Читать книгу Ингибитор. Фантастика - Алексей Аронский - Страница 7

Автомобиль мчался по направлению к небольшому городку Белинген, находившемуся в трех десятках километрах к юго-западу. Хоффман, позвонивший вчерашним вечером развел какую-то таинственность и не стал раскрывать подробности дела, участие в котором хотел предложить Бонакеру. К чему бы такая таинственность?

В последние годы Гюнтер нечасто встречался со своим некогда лучшим другом Хоффманом. С двенадцатого по четырнадцатый год оба проходили службу в Вермахте, после которой Гюнтер немного подучился и стал профессиональным военным корреспондентом. Рейнхардт пришел к этому несколько позже – пытался, по его словам, заняться предпринимательством.

В двадцать третьем году оба в качестве штатных корреспондентов информационной службы Вермахта – есть и такая, прибыли на базу Баграм. Афганистан. В то время вооруженному конфликту шел уже четвертый год. Исторически, там когда-то во всю орудовали Британцы. Теперь они были там представлены, в основном бойцами иностранного корпуса. Из всех германских народов жители британского острова, отчего-то, охотно вступали в ряды иностранного корпуса, хотя он был в первую очередь, создан как военное формирование, набиравшее в свои ряды жителей конфедерации – Британцам, по идее, была дорога в вермахт. Так или иначе, на оперативной базе присутствовали и те и другие. Вермахт и иностранный корпус.

В первый же день Бонакер увидел картину, довольно исчерпывающе иллюстрировавшую положение иностранного корпуса – вечером на базу, по территории которой Гюнтер решил пройтись, чтобы заснять несколько общих планов, въехал группа легкой техники. Впереди колонны ехали несколько потрепанных бронетранспортеров – часть защитных элементов была сорвана, часть разодрана, видимо, в результате обстрела из крупнокалиберных пулеметов. На паре машин виднелись следы засохшей крови вперемежку с пылью. Хотелось думать, что это была кровь противника, но здравый смысл подсказывал другой ответ. Затем следовали два санитарных грузовика – они были в хорошем состоянии – очевидно, были высланы навстречу, потом еще три автомашины, попавшие, как и бронетранспортеры под обстрел. Тент на одной из них был разодран в клочья, свисавшие со скелета погнутого каркаса. В кузове можно было разглядеть нескольких бойцов – все были перевязаны.

Что касается вермахта – командование определенно не подставляло его подразделения под удар – они в основном отсиживались на базе. Люфтваффе утюжили горную страну на протяжении всех четырех лет – результаты были весьма неочевидны. Это несмотря на то, что какая авиация только там не была задействована – прилетали даже тяжелые межконтинентальные бомбардировщики, которые, скорее в угоду обывателю и созданию красивой картинки, пригоняли с сибирских баз люфтваффе. У иностранного корпуса была своя армейская авиация – вертолеты и сверхзвуковые штурмовики, но и они никак не приближали завершение конфликта.

И вот, спустя примерно неделю после прибытия на базу, двое корреспондентов в сопровождении подразделения иностранного корпуса, десятка человек, выехали в небольшой поселок, находившийся в пятнадцати километрах от базы. Судя по имеющейся информации, обстановка в секторе была спокойная. Поселок также отличался лояльностью к иностранному контингенту. Но, как это бывает, имеющаяся информация расходилась с реальностью – оказавшись далеко за пределами досягаемости охранных систем и постов базы, колонна из двух грузовиков попала в заранее подготовленную засаду. Гюнтер только успел выпрыгнуть из машины и заползти под нее. Хоффман, по его словам позже, остался в кузове.

Плен продлился менее шести месяцев. Кроме двоих корреспондентов боевики захватили пятерых бойцов иностранного корпуса – те оказались родом из русского Зауралья. Называли себя казаками – у пленных была возможность общаться между собой. Всех отвезли куда-то на юг, не за одну сотню километров.

В плену Гюнтер впервые увидел представителей народов Американских континентов – некоторые из террористов оказались, как их правильнее назвать, эмиссарами или советниками. Из каких тамошних стран они приехали, оставалось только гадать: из Новой Британии, Западных США, Австралии. Впрочем, было не особо важно. В первую очередь, они были людьми террористического «Интернационала». Свою пропаганду они, как и следовало ожидать, довольно настойчиво навязывали пленникам. Малообразованного человека она вполне могла убедить, особенно, учитывать, что сеансы такой пропаганда проводились в намного более сносных условиях, чем повседневное пребывание. К счастью, ни Гюнтер, ни Рейнхардт, ни бойцы Иностранного корпуса на провокации не поддались. Что касается последних, то из общения с ними Бонакер усвоил несколько разговорных оборотов на русском и русские ругательства. Плен закончился довольно неожиданно – всех усадили в грузовик и повезли на север. Как потом стало известно, пленников освободили за выкуп при посредничестве какого-то местного. Было удивительно, как рейх, контролируя три континента – Евразию, Африку и Гренландию, допускает на своих территориях, пусть не своих, но подконтрольных, такие бесчинства. Со временем, набравшись жизненного опыта и став лучше разбираться в политических хитросплетениях, Бонакер не испытывал такого удивления, но тогда – да.

