Читать книгу Первая Раса. Начало - Анастасия Флейтинг-Данн - Страница 8

С того момента она ни разу не остановилась, чтобы перевести дух. Жить по расписанию близнецов было трудно, но и пока их не было рядом, Рису загружали всякими бесполезными, на ее взгляд, занятиями. Например, выгул собаки размером с молодого теленка и поход в магазин за детскими вещами – гардероб близнецов обновлялся раз в два дня. Сложность заключалась в том, что эти два дела нужно было совместить. Собака ужасно лаяла в магазине, и покупатели обращали на Рису свои возмущенные взгляды, под которыми она пунцовела от стыда. На улице эта махина тянула ее с такой силой, что Риса не просто шла – летела за ней, теряя по пути пакеты.

Близнецы заваливали ее домашней работой, так что пока они были на дополнительных занятиях по музыке, гимнастике и чистописанию, Риса, скрипя зубами, решала за них примеры по математике и выполняла упражнения по родной речи.

Хозяйка считала своим долгом лишний раз напомнить, как Рисе повезло получить работу в такой семье. В ее глазах Риса была ничтожеством и такой неумехой, что просто диву даешься, как на хозяйку снизошла такая благосклонность – взять девчонку с улицы в свой дом.

«Терпи», – каждую минуту думала Риса, сжимая зубы и закрывая глаза на издевательства близнецов: те задумали играть в парикмахерскую, и теперь она молилась, чтобы они оставили ей хоть немного волос на голове.

Время, обычно несшееся быстрее лани, казалось, замерло для нее. Все дни слились в одно серое унылое полотно существования. Поначалу Риса этого не замечала, но постепенно начала чувствовать, что ярый, горячий настрой, бушевавший в ней всегда, стал угасать. Каждое утро в зеркале на нее смотрели тусклые глаза унылой девушки.

Ее утешало лишь одно: иногда по вечерам, когда она чувствовала себя совсем опустошенной, к ней заглядывал Кертис. Он оказался неплохим парнишкой, и у них было очень много общих тем для разговоров. Обычно они делились рассказами о своей жизни либо с жарким остервенением мыли кости хозяйке дома и ее разбалованным детишкам. Герр Сохо не попадал в эту компанию, так как Рисе, работавшей почти две недели, пока не довелось с ним встретиться.

Впрочем, эта возможность представилась ей всего через несколько дней. В тот вечер Риса, уложив близнецов спать, спускалась по лестнице с корзиной только что высушенного белья. Она всегда испытывала какую-то неприязнь к лестницам и потому шагала по ступеням медленно, с осмотрительной осторожностью. Она, не стесняясь, зевала во всю ширину рта – на улице уже давно царил ночной мрак.

Внезапно Риса неловко оступилась, потеряла равновесие и упала, отсчитав несколько ступеней до подножия лестницы. Белье бесформенной кучей вывалилось на пол, но она, казалось, этого и не заметила: нога ее в области голеностопа была скручена сильной болью, и Риса, шипя и морщась, потирала вывернутое место.

Она услышала шаги в коридоре и подняла голову. В дверном проеме стоял мужчина в деловом костюме, с черным кожаным кейсом под мышкой. На вид ему было лет сорок, от него веяло ухоженностью и благородством. Он не мигая смотрел на Рису, и рот его чуть приоткрылся от удивления. В его взгляде не было злости или недовольства, совсем наоборот.

Мужчина поставил кейс на пол, быстро подошел к Рисе и опустился перед ней на колено. Он быстро собрал разваленное на полу белье в корзину и отодвинул ее в сторону. Риса сидела не шелохнувшись. Она уже поняла, что перед ней глава семьи, почти мифический, как непокорный единорог, герр Сохо. Тот, в свою очередь, осторожно взял ее за ногу и бережно ощупал голеностопный сустав. Риса поморщилась, когда его пальцы нажали на поврежденное место, но пошевелиться не смела.

– У вас вывих, – сообщил мужчина негромким спокойным голосом. – Нужно обязательно приложить холод и перетянуть ногу эластичным бинтом.

