Читать книгу На переломе, или Пуля для тени - Борис Солдатенко - Страница 12

Николай ехал на утренней электричке в Орехово-Зуево. В почти пустом вагоне поезда из столицы было тихо, и лишь продавец газет неторопливым шагом двигался из вагона в вагон, предлагая свою многочисленную печатную продукцию на любой вкус.

Конечно же, Большаков давно хотел выбраться посетить свой бывший детдом, да как-то все не получалось по службе. К своему стыду, даже обучаясь в Академии в Москве, он не смог туда ни разу приехать. Более того – даже могилу брата навестил всего несколько раз. Но сумел благоустроить ее, поставил оградку, хороший добротный каменный памятник, небольшой цветник.

А тут, буквально позавчера, он получил телеграмму от директора своего детдома. Георгия Петровича Беленького, ушедшего недавно на пенсию, несколько месяцев назад сменил новый директор – бывший офицер-политработник, «афганец» майор запаса Андрей Турбин. Именно он, через местных ветеранов и с помощью военкома, и мэра города, сумел добиться того, чтобы к третьей годовщине гибели бывшего детдомовца, а ныне кавалера ордена «За личное мужество» Андрея Большакова, детский дом стал бы носить его имя.

Как объяснил Николаю при встрече сам новый директор Турбин, эту идею ему подсказал один полковник на встрече ветеранов боевых действий в Москве, а потом кто-то из бизнесменов даже выделил небольшие средства для этого мероприятия.

Сюда же, в небольшой уголок-музей, который придумали сами дети, Николай сегодня вез парадный китель Андрея, некоторые его вещи и главное – тот самый орден, которым был посмертно награжден брат. А на фасаде здания у входной двери теперь должна была появиться золотая табличка, что отныне этот подмосковный детдом носит имя своего выпускника – гвардии лейтенанта Андрея Большакова.

Бывший директор Григорий Петрович Беленький встретил Николая почти у самого порога детдома. Как и много лет назад. Простой, но чистый отутюженный костюм, как всегда блестящие туфли, та же, только уже белая седая небольшая бородка. За последние десять лет, он значительно сдал, постарел. Но глаза все же были молодыми. Вот и сейчас он стоял у здания, опираясь на палочку. Они пожали друг другу руки, крепко обнялись.

– Как ты возмужал Николай, стал совсем взрослым, – Григорий Петрович окинул его взглядом с ног до головы и посмотрел на многоступенчатую колодку наград на кителе.

– Исполнил свою мечту. Сумел стать офицером. Стал достоин памяти своего отца, настоящего мужественного человека. Доказал всем правильность своего выбора. Хотя ты и всегда был таким – честным и неподкупным.

– Эх, как по тебе тогда «сохла» наша красавица Леночка Кравчук, – продолжил, улыбнувшись, директор. – А ты как «кремень». Может зря? Она тут недавно к нам приезжала, все о тебе расспрашивала. А потом собралась уехать в какой-то город с женихом. Вроде – Приозерск. Там ее избраннику вроде место мэра предлагают.

– А ты так ведь бобылем и состаришься, – совсем по-стариковски пробурчал Беленький, и глядя на собравшихся во дворе ребят заметил, – помнишь, у нас в твою честь молодежное движение создали и даже назвали твоим именем – «большевики»…

– Справедливо будет, сказать именно вам за это большое спасибо, – Большаков почувствовал, что вот-вот расплачется. – Вы в это трудное время заменили мне отца, помогли с поступлением в суворовское училище. С братом… Вы навсегда останетесь мне самым родным человеком. А Алена… Она всегда искала там, где лучше…

На территории в этот день было много народа. Он прошел по всем аудиториям, посмотрел отремонтированную столовую, спортзал, кабинет английского языка. Все плохое, негативное, казалось, в этот день словно улетело отсюда.

На улице вокруг уже было оживленно. Из ближайшего гарнизона прибыла рота почетного караула, духовой оркестр. Цветы и венки к детскому дому с мемориальной табличкой на входе, пока еще до начала мероприятия закрытой тряпочкой, принесли дети, учителя, выпускники, жители окрестных домов.

Когда перед началом митинга золотую Мемориальную доску в память об Андрее официально открыли, первым к ней прикрепил цветы бывший директор, потом туда клали все принесенные с собою цветы и венки все присутствующие. Первым взял слово бывший директор Беленький и открыл небольшой митинг.

Выступлений потом было много. Когда подошла очередь Большакова, то он, по военному резко одернув китель и сняв фуражку, подошел к микрофону, и кратко сказал: «Спасибо, что помните!» И поклонился всем собравшимся, как говорят, в пояс.

