Читать книгу Заметки на собственной шкуре - Александр Волков - Страница 21

К Сергею Довлатову однажды подошел начинающий автор: «Сергей Донатович, хочу написать рассказ, но не знаю, как начать». И мэтр посоветовал: «А вы так и начните: я не знаю, с чего начать». Вот пользуюсь этим советом и я. Я не знаю, с чего начать свой рассказ. Уж больно тема щепетильная. Но она, эта тема, имеет место сплошь и рядом. Тема больная. Тема загадочная. Мы всей страной были влюблены в бесстрашного кумира начала восьмидесятых Глеба Жеглова. Бесстрашного опера-капитана, блистательно сыгранного Владимиром Высоцким. Помните, как он, стреляя на ходу летящего в ночи автобуса из нагана по убегающим преступникам, отвечал на вопрос «как держать тебя, Глеб Егорыч?». Нежно-о-о-о! Но ни в фильме, не в романе «Эра милосердия» ни слова не сказано о том, каким Жеглов был в быту. Ни слова! Так вот о чем я. Был в моей жизни товарищ, такой вот Глеб Жеглов. Звали его Володька Кержак. Одноклассник. И был этот Володька безрассудной храбрости человек. Не боялся подзаборной шпаны. Бесстрашно прыгал с самой высокой вышки на водной станции. Умудрился, будучи еще школьником, завалить на охоте медведя. И не удивительно, что однажды закончилась школа. Армия. Свадьбы. Семьи. Дети. И уже во времена перестройки сижу я вечером в гостинице Красноярска, смотрю краевое наше телевидение. Новости. Какая-то церемония какого-то награждения. И выходит из зала на сцену Володька, одноклассник мой, Кержак. И вручает большой-большой генерал капитану МВД Владимиру Кержакову орден Красной Звезды! За выполнение какого-то задания. За проявленные мужество и героизм и что-то там еще. В мирное время – орден Красной Звезды.

И я, обалдевая от увиденного, бросаюсь к телефону. Лечу в такси. Телецентр. Управление МВД. И нахожу к вечеру героя в ведомственной гостинице. Встреча. Обьятия. Ресторан. Бессонная ночь за бутылкой-другой. И рассказывает мне герой-орденоносец: завелся в одном небольшом сибирском городке маньяк. Да-да, самый настоящий маньяк. Серийный маньяк-убийца! О которых мы только читали и слышали, а тут… И посылают из краевого управления молодого старлея с напарником для внедрения в местные преступные структуры. Люди со стороны. В лицо их никто не знает. Работа. У каждого свои хитрости и нюансы. Внедрились они. И так внедрились, что вышли на этого маньяка и… И в результате всевозможных схем и комбинаций вышло так, что в одиночку Володька Кержак гонялся за вооруженным бандитом по подворотням и чердакам в течение двух часов. Получил пулю в плечо, но, истекая кровью, в перестрелке, потом в рукопашной обезвредил преступника, за которым охотились около двух лет. И, слушая его неторопливый и абсолютно бесстрастный рассказ, я… Я испытал какую-то неведомую доселе гордость! До слез, клянусь. Это ж мой одноклассник! Мой школьный товарищ! Земляк! Я с ним даже за одной партой сидел, бывало.

Потом, уже в гостинице, мы с ним просидели до утра, не сомкнув глаз и не захмелев даже. И уходил я от него с таким чувством, что это как будто я, а не он, гонялся по крыше за страшным бандитом. Я вообще первый раз в жизни не только видел живого орденоносца, но и пил с ним водку всю ночь. И остался в моей памяти Володька Кержаков неким таким Глебом Жегловым. Я вспомнил Жеглова-Высоцкого с орденом Красной Звезды на груди на торжественном вечере с дамой под ручку. Вспомнил классический крик Высоцкого Фоксу: «Я показал тебе, как стреляют?» Я вспомнил ответ Жеглова-Высоцкого на кухне коммуналки Зиновию Гердту: «Эра милосердия еще не скоро наступит, Михал Михалыч». Я шел по просыпающемуся городу и чувствовал себя этаким Шараповым. Другом и товарищем самого Жеглова! И уже не Высоцкого-Жеглова, а Жеглова-Кержакова. Вот так как-то.