– Вы врач? – непонятно почему спросила Риса.

Герр Сохо поднял голову, и она увидела свое отражение в его изумрудных глазах. Мужчина улыбнулся.

– Да, я ортопед, – сказал он. – Некоторое время вам будет очень неприятно, даже больно наступать на эту ногу. Поэтому как врач хочу сказать, что вам просто необходима пара выходных дней.

Риса отчаянно замотала головой из стороны в сторону:

– Я очень вам благодарна за помощь, но я не в том положении, чтобы брать выходные, – быстро и смущенно произнесла она.

– А по-моему, сейчас вы как раз в этом положении. – Герр Сохо встал и помог Рисе подняться. – Учитывая, чем вы здесь занимаетесь… Попробуйте наступить на эту ногу.

– А вы что, знаете? – удивилась Риса и поморщилась от боли.

– Девушка, – хмыкнул герр Сохо, – зарплата рабочему персоналу идет из моего кармана. Поэтому я просто обязан знать всех, кто работает на нашу семью. Сегодня вот встретился с вами лично, – его голос дрогнул. – Нужно раздобыть для вас холодный компресс, и чем быстрее, тем лучше. Идти сможете? – Риса попробовала еще раз сделать шаг поврежденной ногой. – А если с опорой?

– На что же мне опереться? – растерянно спросила она у самой себя.

– На что? – пришел черед мужчины удивляться. – Да вот хотя бы на меня, если вы, конечно, ничего против не имеете.

Риса покраснела. Румянец, проступивший на мерцающей мягким отблеском в свете хрустальной люстры коже, окрасил ее щеки нежно-розовым. Пытаясь согнать краску с лица, она и не заметила, как герр Сохо оглядывал ее задумчивым взглядом, словно вспоминая что-то.

– А куда же мне деть белье? – Риса наконец справилась с волнением. – Если ваша супруга узнает, что оно не выглажено…

Мужчина тут же подхватил корзину с бельем, осмотрелся по сторонам. Наткнувшись взглядом на дверь в кладовую, герр Сохо быстрым шагом пересек гостиную, ногой открыл дверь и спрятал за ней вещи. Риса с тревогой наблюдала за его действиями.

– Она не узнает, – улыбнулся он, закрывая за собой дверь, – если вы сами ей не скажете.

Риса забросила руку ему на плечи, и герр Сохо, осторожно поддерживая ее за талию, повел в сторону кухни. Девушка хромала, и каждый шаг отзывался тупой болью, пульсирующей до самого колена. Хозяин оказался прав: с такими ощущениями в ноге она вряд ли сможет достаточно быстро бегать завтра по поручениям фрау Сохо и близнецов.

В кухне царил полумрак, горел только светильник над рабочей зоной. Кертис в это время обычно и не думал покидать свои владения: герр Сохо ужинал позже всех в доме. Когда Риса в сопровождении хозяина переступила порог кухни, он полировал столовые приборы. Увидев, кто решил заглянуть к нему, Кертис удивленно присвистнул.

– Надо же, патрон, – протянул он весело, – я и не ожидал, что вы так подружитесь!

– Ради бога, – поморщился герр Сохо, – перестань, наконец, называть меня патроном.

– Я шучу, шеф. – Кертис отложил в сторону полотенце, которым натирал столовое серебро, и, облокотившись о столешницу, с хитрым прищуром в глазах обратился к Рисе: – Чем тебя сегодня порадовали близнецы?

– Это не они, – пробормотала Риса, – я сама упала.

– У тебя же наверняка имеется лед в твоем царстве сковородок и кастрюль. – Герр Сохо помог ей сесть. – Насыпь горсть в пищевой пакет и оберни полотенцем.

– Вы не поверите, но у меня и сухой лед есть, шеф.

– Давай хоть что-нибудь, – нетерпеливо отмахнулся от него хозяин, – нужно снять отек.