Потом он положил букет цветов на землю перед мемориальной доской у входа. Туда, где огромными охапками уже лежали живые цветы и большие траурные венки. От школы, ветеранов, военкома…

Внезапно взгляд зацепил, на одном из венков, золотую надпись на красно-черной ленте: «Памяти Дедушки и твоего Андрея. От «Хирурга».

Николай оцепенел. Враг был здесь, совсем рядом…

Большаков быстро огляделся, испугавшись что из-за своего присутствия здесь, он ставит в опасность всех окружающих, и, еще раз поблагодарив руководство, после официальной части сразу же быстро уехал. Внимательно осматриваясь при этом, есть ли слежка…

Всю обратную дорогу в столицу Николай сидел в электричке, как на иголках, пытаясь, буквально по секундам воссоздать все увиденное за сегодняшнее утро в детдоме. Он проклинал себя, что расслабился, был сегодня так опрометчив, что не обращал внимания на окружающих, а так же гостей мероприятия. А ведь представитель «Хирурга» был же где-то там, где-то среди приглашенных…

Откуда о проводимом мероприятии он узнал? Когда успел сделать венок, заказать ленточку? Хотя можно было предположить, что необходимую информацию он получили либо здесь в городе – от кого-то из учителей детдома или выпускников, либо – в Москве, на встрече ветеранов, о которой говорил директор…

Хотя главным все же оставался вопрос – Почему боевики решили преследовать Большакова уже после смерти «Хирурга»? Зачем им так рисковать? Или все же «Хирург» жив?

Одни вопросы, и пока ни одного ответа…

Мимо Николая, по проходу между лавочек вагона электрички прошли два торговца какими-то хозяйственными товарами и продавец газет. Последний громко рекламировал какой-то центральный материал номера.

– Читайте только в газете «Криминальные вести», – убедительно говорил продавец. – Материал-расследование известного криминального журналиста Сергея Рожкова «Тень отбрасывают только живые». Сенсация! Только в этом номере! Журналист выступил с очередным разоблачением в деле о похоронном бизнесе России.

Услышав, как ему показалось, нелепый газетный заголовок, Большаков улыбнулся, невольно вспомнив название книги «Смертельное убийство» из гайдаевской комедии «Спортлото-82».

И это его внезапно натолкнуло на мысль. Он повернулся в продавцу, и тот с газетой быстро засеменил к офицеру.

Расплатившись, он даже не стал листать газету, а положил ее рядом на сиденье. Да, именно теперь, все разрозненные пазлы, стали вроде как складываться в единую картинку.

Так, во-первых было понятно – венок, видимо, принесли пока он был в здании и поставили прямо перед выступлением Большакова. В самый последний момент, дабы он специально бросился в глаза.

Во-вторых, это была очередная после квартиры, попытка устрашения, в надежде показать свое превосходство. Так что и это понятно.

Но к чему на ленте был указан еще какой-то дедушка? Может хирург имел в виду именно его – Николая, позывной которого, там, в Таджикистане как раз и был – «дед»?

Теперь, услышав еще и про «тень», Николай мог уже сам из всего увиденного, по горячим следам, сделать серьезный вывод – «Хирург» не погиб, он здесь.

Погибшим Ширали ошибочно посчитали и на Лубянке, а он жив и здоров, и, видимо, обитает где-то в регионе. Более того, не хочет останавливаться ни перед чем, и готов мстить и дальше.

Каким же станет очередной его шаг? Хорошо еще, что прошедшее мероприятие в детском доме обошлось без ЧП.

…Но буквально после возвращения, поздним вечером в квартиру Большакову позвонил директор детдома Андрей Турбин. Услышав знакомый голос, Николай решил, что он интересуется как офицер добрался домой, и, пользуясь случаем, еще раз поблагодарил педагога за заботу о его младшем брате.

– Николай, – голос директора был полон печали, – я с неприятным сообщением. Сегодня днем, после твоего отъезда произошло ЧП, точнее несчастный случай. Упал с лестницы и разбился насмерть наш уважаемый ветеран, бывший директор Григорий Петрович Беленький. Видимо ему стало плохо, и он не сумел удержать равновесие. Ходил ведь с палочкой… Кто бы мог подумать. Прими наши соболезнования, я знаю, он был для тебя как отец…

Большаков, просто убитый услышанным, стоял, все еще по инерции держа в руках телефонную трубку. Там, далеко, в детдоме в окрестностях Орехово-Зуева уже окончили разговор и, только короткие гудки отбоя гулко звучали в притихшем коридоре.

Как Николай и предполагал, «Хирург» мстил, убивая, как он и обещал, близких Большакову людей. При этом оставаясь сам в …тени.