Читать книгу Фатум. Том третий. Форт Росс - Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский - Страница 11

– Тише, тише. Не бойся, я держу тебя,– над ухом Аманды прозвучал голос Андрея.– Ну, прыгай же на камень. Вот так.

Капитан подхватил ее за талию, помогая перебраться через глубокий овраг.

– Прости, я так неуклюжа…

– Я этого не заметил. Вы редкая женщина, Джессика, и я горд, что любим вами. Осторожнее, дайте руку.

Они миновали каменную россыпь, вспугнув юркое семейство полосатых бурундуков.

– А вы смело себя вели,– она ободряюще улыбнулась, подбирая юбку.– Ты делаешь честь войне.

– С тобой это не трудно,– выдирая ноги из цепкой грязи, ответил он.– А ежели серьезно… – он на секунду повернул к ней бледное лицо с глубоко запавшими глазами,– непростительная цена за всё это. Пиррова победа…

– Andre,– Аманда понизила голос.– Ты видел? Я… я убила одного из них… Понимаешь, убила человека.

– Вы поражаете любую цель, мисс.

– Мне не до шуток, Andre!

– Мне тоже. Вряд ли этот дикарь задавался подоб-ным вопросом.

– Я так испугалась…

– Давай, я помогу тебе,– Андрей протянул руку.

– Да оставьте вы меня в покое, наконец!

– Как знаешь,– залитое потом лицо капитана выразило раздражение.

– Нет, нет, погоди! Дай руку… Прости, это просто нервы.

Она поравнялась с ним и, напряженно поглядывая на молчаливые заросли, сказала:

– Знаешь, холод вечности сегодня как никогда похолодил мое сердце. Я боюсь… Я не хочу умирать… Я хочу жить. Ведь мы так молоды… Помоги выбраться мне от-сюда.

– А что мы, по-твоему, делаем? Не отставай.

Капитан снова двинулся широким шагом, но вновь остановился, потому что Аманда не тронулась с места.

– Ну, что еще?

Она ничего не ответила, стоя с опущенной головой. Капли пота падали с ее подбородка на камни, уже почти окончательно содравшие золотую вышивку с ее туфель.

– Пассажир должен знать день своего отъезда, Andre, чтобы успеть собрать свой багаж. Поэтому скажи честно: сколько нам осталось жить. Нас всех убьют? Да?!

– Хватит истерик! Хватит! Неужели ты так жаждешь быть обманутой? – теряя терпение, вспыхнул Андрей.—Мы будем жить, слышишь? Мы обязаны выжить! Иначе ради чего все эти муки и кровь! Чего тогда стоит наша любовь? Или всё это бред?

– Нет, нет! Ты прав… – ее прекрасные глаза были полны слез, когда она прижалась к нему.

– А раз так,– смягчая тон, откликнулся он,– надеюсь, ты сделаешь всё возможное и невозможное тоже. Это ведь в наших интересах, не так ли?

* * *

Еще около двух часов они без устали уходили от проклятого места. Теперь никто не думал разводить костры; жевали лишь сорванные на ходу дикие ягоды и бежали от любой более явственной тропы, ибо встреча с человеком означала гибель. Лес снова притих, нагоняя студеный страх. Охваченные тисками паники, беглецы непрерывно стреляли глазами из стороны в сторону. Временами они слышали то впереди, то сзади какие-то подозрительные звуки, но не могли определить расстояние до них. Непролазные колючие заросли кустарника в конце концов вынудили их вый-ти к побережью. Земля здесь была болотистой, воздух наполнен запахом влажной гнили хвои, и при дыхании оставалось ощущение скапливающейся во рту слизи.

– Сыро-то как,– со вздохом прохрипел Палыч, с опаской поглядывая на огромное, медленно темнеющее небо и, продолжая брести за Соболевым, посетовал: – Вот и ребятушек наших не успели земле предать… Расклюют их вороны, растащит зверье…

– Ладно те,– хмуро обрезал Ляксандрыч.– Больше не надо солу – оплакали их уже. Лучше грей душу мыслью: что может краше быть бегов? Когда уходишь от травли —ни о чем другом не думаешь. Ты, похоже, забыл, старый, что лямки горб твой натерли?

– Ну, спасибо тебе, сват, на добром слове,– Палыч сплюнул в дымчатую от гнуса траву, обиженно выдирая из слякоти завязший сапог.