Шло время. Где-то и как-то по разным поводам встречаясь с одноклассниками, вспоминали мы школьные годы. Дружбу нашу пацанскую. Я с восторгом на застольях рассказывал о подвиге Володьки Кержакова. Мы дружно поднимали стаканы за его здоровье. За храбрость его и бесстрашие. Мы по возможности следили за успехами и биографией друг друга, но жизнь захватывала нас и окунала в бурлящую реку перемен с такой хаотичностью, что порой не хватало времени осмотреться и подумать над текущей суетой. ГКЧП. 1993 год. Смена власти. Смена государственного строя. Буденновск. Дефолт. «Я устал, я ухожу» в новогоднюю ночь…

Наступил двадцать первый век. И занесло меня по делам в тот самый городок, в котором геройствовал в перестройку легендарный одноклассник Володька Кержаков, а потом так и остался в нем жить, по слухам, женившись на местной красавице. Дела захлестнули, но однажды вечером в гостинице вспомнил я про Володьку Кержака. Годы прошли, правда. А вдруг?.. Делать всё равно нечего. Как его найти? Поехал я на местный вокзал. Подошел к таксистам и назвал его фамилию, мол, как найти парня. Они плечами пожимают: не знаем такого. И… А помните, у вас в городе в перестройку парень маньяка обезвредил, спрашиваю. Что тут началось! Так это же Кержак! Вовка! Он в пятом квартале живет. Садись! Помнило отечество своего героя. Доставил меня водила прямо к подъезду и денег не взял. Как я с кержаковского гостя деньги возьму? Ты что?

Короче. Встреча. Обьятия. Застолье. Жена на смене до утра. Дети в деревне. Как ты?.. Где ты?.. Что ты?.. Ушел Володька из милиции сразу после ГКЧП. «Я присягал другой стране», – сказал. Жена задумала эмигрировать в Израиль – он уперся: моя родина здесь. И другой не будет. Так и уехали они с дочкой без него. «Вон фотографию офицера видишь? – ткнул он пальцем в сторону серванта. – Дочь моя. В израильской армии служит». Рассказал Володька, что работает он простым водилой в местном ЖКХ. Жизнь шла. Женился второй раз. Дети. А еще…

Поворот ключа в дверях. Женщина с сумками в проеме кухонной двери. Зина, познакомься, это Саш… «С-с-сука проклятущая! Урод вонючий! Козлина ментовская!» – заорала с порога нечеловеческим голосом Зина. Схватила со стола огромную кружку с морсом и врезала мужу промеж глаз так, что хлынула кровь между его пальцев на лице. Я опешил. Вовка заскулил. Как побитый заяц, прижав уши, побежал в ванную. Она за ним. Там они долго гремели тазами и ведрами. Вылетела она ко мне. Ударить, правда, не посмела, но услышал я о себе много всего разного от женщины, которую видел в первый раз в жизни. Она в бешенстве потащила меня к дверям. Я был в таком шоке, что не успевал даже соображать, что происходит. Выкинула она мне в догонку, с криком и матюгами, мои туфли на площадку. Шляпу с портфелем. Дверь в квартиру с бешеным грохотом захлопнулась.

Сел я на ступеньки, стараясь понять, что произошло. Она за дверью долго еще орала на него, чем-то грохоча на весь дом. Он что-то мямлил, оправдываясь. Я вышел из подъезда. Сел на лавочку. Закурил. Из форточки доносились ругань, визг, вопли и маты. Грохот и звон битого стекла. Война, короче. Его писклявый голос что-то мямлил в оправдание. А я сидел в шоке. Сидел и представлял, как гонялся по крышам за вооруженным преступником окровавленный «летеха» Кержак, еще не знавший, что если он выживет в этой смертельной схватке, то присвоят ему звание капитана и представят к ордену. Не думал он об этом и тогда, когда в рукопашной с одной лишь здоровой рукой сумел скрутить здоровенного маньяка, который наводил около двух лет ужас на всю округу. Сидел я и вспоминал, как шел на экране телевизора по ковровой дорожке стройный красавец-капитан Владимир Кержаков навстречу ордену Красной Звезды…

Сидел я и слушал его плач и лепет из форточки, не понимая, как, каким образом?.. Уважаемого даже через много лет таксистами местного Глеба Жеглова, кавалера Красной Звезды… Из бесстрашного и гордого парня какая-то сумасбродная истеричка сделала то, что я только что видел собственными глазами?! Я сидел и курил. Вылетел из подъезда Володька. Стал что-то беспомощно лепетать, оглядываясь на форточку. Оттуда рыкнуло: «Марш домой». Он суетливо пожал мою руку и исчез в глубине подъезда. Просто взял и исчез. Из моей жизни. Навсегда. Володька Кержак. Мой товарищ Глеб Жеглов. Однажды придуманный мною…