Читать книгу Эхо фальшивой легенды - Бася Котикова - Страница 4

На лисьем предприятии под романтическим названием «Тучи над степью» дела обстояли неважно. Журналистам надоело торчать на солнцепеке и они спрятались в тени старого раскидистого дуба, одиноко стоявшего неподалеку.

– Бьюсь об заклад, – сказал Енот, лениво жуя травинку, – полиция никогда не выступит с официальным заявлением. Предлагаю сматывать удочки и убираться отсюда.

– И сразу приступить к поискам работы, – подхватила Белка.

– Да бросьте, – махнул лапой Енот. – Шефу тоже вся эта история не по нраву! Вряд ли он заставит нас сидеть здесь целый день.

– Лично я в этом не сомневаюсь, – возразил Еж. – Господин Ягуар всегда требовал от нас всецелой самоотдачи, независимо от обстоятельств. «Интересы читателей…» – без энтузиазма начал он.

– «…превыше всего!» – уныло пробубнили все четверо любимое изречение начальника.

– А интересы читателей, видимо, требуют, чтобы мы здесь уснули от тоски и бездарно потратили прекрасный летний денек! – подытожил Заяц.

Под дубом воцарилось молчание. Журналисты просто лежали и смотрели на сновавших туда-сюда полицейских.

– Зря мы сразу не подошли к какой-нибудь лисе и не взяли у нее интервью, – нарушил наконец тишину Еж.

– В следующий раз будем умнее, – кивнул Заяц. – Посмотрите, сюда летит Канарейка.

Газетчики заметно оживились.

– Может, шеф все-таки решил отозвать нас! – просиял Енот. – Ну конечно, что же ему оставалось после того, как повели себя эти хамы-полицейские!

– Да, наш шеф умеет держать лицо! – довольно подтвердил Заяц. – Всем в Лесу известно: с ним лучше не связываться!

– Странно, почему это неизвестно полицейским? – язвительно спросила Белка.

– Скоро станет известно, – отмахнулся Енот. – Готов держать пари: сегодня много шерсти полетит!

Он вскочил и замахал лапами, пытаясь привлечь внимание Канарейки.

– Эй! – закричал он. – Шеф велел возвращаться?!

Белка, Заяц и Еж тоже вскочили и, затаив дыхание, смотрели на стремительно приближающуюся посланницу. Она резко взмахивала крыльями, торопясь, по-видимому, изо всех сил, чтобы сообщить что-то важное.

– Нет! – крикнула Канарейка, описывая круги над дубом и выглядывая подходящее место для приземления. – Остаетесь здесь до победы! Или хотя бы до момента, – усевшись на нижнюю ветку, продолжала она, – пока не соберете материал, который не стыдно зверям показать.

– О-о… – разочарованно протянули лишенные последней надежды журналисты.

– Остаетесь, – отдышавшись, продолжила Канарейка, – но не все. Еноту и Зайцу велено собрать материал на «Медовой иллюзии» и на «МОЛОКО Энтерпрайзес».

– Что? Почему? – растерянно переглянувшись, воскликнули Енот и Заяц.

– А мы как же? – закричали Белка и Еж. – Мы тоже хотим! Здесь совсем не интересно околачиваться!

– Нет, вам здесь сидеть – таков приказ патрона, – непреклонно покачала головой Канарейка. – А как соберете материал – сразу в редакцию, без промедления!

– А зачем нам на «Медовую иллюзию»? – спросил Енот.

Птица надулась от важности.

– Тут такие дела творятся – караул! – довольным голосом сообщила она. – Оказывается, не только лисиц сегодня ночью обворовали, но еще и коров с пчелами!

– Ка-а-ак?! – выдохнули потрясенные журналисты.

– А вот так, очень просто, – пожала крыльями Канарейка. – Подробности неизвестны. Сто пятнадцать бидонов молока и семьдесят восемь бочонков меда исчезли, как не бывало, и никто ничего не знает. Короче, как и здесь.

– Обалдеть, – ошеломленно протянул Енот. У остальных не было слов.

– Меня Павлин прислал, – продолжала Канарейка. – На бедняге лица нет от страха – выпуск горит, надо набирать материал и как можно быстрее!

– Было бы что набирать, – сказал Еж. – Так ведь собаки не говорят ничего!

– А что шеф сказал? – спросила Белка.

Канарейка захихикала.

– Я его не видела, – ответила она. – Но Павлин рассказал: патрон, как узнал об этих кражах, просто перестал себя контролировать – метался по кабинету и хвостом хлестал, как плетью!