– Старая дружба не ржавеет,– в тот же миг подал голос Соболев и протянул жилистую руку денщику.

– Ослаб я, братец… Моченьки моей нет… – по-рыбьи хватая воздух, выдавил Палыч.– Стар я супротив вас, голенастых…

– Ну, ну! Еще брехни, что, мол, стоишь пред нами весь мокрый… уссавшись от страху… Да ты прежде мор-ской! Так – нет? Ты еще нас всех переживешь, дед. А ну, давай пособлю.

Соболев, приставив ружье к дереву, помог Палычу сладить перекрутившиеся вьюном лямки.

– Эх, Ляксандрыч,– денщик размазал по щеке комара и покачал головой.– Взял бы я тебя, ситный свет, за один край, да и поджег бы с одного конца до другого… вместе со всеми твоими «подсобками». Злобушка и ехидство – вот твой капитал, а на сие кукишь портки справишь.

– Ну ты и репей,– Соболев подхватил шомполку.– К нему с добром, а он с кулаком. Да у тебя что ни человек – то вор иль злыдень. Я ж, если и колю тебя словцом, так то от любви, поддержать чтобы…

Сырой мох зажулькал под сапогами Соболева, когда по цепочке прошелся ропот.

– Осадите, братцы, неладно тут!

Зубарев с капитаном, идущие впереди, подали пример —залегли у камней, выставив ружья.

Аманда – ни жива ни мертва – впилась взглядом в сумеречье, почувствовав, как кожа на лице натянулась от страха. Солнечный свет редкими нитями проходил между сплетениями ветвей, золотя замеревшую листву.

– Джессика,– едва уловимым шепотом окликнул капитан и поманил ее рукой.

– Что там? – Аманда, прижимаясь к земле, придвинулась ближе.

– Не знаю,– так же тихо ответил Андрей и, видя подрагивающие уголки губ и стеклянные от переживаний глаза любимой, понимая, каково ей сейчас, мягко добавил: —Думаю, ничего особенного. Возможно, какой-то зверь… А теперь слушайте,– его губы почти касались ее уха: – Я хочу, чтобы вы остались здесь… с моим вестовым и тремя матросами. Я с Зубаревым…

– Нет! – горячо возразила она, но Андрей тут же прижал палец к ее губам.

– Нет! – тише повторила Аманда.– Со мной всё в порядке. Я пойду только с тобой. Не оставляй меня. Ку– да ты?

– Замолчи,– Андрей сжал ее руку.– Если я сказал, так и будет. Я не обязан докладывать тебе о каждом своем шаге. Выслушай! – он приблизил свое лицо.– Если это индейцы, мы отвлечем их. Обещаю: всё будет хорошо. Твой пистолет заряжен?

Она судорожно кивнула, хватая взглядом его лицо.

Преображенский решительно повернулся к Зубареву, когда до слуха беглецов долетела родная речь:

– Не сваляйте дурака, капитан. Это я – Тимофей Тараканов.

Матросы завороженно вглядывались в зашевелившиеся кроны соснового молодняка, пока не узрели рослую фигуру приказчика.

– Вы арестованы, господин Тараканов! Сдайте оружие.– Андрей, багровея лицом, поднялся из укрытия.

– Дорого, да мило благодарность раздаешь, господин капитан. А ну, придержите прыть! – зверобой одной рукой легко, будто пистолет, вскинул свою грозную тульчанку.—Что, покоробил душу вашу господскую? Последнее время я редко поднимаю ствол, но ежли тако случается —берегись, вашескобродие,– остается память.– Мрачно ухмыляясь, приказчик остро следил за действиями мо– ряков.

Наступило молчание. Влажный, теплый ветер дул со стороны океана. В бесконечной тишине слышался лишь далекий рокочущий голос могучей реки.

Тараканов хладнокровно еще раз пересчитал оставшихся в живых моряков. Аманда вздрогнула и напряглась, встретив его странный, загадочный взгляд, точно отблеск солнца на льду.

– Да, немного осталось… А с другими… кого нет, всё в порядке?

– Нет, не всё. Их убили! И убили по твоей милости! Где ты был, сволочь? – Андрей, теряя осторожность, резко подошел к приказчику.– Почему ты умышленно втянул нас в бойню?

