Читать книгу Волки на парашютах - Ася Петрова - Страница 3

У нас в школе недавно случилась странная история. Один мальчик из параллельного класса на уроке захотел какать. На самом деле это не странно. Сейчас объясню. Он поднял руку и сказал, что ему надо выйти. А Марина Станиславовна, учительница, которой я не нравлюсь, не хотела его отпускать, занимается-то он не ахти. Она, наверное, думала, он пойдёт по коридорам слоняться. Ну и привязалась к нему: зачем тебе выходить? Куда? Почему? Мальчик помялся и честно заявил:

– Какать хочу.

Что тут началось! Говорят, Марина Станиславовна покраснела, закричала, выбежала из класса, хлопнула дверью. Кто-то утверждал, будто она даже рыдала в учительской, но это не подтвердилось.

Зато она бегала по всей школе и всем учителям и детям рассказывала о случившемся и восклицала:

– Какой позор!

Собственно, так я обо всём и узнал. В нашем классе Марина Станиславовна тоже рассказала о том, что мальчик посмел захотеть какать.

– Нет, ну представляете! – горячилась она. – Это как надо расслабиться! На моём уроке! Значит, он совсем меня не слушал! Какать захотел! Маленький негодяй.

Слов «маленький негодяй» она не произносила, это я додумал, но всё остальное сказала, честное слово.

Вся школа бедного мальчика заклеймила. Заклеймила за то, что он хотел какать. Эту постыдную потребность обсуждали который день.

Поскольку меня Марина Станиславовна всегда не любила, мне было нечего терять, и я спросил:

– А что такого?

– В каком смысле? – спросила она.

– Ну, я имею в виду, что такого ужасного в том, что кто-то хочет какать?

Было видно: вопрос Марине Станиславовне, мягко говоря, не понравился. Но она почему-то решила на секунду задуматься и сердито ответила:

– Нет, в том, что кто-то хочет какать, нет ничего ужасного. Все люди какают.

– И писают, – подытожил я.

Класс заржал.

Марина Станиславовна недовольно кивнула и хотела перейти к другой теме, но я спросил:

– Так что же всё-таки плохого?

– Слушай, Витя, ну не на моём же уроке! – возмутилась Марина Станиславовна.

– То есть хотеть какать можно когда угодно, только не на вашем занятии?

Мои одноклассники хохотали как ненормальные. Марина Станиславовна покраснела и смотрела на меня ненавидящим взглядом.

– К директору! – скомандовала она.

Я встал, и меня сопроводили к директору.

Директриса сидела в большом кресле и читала газету. Когда она спросила, что случилось, Марина Станиславовна ответила:

– Витя грубит.

– Ты зачем учителю грубишь? – с любопытством спросила директриса.

– Я не грублю. Просто Марина Станиславовна сказала, что у неё на уроке нельзя попроситься в туалет.

Директриса вопросительно посмотрела на Марину Станиславовну.

– Я такого не говорила! – спокойно произнесла Марина Станиславовна. – Я сказала только про покакать!

– То есть пописать можно? – не выдержал я.

– Вот опять! – Марина Станиславовна всплеснула руками и с негодованием посмотрела на директрису.

– Витя, – мягко сказала та, – не надо спрашивать Марину Станиславовну про такие вещи. Понимаешь, дорогой? – она по-доброму улыбнулась и подмигнула мне.

Я тоже улыбнулся и кивнул. Вздохнул:

– Извините, пожалуйста, Марина Станиславовна.

В тот день я наконец всё понял. Вот почему она такая злая! Вот почему с ней ни о чём нельзя поговорить. Просто-напросто моя учительница никогда не какает.