Пока мужчина старался равномерно распределить холод по опухлости, Кертис незаметно рассматривал его. Шеф полностью сосредоточился на травме Рисы, но в его глазах все же промелькивали зеленые всполохи, которые присущи только проявлению нежности. Это не было похоже на заботу о ребенке и не выглядело как интимная заинтересованность женщиной. С одной стороны, герр Сохо словно любовался нежно-молочными переливами кожи своей подчиненной, игрой блеска на мерцающей в свете лампы дневного света аккуратной голени. С другой стороны, мужчина был словно погружен в теплые воспоминания, навеянные таким же юным созданием, что и Риса.

Риса же, в свою очередь, внимательно следила за действиями врача, как ребенок, напуганный процедурой. Кертис хмыкнул, и она перевела на него взгляд.

– Что?

– Видишь? В этой семье есть и нормальные люди, – усмехнулся он.

– Я бы предпочел, – сказал с нажимом герр Сохо, – чтобы меня называли «не таким». – В его голосе прозвучала нотка разочарования. – В конце концов, ни моя жена, ни дети не виноваты в том, что они такие, какие они есть.

– Деньги портят людей, – заметил Кертис.

– Как и недостаток внимания. Порой я даже думаю, что две эти вещи равносильны друг другу в своем объеме разрушения, – пожал плечами хозяин. – Ведь этим двум вещам моя семья обязана именно мне. Пока я старался заработать все состояние мира, чтобы дорогие мне люди ни в чем не нуждались, они были предоставлены сами себе, как сорняки. Жена теперь подсела на этот финансовый наркотик, дети выросли эгоистами, не способными полюбить не то что окружающих – своих родителей. И вина лежит лишь на мне.

Взгляд его стал прозрачным и печальным. Кертис, заметив это, достал из бара бутылку «обезьяны»10 и плеснул в рюмку. Шеф благодарно кивнул, а молодой человек в это время увел разговор в другое русло.

– А ходить-то ты хоть сможешь? – участливо спросил он Рису, переводившую удивленный взгляд с одного мужчины на другого.

– Сможет, – ответил за нее хозяин, – только это нежелательно. Чем сильнее будет нагрузка на ногу, тем сильнее будет отечность и тем длиннее станет срок полного восстановления. Возьмете два-три дня выходных.

– Ваша жена будет не в восторге, – заметила Риса.

– Она будет в еще большем невосторге, когда узнает, сколько денег ей придется выложить за услуги адвоката и профессионального врача, решите вы подать судебный иск за принуждение к работе с травмой.

Риса промолчала.

– Кертис, там в аптечке для перевязки есть эластичный бинт?

– Не знаю, сейчас посмотрю.

– Давай его сюда, нужно перетянуть…

– Как все в вашем мире завязано на такой никчемной вещи, как деньги, – едва слышно, словно размышляя, сказала Риса.

Герр Сохо перевел на нее удивленный взгляд, Кертис последовал его примеру. Риса сидела на стуле, уперев руки в края сиденья. Сиреневые волосы, волной спадающие с ее плеч, закрывали лицо, и мужчины могли лишь только предположить, что взгляд ее был устремлен в пол.

– Простите? – нарушил молчание хозяин.

– Вы только и говорите о деньгах. – Риса не поднимала головы, и голос ее немного дрожал. – Лишь бы только кошелек был набит, а дальше все само разрешится. Эта дрянь ничего не решает, а вечно все портит, вызывает абсолютную зависимость. «Все состояние мира», «финансовый наркотик»… Да вы ведь тоже на него подсели!

– Точно так же, как и ты, – ответил Кертис, хмурясь.

Риса подняла голову. Выражение ее лица заставило его виновато сжать губы.

– Мне они нужны для одной цели, – ответила она.

– Но все-таки нужны, – мягко заметил Кертис. – И ради них тебе приходится унижаться так, как, скорее всего, никогда в своей жизни не приходилось.