Журналисты боязливо переглянулись.

– Плохо дело, – выразил общее мнение Енот. – Когда он в таком состоянии, ему под лапу лучше не попадаться.

– Он к королю пошел, – завершила рассказ Канарейка, – не знаю, зачем. А вам велел собрать материал и мигом выпускать газету, потому как весь Лес об этом говорит, а мы до сих пор ничего не сообщили.

– Позор, – уныло согласились журналисты.

– Поэтому быстренько, ты, Заяц, и ты, Енот, отправляйтесь на «МОЛОКО Энтерпрайзес» и к пчелам на фабрику! А вы, – она перевела взгляд на Белку и Ежа, – попытайтесь хоть что-то тут разнюхать. Рано или поздно они же окончат свои поиски! – Канарейка поглядела в сторону ищеек и взмахнула крыльями.

– Постой, – крикнул Енот, когда она взмыла над дубом маленьким желтым пятнышком, – нам вдвоем с Зайцем идти или по отдельности?

– По отдельности, конечно! – крикнула Канарейка. – Времени – в обрез!

И полетела на северо-запад, в сторону редакции, все так же торопливо взмахивая крыльями.

– М-да… – протянул Еж. – Что творится!

– Просто ужас какой-то, – вздохнула Белка.

– Ужас – не ужас, – заторопился Енот, – а нам надо пошевеливаться, ребята! Скоро уже обед, а наша газета все молчит, как партизан!

– А мы здесь ни при чем, – заявил Заяц. – Все претензии – к полицейским.

– Это ты скажешь Ягуару, – похлопав его по плечу, усмехнулся Енот, – когда он спросит, что ты узнал за полдня роботы.

Они подняли с земли фотоаппараты, блокноты и, помахав Белке и Ежу на прощание, направились вглубь Леса.

– Не слишком напрягайтесь! – ободряюще крикнул Енот, прежде чем совсем скрыться из глаз.

– Думаю, самое время брать инициативу в свои лапы, – мрачно глядя в сторону фермы, сказал Еж. – Даже если нам ничего не скажут, то хоть вспомнят о нашем присутствии.

Белка согласно кивнула. Хоть она и не испытывала любви к собакам, Ягуар был все же страшнее, и при одной мысли об объяснении с ним у нее подкашивались лапы.

Они направились к главному входу, тщательно воскрешая в памяти образ разозленного начальника – это придавало сил. Парадная дверь была заперта, но вокруг сновало около десяти полицейских.

– Извините, – миролюбиво спросил Еж, – можно задать пару вопросов?

– Нельзя, – не поднимая глаз от земли, ответил один из служителей закона. – Заявления для прессы будут сделаны позже.

– Мы тут и так уже несколько часов, – возразила Белка. – Сколько же еще ждать?

– Не знаю, – ответил пес. – Это вопрос не ко мне.

– А к кому? – спросил Еж.

Полицейский махнул лапой в сторону фермы.

– К капитану, естественно. Он отвечает за данное расследование.

Еж и Белка неуверенно посмотрели в сторону свирепого волкодава, прохлаждавшегося на крыльце. Им вдруг совершенно расхотелось удовлетворять интересы читателей.

– А ну, уйдите с дороги! – потребовал пес. – Вы мешаете поиску улик.

– За такое время уже можно было хоть что-нибудь найти, – скорее из желания оттянуть разговор с волкодавом, нежели из злорадства, заметил Еж.

– Полиция знает, что делает, – отрезал сыщик. – Поиск улик – дело тонкое и дилетантства не терпит. Вы и так испортили нам утро, околачиваясь здесь! Оставили кучу следов, которые всех запутали, а теперь опять ненужными разговорами отвлекаете ответственных зверей от выполнения служебных обязанностей!

– Поверьте, раз уж вы с самого утра ничего не нашли, то теперь и подавно не отыщете! – съязвила Белка и ринулась к парадной двери. Еж поспешил за ней.

– Чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше! – раздраженно бросила она, взбегая на крыльцо. – Мне все это уже сидит в печенках! Я чувствую, что скорее напишу статью о полиции, чем о ягнятах, и пусть мне отрежут хвост, если хоть кто-нибудь…

– Если хоть кто-нибудь – что? – спросил волкодав.

Журналисты вздрогнули от неожиданности. Вблизи он казался еще менее сговорчивым, чем издалека.

– …усомнится в правдивости моих слов, – закончила Белка и незаметно толкнула Ежа.

