Читать книгу Волки на парашютах - Ася Петрова - Страница 16

Чего он только не доставал из ушей! И горошины, и монеты, и камушки, и маленькие шурупчики, и насекомых, и даже игрушечных пластмассовых воинов вместе со свитой и гончими собаками. Один раз достал конфету-тянучку со вкусом кока-колы.

Он уверял, что из уха или из носа можно достать что угодно, потому что он изобрёл специальный крючок, похожий на крючок для ловли рыбы, только медицинский, а ещё потому что у него природная ловкость рук.

Я слушал его часами и ни на минуту не отводил взгляда, ведь он рассказывал не просто голосом, а глазами, руками, всеми чертами лица и движениями тела. Иногда его истории были такими забавными, что я не мог перестать смеяться. И хотя я не всегда верил его словам – порой они казались невероятными! – он уверял меня, что когда-нибудь я всё пойму и что каждый анекдот – чистейшая правда жизни.

– Да не может быть! Ты меня разыгрываешь! Я такое видел только в кино!

– Племяша, в жизни всякое бывает. А у нас в Колывани и подавно. В прошлом месяце я вытащил из уха одного мальчугана игрушечный глобус, нашёл в стене собственного дома мешок золотых монет екатерининской эпохи, случайно подстрелил медведя и получил в подарок от нищего, которого встретил на дороге, сто пятьдесят пчелиных ульев.

– Значит, нищий оказался богачом, а твой дом – островом сокровищ?

– А медведь – птицей.

– А можно я приеду в Колывань?

– Не утомляй дядю! – смеялась мама, проходя мимо кухни, и, обращаясь к дяде, прибавляла: – Видишь, какой у нас бурный подростковый возраст – и жить торопится, и чувствовать спешит. Хочет всё и сейчас. Прямо сил нет.

Дядя много ел, много гулял, много говорил, и самого его было много – в шутку я прозвал его дядей Стёпой.

Ночью весь дом сотрясался от его храпа, а днём – от его смеха. Он собирался пробыть до понедельника, и я знал: что-то произойдёт.

Игрушечный глобус, воины со свитой и гончие собаки не шли у меня из головы. Сам я ничего никогда себе не засовывал – ни в нос, ни в уши. Помню, однажды хотел, но бабушка до того меня напугала историей о бусинке, которую засунула в нос да так и не вытащила, что я не решился. Она ходила с бусинкой всю жизнь. Врачи ничего не нашли. Но бабушка говорила, что до сих пор, когда сморкается, чувствует лёгкую щекотку и точно знает: вещь на прежнем месте.

Пока у нас гостил дядя, я плохо спал, просыпался по нескольку раз за ночь – то ли от его храпа, то ли от своей игры воображения. Мне представлялось, что я беру мир и запихиваю его в ухо. Сначала игрушечных солдатиков, одного за другим, потом генерала, «Монополию», телевизор, шкаф с чайным сервизом и мамиными любимыми вазами, затем целую комнату, квартиру, дом, канал, улицу, квартал с машинами и светофорами, крышами и трубами, магазинами и светящимися вывесками, людьми, собаками, полицейскими, врачами, учителями… Я запихивал в ухо парки и музеи, дворцы и аэропорты, вокзалы. Город помещался в ухе целиком, и я переходил к следующему городу, потом очередь дошла до континентов, Европа и Америка расположились совсем близко, Африка подальше, вся планета со своими войнами, президентами, армиями, музыкой и живописью, лесами и джунглями, равнинами и горами погрузилась в моё ухо, а затем и вся галактика, и тут…

Я проснулся и вскочил с постели. Пощупал ухо и понял, что во сне случайно пропихнул в него силиконовый шарик барышей.

Мама причитала, дядя довольно долго возился с крючком. Спросонок никак не мог сосредоточиться.

– Ты же говорил, что можешь вытащить что угодно! Ты же врач! – возмущался я.

– Ты что, специально загнал себе в ухо эту штуку? – возмущалась мама.

– Вы что, не доверяете мне? – возмущался дядя.

– Конечно нет! – отвечал я маме.

– Конечно нет! – отвечала мама дяде.

– Конечно могу! – настаивал дядя. – Откуда угодно можно вытащить что угодно.

И он вытащил из моего уха игрушечных солдатиков и генерала, телевизор и шкаф, квартиру и дом, президентов, армии, континенты, планету и галактику.

Мне стало легче дышать. Я снова отправился в постель. И пообещал больше никогда не засовывать мир себе в ухо.