– Могла бы обойтись без них, ни за что не стала бы унижаться, – огрызнулась Риса. – Добровольно терпеть оскорбления, чтобы получить какие-то бумажки, которые тут же отдашь за какую-то бесполезную и бессмысленную вещь, только потому, что кто-то сказал, что так нужно и так правильно, и потому, чтобы не отставать от других и не падать в их глазах?

– Ну, ты уже загнула. – Кертис вздохнул. – Это уже будто за уши притянуто, а, шеф?

Герр Сохо слушал молча. Он внимательно смотрел на Рису, а когда ее мимолетный гнев выплеснулся в короткую тираду, задумчиво произнес:

– Да нет, она права.

– Чего? – протянул молодой человек.

– Вы все правильно сказали, – кивнул герр Сохо. – Человек сам себе понастроил рамки и сам себя в них же и загнал. Деньгами, благами цивилизации, эталонами и примерами… Человек сам себя превратил в раба Системы, сотворенной им самим.

– Ты еще пример со «Скайнет» приведи… – проворчал Кертис.

– С чем? – переспросила Риса.

– Смотрела «Терминатора»? Нет? – изумился юноша на отрицательное покачивание головой Рисы. – Там человечество изобрело суперкомпьютер, который назвали «Скайнет». Его система внезапно обрела разум, и люди попытались его отключить. В ответ на это «Скайнет» развязал ядерную борьбу. В результате половина человечества погибает, а другая половина вынуждена сражаться с компьютерным сверхинтеллектом.

– Да, действительно напоминает нынешнее положение вещей, – согласно кивнул герр Сохо, потирая лоб. – Люди сами изобрели себе врага в лице Системы, сами назначили себе вождей, сами подвели себя к эшафоту. Все-таки Эль появился в самое подходящее время.

– Эль? – удивилась Риса. Кертис едва заметно хмыкнул.

– Самое время открыть людям глаза на происходящее, – продолжал хозяин. – В принципе, многие понимают, что происходит, но все та же Система не позволяет им даже рта раскрыть. Никто не решается высказываться по этому поводу. А этот человек не боится.

– Ты бы пошел за таким, если бы позвали, шеф? – спросил Кертис.

– Пошел бы, – после недолгой паузы ответил тот, залпом выпивая содержимое рюмки. – И скорее всего, еще и в первых рядах. Мне до ужаса надоел этот потребительский образ жизни, и я, признаться честно, готов все это отдать, лишь бы хоть на день почувствовать себя независимым от людского мнения, правил и понятий.

– Молодец, шеф, – Кертис налил ему еще джина. – Ты будешь? – спросил он Рису.

– Я не пью, – покачала она головой.

– Это правильно. – Молодой человек достал вторую рюмку и налил себе. – Хотя джин, сказать по чести, отменный… Что тогда будешь? Хочешь колы?

– А есть имбирный эль? – улыбнулась она.

– Жемчужинка, – Кертис опустошил рюмку, – в этом доме можно найти даже копи лювак11, не говоря уже об эле. Не хочешь, кстати, попробовать? Или есть еще икра белуги, не желаешь?

– А действительно, – герр Сохо оживился. – Кертис, сообрази-ка нам всем чего-нибудь, очень уж есть хочется.

– Так все уже давно ждет, шеф! – Юноша с глухим стуком поставил рюмку на стол. – Пойдем, Жемчужинка! Подожди, я тебе помогу…

– Почему Жемчужинка?

– Посмотри на ее кожу! Она же жемчужная! Видел где-нибудь такое, а, шеф?

Они просидели за столом часа два, разговаривая на разные темы. Риса попробовала деликатесы, которых никогда бы не попробовала в своей жизни: буррату, розовую хариссу, кобе12, черную икру… Тот факт, она ест дорогостоящие продукты, не вызывал у нее восторга – голова ее шла кругом от обилия и разнообразия вкусов, о существовании которых она и понятия не имела.

Мужчины почти допили бутылку джина, их разговор постепенно близился к логическому завершению: герр Сохо в полудреме завершал рассказ о том, как он проходил врачебную практику в Йоханнесбурге, Кертис слушал его со своим по-лисьему лукавым выражением лица. Риса слушала их тоже сквозь дремоту. Боль стала тише, хотя все еще беспокоила ее.