Когда автомобиль заезжал на стоянку при парке, Хоффман был уже на месте. В самом парке было не столь многолюдно, как в выходные – был понедельник. Встретившись и минут десять поговорив о том о сем, двое старых приятелей направились в наименее многолюдное место – на одну из дальних аллей, вдоль которой стояли небольшие «домики», проще говоря, столы, снабженные ограждениями и навесами. Расположившись за столом, оба начали вспоминать годы совместной работы в пропагандистском подразделении – это было до злополучной поездки в Афганистан, которую в совместных воспоминаниях старались обходить. С семейными делами у Хоффмана творилось примерно то же, что и у Бонакера. Если Гюнтер все никак не разводился с Хельдой, чтобы получить страховку за прогоревший бизнес в полном объеме – она выплачивалась не сразу, а в течение нескольких лет, то Хоффмана сдерживали карьерные соображения. Казалось, трудно было найти человека, которому заскорузлая «политика семьи», издавна проводимая в рейхе, действительно принесла что-то хорошее. Простые люди давно смирились и приспособились. Несмотря на натянутые отношения с не то бывшей, не то настоящей женой, и даже конфликты, иногда готовые перейти в стадию рукоприкладства, ни Гюнтер ни Хельда не имели никаких разногласий по поводу того, что страховку обязательно нужно «вытянуть». При «неблагополучных семейных обстоятельствах», то есть разводе, со значительной частью суммы можно было бы распрощаться, причем обоим. Страховка – это и способ вернуть потерянное и залог сколь-нибудь обеспеченного достатка и, главное, средства на будущее образование обоим детям. Неважно, какое – выбирать было рано. Да и не в образовании дело. Анкетные данные, как их называли. Такой минус, как «неблагополучная семья» был способен закрыть некоторые карьерные возможности. Несправедливость была очевидна, но никаких ощутимых изменений в этой политике за годы, даже десятилетия, заметно не было. Черт бы их побрал, этих моралистов. А в последнее время все европейцы и молодежь – она особенно, стали пренебрегать оформлением своих отношений. Мать в таком случае официально считалась матерью-одиночкой изначально, а на детей, выросших в таких семьях, дискриминационные меры не распространялись. Впрочем, все вышеописанное касалось в большей мере тех, у кого когда-то была синяя карта. Обладателей зеленых, соответственно, это заботило меньше, а у тех, у кого были желтые, дискриминационных сюрпризов хватало и без этого. Все это при том, что карты отменили. Анкетные данные в базах остались и делали свое пакостное дело. Несмотря на все эти неудобства, жизнь рядового европейца, германского европейца, была предметом зависти не то что каких-то средиземноморцев, но и тех же российских аннеркантов или даже поселенцев.

Через час разговоров и воспоминаний Хоффман, наконец перешел к делу:

– Есть работа, как раз по тебе, – начал он. – Ты же, насколько сам когда-то говорил, выпускал документалки?

– Ну это громко сказано. Сейчас бы это было уместнее назвать блогом, пусть и качественным, – ответил Гюнтер.

– Имеется заказ на создание документального фильма. Про восток, то есть Россию. Сценарий уже разработан.

– Нечасто правдоподобные фильмы на эту тему выходят. Я, во всяком случае, редко видел. Да в основном, не интересовался данным направлением.

– То, что не интересовался, делу не помеха – почитаешь пару дней кое-какие материалы, хотя бы гайды для туристов и заполнишь все пробелы в знаниях. В минимально необходимых знаниях, – Хоффман отпил из очередной принесенной кружки. – В общем, – Хоффман словно набрал воздуха в грудь, собираясь сказать что-то важное, – работа серьезная. Фильм будет сниматься в ряде городов России, как в западной части, так и за Уралом. Нужна толковая съемочная группа. Заказчик тоже серьезный – негосударственный фонд SWE. Слышал про такой?

– Честно сказать, кроме названия про этот фонд ничего не знаю. Их там хрен разберет. А этот что, занимается пропагандой? – невпопад предположил уже не вполне трезвый Гюнтер.

Хоффман в ответ усмехнулся, да и сам Гюнтер быстро понял несуразность того, что сморозил.

