Читать книгу Волки на парашютах - Ася Петрова - Страница 20

Я много говорил. Или скорее болтал. Часто глупо, реже умно и почти всегда откровенно. Мне казалось, что если говорить всё, то люди вокруг будут меня понимать. Иногда выходило неловко. Например, как-то за ужином я без малейшего стеснения объявил папиному гостю, дяде Володе, что он похож на хоббита. Папа с мамой рассердились, да и дядя Володя не выглядел очень довольным. Но я был уверен: если смолчать, не сказать ему, что он вылитый хоббит, будет нечестно. Мне хотелось его поддержать. Грустно же быть единственным хоббитом среди людей.

– Да, но необязательно всё произносить вслух, – шепнул мне Паша, которому я на уроке рассказал про дядю Володю.

– Но если все думают, что кто-то похож на хоббита, и сам человек знает, что он натуральный хоббит, почему это надо скрывать? – шепнул я в ответ.

– Потому что есть вещи, о которых не говорят. И вообще мне пора бежать.

– Куда? – я удивился, потому что урок только начался.

– Никуда не пойдёшь, хватит бегать, – сказала учительница. Она каким-то образом нас услышала.

– Но мне надо в туалет, – неуверенно возразил Паша.

– Ты уже ходил, не отлынивай от урока, – твёрдо сказала учительница.

– У тебя понос? – громко спросил я.

На этих словах учительница всплеснула руками и виновато улыбнулась, а Паша покраснел как рак, вскочил со стула и бросился вон из класса.

Я не понимал, почему нельзя говорить то, что есть на самом деле. Слова представлялись мне мячом для баскетбола, а мысли – сеткой. Разница между настоящей игрой и человеческим общением небольшая: в баскетболе сетка для мяча продырявлена, чтобы мяч мог в неё легко проскользнуть, а у людей в головах сетка цельная, жёсткая и прочная. Чтобы один человек понял другого, сетку надо пробить словами. Мы наблюдаем эту словесную игру каждый день. Люди перебрасываются фразами, пытаясь пробить сетку. Но какие слова они выбирают? Самые непонятные! Самые смутные. Самые вялые и дряблые. Как старые яблоки.

– Что ты хочешь на день рождения? – равнодушно спрашивал папа у мамы.

– Что-нибудь красивое, маленькое и блестящее, – уклончиво и лукаво отвечала она.

– То есть?

– Ну не знаю, выбери сам, – улыбалась мама.

– Я не умею! И не знаю что! – раздражался папа.

– Неужели ты совсем не можешь обо мне подумать? – обижалась мама.

В очередной раз слушая их разговор, я не выдержал и вмешался:

– Да пап! Украшение она хочет! У-кра-ше-ни-е! Цепочку с маленьким блестящим камешком!

На мои слова папа усмехнулся, мама раздосадовалась. Поразительно. А ещё говорят, что я не умею разговаривать.

– А ещё говорят, что я не умею разговаривать! – возмущался я на следующий день в школе.

Паша смеялся, с наслаждением откусывая от моего бутерброда. Кстати, он всегда откусывает от моих бутербродов, кексов, яблок, съедает мои шоколадки, конфеты, жвачки и никогда не приносит ничего своего.

– Ты умеешь разговаривать, и готовить умеешь, – весело чавкал Паша.

– А ты умеешь сметать всю еду на своём пути, – неожиданно сказал я.

– А тебе какое дело? – кусок застрял у Паши в горле.

– Такое, что это моя еда.

Я не верил собственным словам. Что я такое говорил? Зато Паша верил ещё как. Он слез с подоконника, вынул изо рта недожёванный бутерброд, бросил в урну и молча ушёл в класс. Я с удивлением понял, что пробил сетку в его голове, но цели почему-то не достиг. Слова вроде были очень явные, определённые и простые. Я всё назвал как есть, без намёков и невнятных упрёков. Но Паша меня не понял. Это было очевидно.

Позже, когда уроки кончились, я подождал Пашу во дворе и попытался исправить ошибку.

– Ты на меня обиделся?

– Обиделся.

– Сильно?

– Нет.

– Понимаешь, я хотел быть честным. Хотел сказать тебе, что́ думаю. Я хотел сказать, что всегда очень голодный после второго урока. И когда ты сразу всё съедаешь, то мне не хватает. Если бы ты мог не лениться, иногда приносить свою еду или хотя бы не съедать всю мою, а, например, только часть, было бы нормально.

– Так бы и сказал! – с облегчением воскликнул Паша.

Я задумался, кивнул и тут же сменил тактику:

– Тебе тоже наверняка во мне что-то не нравится! Ты можешь мне об этом сказать!

– О нет, – расхохотался Паша, – на эту удочку я не попадусь!

Честность честностью, но мне повезло. В отличие от меня, мой друг сперва думал, а уже потом целился в сетку.