– Наша газета всегда пишет чистую правду! – поддакнул он. – Достоверная информация – наше лицо, так сказать. Достоверная информация и… э-э…

– И всесторонность, – подхватила Белка. – Мы освещаем все события, имеющие хоть самое минимальное значение для общества!

– Вот почему нам крайне необходимо узнать, что здесь произошло! – выпалил заветную фразу Еж и оба, как по команде, распахнули блокноты.

– Заявления для прессы будут сделаны позже, – отчеканил пес, явно тренируя на них силу гипнотического взгляда.

– Когда именно? – воинственно спросила Белка. Уши у нее стали торчком, а усы ощетинились.

– Это вопрос не ко мне, – словно заклинание, повторил полицейский.

– А к кому? – теряя терпение, спросили журналисты.

– К капитану. Он отвечает за данное расследование.

Репортеры радостно переглянулись.

– Так, значит, вы не капитан? – не веря своему счастью, воскликнула Белка.

Полицейский презрительно фыркнул. Очевидно, газетчики еще больше упали в его глазах.

– Нет, пока еще не капитан! – он похлопал по погонам. – Я – лейтенант, если вам это, конечно, о чем-нибудь говорит.

– Вообще-то мой отец служил в Королевском Войске, – поспешил сообщить Еж, стараясь загладить свою неосведомленность, – но если уж быть до конца откровенным…

– Где мы можем найти капитана? – перебила Белка, которой не терпелось поскорее попасть в редакцию и отчитаться перед начальником за блестяще проделанную работу.

Лейтенант смерил ее взглядом с головы до пят и, немного подумав, ответил:

– Он в деловой части фермы. Опрашивает потерпевших. Когда освободится – сам найдет вас.

– Нас это не устраивает! – безапелляционно заявила Белка. – Нам необходимо поговорить с ним как можно скорее!

– Меня это не волнует, – отрезал волкодав. – Либо ждите, либо убирайтесь отсюда.

– На ферме работают пятнадцать лисиц, – заметил Еж. – Неужели вы до сих пор не успели опросить их?

– Не вашего ума дело, – отрезал полицейский. – Когда капитан выступит с заявлением для прессы, тогда и будете задавать вопросы.

– Очень хорошо, – сказала Белка, испепеляя его взглядом. – Мы больше не останемся здесь ни секунды! Зато сегодняшний выпуск газеты в мельчайших подробностях расскажет читателям о том, что полиция не только не в состоянии выступить с вразумительным объяснением по поводу кражи тридцати семи ягнят, но и неквалифицированно исполняет свои обязанности, так как за полдня оказалась неспособной опросить пятнадцать потерпевших, сосредоточенных в одном месте! Поверьте, и капитану, и всем вам еще долго придется восстанавливать былую репутацию, потому что к концу дня полицейское ведомство предстанет в истинном свете, который при ближайшем рассмотрении окажется совсем не привлекательным!

Еж, знавший свою коллегу уже много лет, от изумления застыл, как вкопанный, а Белка с ужасом спросила себя, действительно ли она все это только что сказала. Она всегда вела себя тише воды, ниже травы, освещала преимущественно культурные события и старалась реже попадаться на глаза Ягуару. И вот, пожалуйста – скромная неконфликтная журналистка угрожает огромной собаке в полицейской форме и всерьез собирается написать нелицеприятную статью, что более в духе Енота или Зайца, но для нее совершенно не характерно!

– На войне, как на войне! – поддакнул Еж, придя в себя после потрясения. – Так что будем делать?

От подобной наглости у лейтенанта сначала перехватило дыхание, а потом возникло острое желание попрактиковаться в метании снаряда на дальнее расстояние – его вдруг живо заинтересовал вопрос, остается ли он до сих пор непревзойденным мастером в этом виде спорта. Конечно, подходящего снаряда поблизости не было и быть не могло, но его запросто могли заменить Белка или Еж – особенно хорошо для этой роли подходила Белка, так как у нее был длинный хвост и нахальные глаза. Но лейтенант сдержался, невероятным усилием воли заставил себя посчитать до десяти и открыл рот, чтобы высказать наглым газетчикам все, что о них думает.

В принципе, он мог бы и не утруждать себя, так как газетчикам его мнение было прекрасно известно и они ни секунды не сомневались в том, что последует дальше. Тем не менее, Белка изо всех сил старалась не грохнуться в обморок от страха и нервного перенапряжения, а Еж вцепился в карандаш, не желая упустить ни единого слова: будет, чем оправдаться, когда они явятся в редакцию без материала, а может – чем черт не шутит! – и в самом деле написать статью о полиции?!

