. Кардинал все узнал… и ничего не рассказал королю. Он благословил меня. Благословил перебить паладинов, мрак меня побери!»

Корр подхватил с земли мех и сделал несколько шумных глотков, а потом рассмеялся.

Жаль, что тут не было Дюга. У него бы не осталось сомнений в том, на чьей стороне удача.