– Господа, – наконец произнес хозяин, – я очень рад, что мне выпала возможность пообщаться с вами. И все благодаря прекрасной даме, которая пополнила ряды обитателей этого дома.

– Рада стараться, – улыбнулась Риса, не открывая глаз. – В следующий раз я сломаю руку, чтобы мы смогли повторить наш вечер.

– Об этом не может быть и речи! – воскликнул герр Сохо. – В следующий раз обойдемся без жертв. Хотя и нужно воздать честь Его Величеству Случаю. Что скажешь? – обратился он к Кертису, который разливал остатки спиртного по рюмкам.

– Совершенно согласен, шеф, – кивнул он. – Давай, Жемчужинка, будь здорова!

Кертис вызвался проводить Рису, и хозяин, отдав им честь, удалился на покой.

– Не забудьте, что в вашем распоряжении три дня, – сообщил он девушке на прощание.

И сейчас она шла, прихрамывая, в предвкушении, как завтра наконец-то поспит подольше. Молодой человек, шедший рядом с ней по коридору и державший ее под локоть, украдкой бросал на нее заинтересованные взгляды.

– Как тебе наш шеф? – наконец спросил он.

– По-моему, он прекрасный человек, – ответила Риса. – Правда, он глубоко несчастен.

– Прямо-таки глубоко, – усомнился Кертис.

– Ты бы стал рассказывать своим подчиненным о проблемах в семейной жизни? – Риса посмотрела на него. – Я бы тоже нет. У него, скорее всего, даже нет близких людей, на чье плечо он бы мог опереться.

– Думаю, в его жизни все же есть один такой человек. И кое-кто ему напомнил об этом человеке.

– Ты обо мне? – брови Рисы приподнялись.

– Не видела, как он на тебя смотрел? – Кертис ухмыльнулся. – Видимо, память об этом человеке слишком сильна, да еще и ты вызвала воспоминания. Хотя, – продолжил он после небольшой паузы, – ты способна вызывать не только воспоминания.

Не успела Риса даже испугаться, как Кертис быстро развернулся и прижал ее к стене. Он был выше ее почти на целую голову, и она теперь взволнованно смотрела на него снизу вверх. Впервые за все это время она увидела, что его бровь была рассечена тонкой розовой полоской шрама.

– Ну, что думаешь? – негромко спросил Кертис, наклоняясь к Рисе.

Он стоял так близко, что она смогла разглядеть свое отражение в его глазах. Она при желании даже могла бы сосчитать все веснушки на его лице.

– М-мечтают ли андроиды об электроовцах? – чуть запнувшись, ответила она.

Его глаза расширились, и он замер, смотря на нее как на умалишенную. Рот его приоткрылся в удивлении, и он даже чуть подался назад.

– Что?

– Это книга такая, – ответила Риса, глядя ему в глаза. – Но я не о ней думаю, а о самом вопросе. Если мы, засыпая, считаем овец, то считают ли их во сне андроиды13? Я… я не знаю, почему я сейчас об этом подумала… Наверное, я уже сама засыпаю…

Кертис отступил от нее на пару шагов. Его глаза вновь прищурились, уголки губ поползли вверх, и уже через мгновение он, согнувшись, разразился смехом. У Рисы словно камень с плеч свалился, и она выдохнула.

– Да уж, – отсмеявшись, сказал Кертис, – ты умеешь говорить «нет». Прости, если напугал тебя, – он потрепал ее по голове. – Сама понимаешь, джин все же был отменный. Ладно, не буду больше навязывать тебе свое выпившее общество. Дойдешь сама?

– Дойду, – улыбнулась Риса.

– Тогда спокойной ночи, – он повернулся к ней спиной; она заметила на его затылке татуировку. – Сообщи мне, как надумаешь.

– В смысле?

– В смысле, нуждаются ли вообще андроиды во сне! – ответил молодой человек, махнув рукой. – Хороших выходных!