Но полиции очень повезло, так как ее доблестный представитель не успел издать ни звука. Парадная дверь фермы с грохотом распахнулась и на пороге возникла взбешенная лисица с мокрым компрессом в лапах.

– Где доктор?! – спросила она, сверкая глазами.

– Доктор? – удивленно переспросил лейтенант, отвлекшись от журналистов. – Не знаю, лично я не видел, прилетала ли она.

– А за ней вообще посылали? – спросила лиса, едва сдерживая себя. – Я просила послать за ней с самого утра, но не удивлюсь, если и эта моя просьба была проигнорирована!

– Что вы, конечно же, за ней посылали! Сразу, как только от капитана поступило распоряжение…

– Ваш капитан доведет меня до инфаркта! – закричала лиса, швырнув компресс на пол. – И меня, и всех моих подчиненных! И я не удивлюсь, если полиция задалась именно этой целью – свести с ума всех порядочных зверей, чтобы скрыть свою недееспособность! Если бы вы послали за доктором, она бы уже давно прилетела, и мне не пришлось бы за пару часов израсходовать весь драгоценный запас валерьянки, которую и так во всем Лесу днем с огнем не сыщешь!!!

– Мадам, – поспешил успокоить ее полицейский, – держите себя в лапах! Уверяю вас, доктор…

– Доктор, видимо, на «Медовой иллюзии» или на «МОЛОКО Энтерпрайзес», – неожиданно пришел на помощь Еж. – И как только освободится…

– Меня это не волнует! – безапелляционно заявила лисица. – Меня совершенно не волнует, где она может быть, главное, что ее нет здесь! А раз ее нет здесь, значит, полиция не проинформировала ее о совершенно чудовищном происшествии, из-за которого мои девочки находятся на грани нервного срыва, а я… я… – она начала всхлипывать, – я уже несколько раз лишалась чувств! Они были мне, как дети! Как дети!!! Сколько бессонных ночей я провела в заботах об их здоровье, сколько сил и времени потратила на достойный уход! Но разве полицейским карьеристам есть до этого дело?! Лишь бы еще одну звезду на погоны и в первый ряд на королевском параде – вот их цель в жизни, и никакого сострадания! Да если бы… если бы доктор Сова знала, она бы… она бы немедленно… – и лиса зарыдала, уткнувшись в длинный пушистый рыжий хвост.

– Госпожа управляющая… – беспомощно развел лапами лейтенант, совершенно не представляя, что делать в подобной ситуации.

Белка тоже начала всхлипывать. Еж с волкодавом растерянно переглянулись.

– Э… Мадам… – попытался исправить положение Еж. – Мадам, мы, конечно, понимаем, какое у вас случилось несчастье, но… Мадам, вы слышите меня?

– Ах, оставьте меня в покое! – отмахнулась лисица. – Таким, как вы, не дано понять, что мы пережили!

Журналист и полицейский, находившиеся до этого в антагонистических лагерях, внезапно почувствовали духовное родство, ведь им обоим было отказано в обладании такими добродетелями, как сострадание и гуманность. В моменты столь неприятных открытий особенно остро нуждаешься в поддержке подобного себе – и Еж с волкодавом взирали друг на друга уже без прежней неприязни. Более того: настырный газетчик пытался пробиться сквозь глухие рыдания управляющей пострадавшего предприятия, а бравый лейтенант полиции ему в этом вовсе не препятствовал!

– Мадам! Видите ли… Дело в том, что… Правда, я не знаю, можно ли рассказывать… Короче говоря, «Тучи над степью» не единственная пострадала от лап злоумышленников этой ночью.

– Как?! – воскликнул потрясенный лейтенант. – А кто еще?

– «МОЛОКО Энтерпрайзес» и «Медовая иллюзия», там…

– Подумаешь! – фыркнула лисица, не поднимая глаз от мокрого хвоста. – Меня совершенно не волнует, что произошло у кого-то еще! Да разве может это сравниться с тем, что случилось у… у… – голос ее задрожал. – Никогда, никогда в нашем Лесу не совершалось такого злодеяния! Такого жестокого, бессердечного злодейства! Такого бездушия! Такого насмехательства! Такого… такого…

– Мадам, там пропало сто пятнадцать бидонов молока и семьдесят восемь бочонков меда! Согласитесь, тоже немало.

– С ума сойти! – выдохнул волкодав.

Белка скорбно кивнула: не только сам факт похищений, но и их размеры подавляли своим немыслимым размахом. Даже на лису, в каком бы она ни была состоянии, подобные цифры произвели впечатление. Заинтересовавшись, она посмотрела на Ежа с тенью любопытства.

