Читать книгу Призрак на сцене, или Логика дополнения - Алексей Хромов - Страница 12

Вернувшись из театра в свое убежище, Арион чувствовал себя водолазом, который слишком быстро поднялся с большой глубины. Ему нужна была декомпрессия, переключение на другую задачу. Ответ на звонок по домофону был именно таким переключением.

Это была Анна. Та самая женщина, которую направил к нему его старый знакомый, психотерапевт доктор Райхель. «Случай не для моего кабинета, Арион, – сказал он по телефону. – Она строит идеальную, классическую защиту. Ей нужен не терапевт. Ей нужен деконструктор».

Анна вошла в его кабинет и села в кресло для посетителей, напротив него. Она была похожа на хрупкую фарфоровую статуэтку, на которой от времени пошла тонкая сеточка трещин. У нее было красивое, но измученное лицо и руки, которые жили своей, отдельной, панической жизнью.

Она начала говорить сразу, без предисловий. Быстро, сбивчиво, рассказывая историю об исчезнувшем три дня назад муже. О том, как он ушел утром на работу и не вернулся. О бездействии полиции. О ее страхе и одиночестве.

Арион молча слушал, его лицо было непроницаемо, как маска. Он не задавал вопросов о муже, не делал пометок. Он наблюдал. Не за ней. За ее руками. Ее левая рука, совершенно бессознательно, совершала странный, повторяющийся жест. В паузах между фразами она поднималась, ее пальцы на мгновение зависали в воздухе примерно на уровне ее плеча, словно собираясь коснуться чего-то невидимого, а потом, словно спохватившись, рука снова опускалась на колено или на ремешок сумки. Этот жест был похож на танец мотылька, который бьется о невидимое стекло, снова и снова.

– Расскажите мне о вашем муже, – мягко, почти беззвучно попросил Арион, когда она выдохлась.

Она начала рассказывать. О его привычках, о том, как они познакомились. Но чем дольше она говорила, тем более призрачным становился образ ее мужа. Он был соткан не из плоти и крови, а из набора ритуалов и ожидаемых действий.

– Опишите мне комнату, где вы проводите больше всего времени. Вашу гостиную, – неожиданно попросил Арион.

Анна растерялась от смены темы, но начала описывать. Книжный шкаф. Диван. Торшер.

– А еще, – она на мгновение задумалась, – у окна стоит старый комод из темного дерева. Его еще моя бабушка покупала.

Ее левая рука снова совершила свой фантомный танец в воздухе, и на этот раз Арион понял. Она бессознательно указывала на ту высоту и то место, где в ее гостиной находился верхний ящик этого комода. Жест, отработанный годами избегания.

– В этом комоде, Анна, – голос Ариона был таким же тихим, но он пронзил пространство кабинета, – в верхнем ящике. Что вы там храните?

Она вздрогнула так, словно ее ударили. Она отдернула руку, как от огня, и спрятала ее за спину. Ее лицо исказилось. Это было уже не лицо женщины, потерявшей мужа. Это было лицо человека, которого застали на месте тайного, многолетнего преступления против самой себя.

– Ничего… – поспешно ответила она, ее глаза забегали. – Старые фотографии. Открытки. Ничего важного.

Она лгала. Это была очевидная, почти детская, прозрачная ложь. И Арион все понял. Настоящая драма была не в исчезновении ее мужа три дня назад. Настоящая драма была заперта в том самом ящике, к которому ее рука так отчаянно и так боязливо тянулась даже здесь, в его кабинете, через километры городского пространства. Ее тело помнило то, что разум отчаянно пытался забыть. И, не в силах больше выносить эту запертую пустоту, оно инсценировало новую трагедию, чтобы наконец получить право открыть этот ящик Пандоры.