– Была бы нужда… Все давно бы кормили червей.

– Как сказал! Как сказал, смерд! Врет он всё! Ваше скобродие,– Палыч, сбросив тяжелый ранец, схватился за пистолет.– Да он такой же лгун и заворуй, как и весь их береговой брат.

– Лгун – возможно… да и вор, может быть,– обо-рвал старика приказчик. В омуте его зрачков вспыхнули странные алые искры.– Но не такой, как все. Мозгов побольше! Ежли б не я…

– Вздернуть его! – под кованым каблуком Матвея глухо, как кость, хрустнула валежина.

– Стойте! – Преображенский властно поднял руку.—Я дарую тебе жизнь, Тимофей, если ты сумеешь нам доказать свою правду, и убери ружье! Слово офицера, без моего приказа никто не тронет тебя.

– Нельзя подарить то, что тебе уже принадлежит.—Тараканов с вызовом тряхнул длинными прядями.– Я рожден свободным. А новорусская землица барского батога не знает.

– Я требую ответа! – с жестким спокойствием повторил Преображенский.– Где ты был? Из-за тебя погибли люди! И если бы не провидение, пославшее нам дым…

– Дым, говорите?

На этот раз в голосе зверобоя Аманда уловила оттенок какой-то тягучести. По тону вопроса было ясно, что Тимофей хорошо знал наперед ответ капитана.

– Ты тоже видел его?

– Лучше, чем вы,– Тараканов на индейский манер точным движением бросил тульчанку на сгиб локтя.– Потому что разводил его… я. Вижу, дивует вас это?

Андрей Сергеевич с недоверием посмотрел в глаза проводника. Они мало походили на обычные человеческие: то были два темных пятна, в которых ничего не отражалось и которые всё же таили в себе что-то звериное, дикое.

«У него наверняка есть прошлое, кое он скрывает от нас,– подумал Андрей и тут же ответил себе: – Пожалуй, как и у всякого, кто живет в этих местах… Вот только бы еще знать, какое…»

– Неужто и на сей раз поверите его трепотне, господин капитан? – не спуская глаз с приказчика, сипло обронил Зубарев.– Ни даже вам не пожелаю сего… Черен он душой, прикажите убить.

Слова, сказанные помощником штурмана, прозвучали тихо, больше похожие на свистящее дыхание, но для Тимофея этого было довольно. С мягкостью рыси он отскочил в сторону ельника и снова вскинул ружье.

– Ладно, святоши, сами блюдите чистоту! Лишние догадки невпопад живут, капитан. Как говорят у нас в Ситке: хочешь потерять время – почеши язык. Ежли так, оставайтесь здесь. Я ухожу. А дальше дело диких. Там, у лесины… был малый отряд…

– Ты гляди, как он врет красно! – на мгновение серые глаза Матвея впились в приказчика, но тотчас же скакнули на капитана, точно ища поддержки.– Послушать его, так и впрямь безобидина Божья… Я аж готов поверить…

– Не ради тебя стараюсь,– приглушенным голосом процедил зверобой.– Уходить надо. У нас еще есть надежда добраться до форта, если в пучке будем держаться.

– Он же, собака, предал нас! – взорвался Зубарев. Лицо его варварски налилось кровью.– Под ножи пустил! А мы все тут с ним из блохи голенища кроим.

– Значит, дым ты развел? – не обращая внимания на ярь сахалинца, уточнил капитан.

– А то кто же! Без условного знаку хрен бы они отступили!

От Преображенского не ускользнуло особое напряжение горячих глаз приказчика, наблюдавшего за действиями моряков. «Пока это всё только игра словами,– мельк-нуло в голове.– Но ведь истина! Дикие оставили нас, хотя сил им было не занимать. У этого Јутопленника”, похоже, голова с тремя языками. Всех понимает: и нашего брата, и краснокожих, и зверя». Капитан посмотрел на толпившихся за его спиной.

– Не гневись, Матвей… Помни: не на лицо гляди, а на обычай. Если б не он, лежать нам всем в земле…

– Вы не казались мне дураком,– мрачно прервал его сахалинец, и голос его загудел еще тише, урезонивающе и холоднее. Какая-то особенная сила и уверенность скрывались в нем, от которых Андрею сделалось не по себе.