– И когда все это произошло? – спросила она. Журналисты пожали плечами.

– Пока не знаем, – сказала Белка, – но двое наших ребят отправились прояснять ситуацию. Об этом стало известно совсем недавно, и сказать что-либо, не обладая информацией…

– Информацией? – навострила уши управляющая обокраденной фермы. – А кто вы? Вы имеете дело с информацией?

Журналисты надулись от гордости. Наконец-то, впервые за долгие часы, на них обратили внимание!

– Да, мадам, – скромно подтвердил Еж. – Мы – журналисты, корреспонденты «Лесной газеты».

– Пытаемся узнать, что тут у вас произошло, – подхватила Белка.

– О, какое счастье! – воскликнула лисица, и все трое вздрогнули от неожиданности. – Какое счастье! Просто не верится! «Лесная газета»!!! Наконец-то!!!

Еж с Белкой недоуменно переглянулись.

– Я ваша самая горячая поклонница! – радостно затараторила управляющая, совершенно забыв о горе, постигшем ее накануне ночью. – Да-да, читаю все выпуски от корки до корки, всегда разгадываю кроссворды, даже пыталась выиграть путешествие в пустыню, но… Не с моим счастьем!

– Правда? – обрадовалась Белка, ведь именно ей пришла в голову идея провести среди читателей конкурс «Самая старинная часть Леса», а затем – с целью поднятия рейтинга газеты – раскрутить Ягуара на путешествие в пустыню Джиабата в качестве поощрительного приза.

– О да! – воскликнула лиса и вцепилась в Белку мертвой хваткой. – А зачем вы пришли сюда? Наверняка, чтобы взять интервью? Наверняка для того, чтобы побольше узнать об этом ужасном происшествии из первых уст, правильно?

– Ну, не совсем… – неуверенно пробормотал Еж, глянув на опешившего волкодава. – Просто полиция…

Но Белка не дала ему договорить.

– Конечно, конечно! – воскликнула она, отметая все сомнения. – Именно для этого мы и пришли! Нам… то есть нашим читателям необходимо знать, что здесь произошло! И, конечно, никто, КРОМЕ ВАС, не сможет предоставить наиболее полный отчет о событиях этой ночи! О, если бы вы согласились помочь! Мы были бы чрезвычайно, ЧРЕЗВЫЧАЙНО БЛАГОДАРНЫ!!!

Управляющая засияла:

– Ах, это мечта моей жизни, мечта всей моей жизни – дать интервью в «Лесную газету»! Вот уж не думала… Ах, я сама с радостью занялась бы журналистикой, но ведь для этого нужны способности, а я всегда так плохо писала сочинения… Конечно, то, что случилось ночью – большое горе для меня и моих девочек, но не даром говорится – нет худа без добра! Ах, если бы я знала, что судьба будет так благосклонна ко мне сегодня, я не убивалась бы так из-за несчастных малюток! Теперь глаза у меня – совсем как у кролика! Но вы мне дадите несколько минут привести себя в порядок, вы ведь будете фотографировать, правда?

Белка радостно замигала Ежу, что в переводе означало примерно следующее: «Подумай, какая удача! Теперь нас ни за что не уволят!»

– Минуточку! – вышел на поле боя всеми позабытый лейтенант полиции. – Эта информация, мадам, является тайной следствия, и без разрешения капитана вам запрещается не только общаться с прессой, но и вообще – с кем-либо обсуждать произошедшее!

Лиса обернулась к лейтенанту, и в глазах ее полыхнуло извержение вулкана.

– Можете передать своему капитану, чтобы держался от меня подальше! – прошипела она с такой злобой, что у волкодава шерсть встала дыбом. – Он и так умудрился испортить самый отвратительный день моей жизни своими глупыми придирками, но, клянусь хвостом, ему не удастся погубить мою заветную мечту! Я дам это интервью, даже если мне придется весь заработок – весь, до единой копейки, до конца жизни – потратить на адвокатов, защищая свои права в суде!

С этими словами она развернулась и, громко стуча каблуками, ринулась к двери, таща за собой Белку. Еж бросился вслед за ними. Обескураженный, перепуганный офицер полиции остался один на крыльце, совершенно не представляя, что ему теперь делать.

– Вы совершаете большую ошибку, госпожа управляющая! – крикнул он вдогонку без особой смелости в голосе.

– Три «ха-ха»! – донеслось в ответ, и дверь с грохотом захлопнулась.

– Теперь мы сравняли счет, – сказала Белка Ежу. – Один – один, и это только начало!