Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 161

На мраморную балюстраду

И на засохший водоем

В квадрате крохотного сада

Под хризолитовым плющом

Гляжу я так же, как бывало

В те обольстительные дни,

Когда душа припоминала,

Что в мире значили они.

И вижу черную гондолу,

Мостов венецианский взлет,

И голос сладостной виолы

Меня томительно зовет.

Сквозь шелк дворцовой занавески,

Как нож, блистает чей-то взор,

А весел радостные всплески

Звучат, как поцелуев хор.

И знаю, в этом же канале

На мягком и тенистом дне

Я буду спать с твоим кинжалом

В груди, в непробудимом сне.

Цикламена бабочки застыли на столе.

Под алым одеялом Алла

Спит в темно-синей утра мгле.

И снятся ей Венеции каналы,

И мавр возлюбленный с нахмуренным челом,

И роковой платок, и песня Дездемоны.

Но в коридоре крик: «Беги за кипятком!» —

И ярый топот ног ее из грезы сонной

В советскую действительность влекут.

И уж обводит ясными очами

Она свой тесный каземат-приют:

Вот чемоданы, ставшие столами,

Вот пол измызганный, вот чайник с кипятком,

Тюфяк, под ним два бревнушка хромые.

. . . . . . . . . . .

Венеция и мавр – все оказалось сном.

Я –  Алла Кузьмина. Я дома. Я в России.