– Вообще, если разобраться, то им действительно нужен фильм, чем-то схожий с пропагандистским. Работа с общественным мнением. Не так напрямую, как это часто бывает. Слышал про группу RAT IG?

– У меня через AEF банк страховка выплачивается. Он недавно перешел от них – буквально на днях новость услышал… перешел в группу GruneTechologie AG.

– Вот значит как… Везде они… присутствуют. Ладно, неважно. – Хоффман снова схватился за кружку. – RAT IG фактически выступает основным заказчиком фильма. Формально делит эту роль с KAnSA.

– А KAnSA тут каким боком? Завлекать поселенцев каким-то фильмом? Мало еще этой завлекухи наделали?

– Да нет, ты слушай. Я уж тебе скажу, никакой это не секрет. У них, у RAT IG, противостояние с IG RuhrForschungWerk. В основном на почве дележа каких-то ядерных технологий. Атомная энергетика. Красноярск. Слышал про такой город. Это Сибирь.

– Далековато! – ответил Гюнтер. – Вообще про город слышал, название мне знакомо, но не более того.

– Там атомная энергетика, да и не только она. Энергетика принадлежит RAT IG. В общем вокруг этого весь сыр-бор.

– Съемки, как ты сказал, по всей стране?

– Да, внимание на ядерной энергетике вообще акцентироваться не будет. Покажете промышленность, состояние экологии. Там, где RAT IG – все, если не замечательно, то оптимистично, где IG RFW – там все наоборот. Смысл, я думаю, ты понял.

– Да понятно, – ответил Гюнтер. – А организационные дела? Объем работ, размер команды? Расходы?

– Почитаешь план – сам решишь. Я сразу могу сказать, имея какое-никакое представление о твоем уровне – возьми с собой пару ассистентов, этого будет вполне остаточно. Батальных сцен там снимать не понадобиться, как и ставить изощренные трюки. Расходы… – Хоффман сделал серьезный и несколько заговорщицкий вид, затем напоказ заслонил рот ладонью. – Расходы можно оптимизировать и… Заказчик не прижимистый.

– Понятно, ответил Гюнтер. – Группа из трех человек… А на какой период?

– Все расписано, завтра на трезвую голову почитаешь. К тому же, твое начальство вряд ли огорчиться, если ты, как работник предоставишь… отыщешь им этот заказ.

– Спрашиваешь! – усмехнулся приободрившийся Бонакер.

После того, как Хоффман озвучил примерную сумму, которую, по его прикидкам Гюнтер получит из «сэкономленных», настроение у того стало и вовсе праздничным. В таких тонких вопросах Гюнтер мог доверять Хоффману, как и Хоффман Гюнтеру.

– Слышал про Хродалфа Хауферса? – продолжил Рейнхардт.

– Конечно, довольно удачливый блогер. Я же занимаюсь именно этим… Интернет, раскрутка блогеров и все такое. Впрочем, сейчас он уже не блогер, а вполне состоявшийся журналист.

– Он будет в качестве ведущего. Я лично с ним общался. Толковый парень, нос в дела других не сует – хотя бы потому, что сам уровнем повыше. Уровнем благосостояния. Так что насчет оптимизации расходов будь спокоен.

– А KAnSA? Они тоже свой вклад в сценарий внесли? Наверно быт аннеркантов показывать придется? Да то, как поселенцы на новом месте развивают свое хозяйство. Обычно они, KAnSA, это любят показывать.

– Все это если и придется показать, то не больше, чем если бы KAnSA к фильму отношения не имело, так что об этом можешь не задумываться. К вам, правда, от них кто-нибудь может приехать. Я с ними тоже общался. Доводилось. Мерзопакостные, надо сказать, личности. Но я думаю, вы с этим справитесь. К тому же, еще не известно, приедут от них к вам или нет.

После этого Бонакер с Хоффманом еще проговорили о деле с полчаса, а затем началось обычное застолье. Ближе к полуночи Гюнтер, как и Рейнхардт вызвал человека из службы водителей по найму и направился в Тюбинген. По пути пришлось останавливаться у придорожного туалета – это несмотря на то, что ехать нужно было каких-то тридцать километров. Пожилой водитель, по всей видимости UnM – они иногда дослуживались до таких высот, даже помог сильно шатающемуся Гюнтеру дойти до подъезда. Тот на радостях отвалил ему довольно щедрые чаевые, что делал нечасто. Мужик побрел куда-то к остановочному павильону, видимо, ожидать, когда за ним приедет машина, а Гюнтер через минуту уже разувался в прихожей, попутно разбросав и растолкав стоявшую там обувь. Адель в это время еще не спала – сидела перед экраном компьютера и, насколько понял Бонакер, играла в какую-то сетевую игру.