Читать книгу На переломе, или Пуля для тени - Борис Солдатенко - Страница 6

Ширали Намиев, как и всегда в черной маске, выключил рацию и, достав карту, разложил ее на земле. Если верить поступившей только что ему информации, Большаков со своим отрядом должен был появиться в этом районе всего через час-полтора. Так что для организации засады времени было впритык.

Даже в отряде самого Ширали Намиева, его мало кто знал в лицо, называя за глаза «Крюгером», видимо из-за того, что он практически никогда не снимал свою маску. От имени «Хирурга» задачи всем ставил Алишер Бурхонов, которого в отряде все и считали тем самым младшим Намиевым. На самом деле Алишер лишь был тем самым «Али», неразлучным другом Ширали с самого детства. Но таких тонкостей в отряде не знали, исповедуя главное правило – меньше спрашивать.

Как и планировалось, боевики Ширали Намиева сегодня с поставленной задачей справились быстро и весьма успешно. Так что спешащие на 12 погранзаставу спецназовцы на полном ходу влетели в огневой мешок засады, даже не подозревая об этом. Первым был уничтожен дозор, следом на минах подорвались бронетранспортеры. Грохот взрывов и крики раненных перекрывали автоматные очереди.

Подорвавшийся на мине БТР сразу же раскидал с брони взрывной волной братьев Большаковых в считанные мгновения. Андрея, отлетевшего с дороги в овраг, спасли бронежилет и каска, а Николая выбросило прямо на дорогу, в дымящуюся воронку от взрыва.

Все произошло в какие-то мгновения, так, что капитан даже сразу и не понял, где находится. Не обращая внимание на боль, он стер с лица кровь и осмотрелся. Левая рука куртки была полостью порвана и пропиталась кровью. Он попытался пошевелить этой рукой, но сразу же от резкой вспышки в глазах вновь потерял сознание. Скорее всего взрывная волна провезла его именно этой рукою по дороге от взорванного БТРа до того места где лежал сейчас. В ушах стоял гул…

Пошевелить левой рукой было невозможно – она была сломана в нескольких местах. Боль усиливалась, первый шок прошел. Откуда-то издалека, словно катком по ногам и руке проехала нестерпимая боль, и офицер вновь потерял сознание…

Когда он в очередной раз пришел в себя и открыл глаза, то увидел, как к нему бегут два боевика. Расстегнув кобуру, он вытащил пистолет и почти не целясь, выстрелил. Бандиты, как подкошенные, упали… А Николай опять потерял сознание.

Очнулся, почувствовав, что его кто-то несет на себе. Капитан попытался открыть глаза, но не смог. Кровь из разбитой головы залила все лицо и запеклась на нем.

Лучше умереть, чем сдаться боевикам, – мысленно решил Николай. Правой рукой он дотронулся до кабуры – она была пуста. Видимо, теряя сознание, он выронил оружие. Попытался пошевелиться, но опять все тело пронзила острая боль, и офицер вновь провалился в темноту…

Сколько лейтенант Андрей Большаков лежал без сознания он не помнил. Но, когда открыл глаза где-то неподалеку еще шел бой. Он быстро отполз за камни и первой же очередью резко сократил число еще живых боевиков. Осматриваясь на ходу, он быстро добежал до бронетранспортера в надежде найти брата. Бой еще не окончился. Первым Андрей увидел белобрысого лейтенанта, который неестественно раскинув руки, лежал лицом к земле. Рядом валялся автомат. Скорее всего, оставшись в живых после подрыва, он попытался выбраться наружу и вступить в бой. Но уже здесь, вне брони, его настигла вражеская пуля.

Несмотря на внезапность нападения, опыт помог спецназовцам перехватить ситуацию. Это было понятно уже по тому количеству мертвых моджахедов, которые лежали тут. Потери спецназа, однако, тоже были высоки.

Звуки боя уходили куда-то в сторону реки. Боевики, видимо, отступили. Но спецназовцы их преследовали.

Своего старшего брата Андрей нашел на дороге, всего в крови. Попробовал пульс и почувствовал совсем тихие его удары. Значит – живой. Достал из кармана бинт, и, как мог, перевязал. Затем, взвалив на спину, пошел дальше от звуков выстрелов, по дороге, в сторону города. В надежде на то, что на место боя появится милиция, военнослужащие гарнизона.

И, о чудо! К ним бежали несколько солдат. А рядом, за оврагом, на небольшом холмике стояли две большие армейские палатки, над которыми развивался белый флаг с красным крестом.

– Мужики, помогите! – негромко попросил Андрей. – Там нападение на колонну. Много раненных. Помогите с врачами и запросите помощь.

Схватив раненного капитана, они занесли его в палатку. Следом вошел и сам лейтенант Большаков.

Он осмотрелся, в этом операционном «предбаннике» было многолюдно. На трех хирургических столах лежали солдаты. Чуть в стороне – за огромной хирургической лампой у дальней стенки стояли штук двенадцать каких-то ящиков. Андрей не знал, что это были контейнеры для транспортировки человеческих органов. Здесь же стоял два человека в белых халатах со скальпелями в руках. А также несколько медсестер, которых охраняли три человека с …зелеными повязками на голове.

* * *

…Эту специальную многоходовую операцию «Хирург» придумал заранее, как только узнал, кто виноват в смерти его отца. Месть пограничному капитану Большакову стала его навязчивой идеей. Нет, он не хотел его сразу убивать. Необходимо было еще забрать талисман отца – бухарский пчак. А этот русский офицер должен был лишиться всего самого близкого в его жизни – родственников и друзей. И только после этого, разочаровавшись в товарищах, погибнуть. Причем именно от его – «Хирурга» руки…

Понимал, что русские солдаты будут искать Ширали, в первую очередь, в пустующем ныне родительском доме. Ширали не спеша, проверил все комнаты, а найденные все свои фотографии и документы отправил в костер во дворе. Отныне «Хирург» должен был стать окончательно для всех лишь тенью. Его больше никто никогда не мог увидеть, отныне для всех – Ширали Намиев лишь страшная легенда. Больше нет ни его личных фотографий, ни документов, ни свидетелей…

Специально «сдав» информацию о появлении «Хирурга» на территории Таджикистана, Ширали просчитал эту операцию по минутам. Навязав небольшому по численности отряду Большакова этот бой, боевики достаточно быстро расстреляли небольшую колонну. По тем данным, что располагал «Хирург», никого из войск, кроме этого подразделения здесь быть не могло. Он правильно рассчитал время, когда основной бой начался на участке 12 погранзаставы, куда русские бросили все свои силы, оставив на «хозяйстве» молодых солдатиков.

Вместе с тем, торопили и из Пакистана – буквально требовали здоровые органы для трансплантации. Именно поэтому, Ширали Намиев вместе со своим лучшим другом, тоже полевым командиром Алишером Бурхуновым, и решили здесь, неподалеку от крупного населенного пункта, совместить приятное с…полезным.

В этот поход «Хирург» специально взял всех своих провинившихся боевиков, которые после завершения дела, и должны были стать вместе с пленными солдатами донорами. Тем самым решив сразу две проблемы – выполнив задание, и …не оставив свидетелей.

Когда бой стал уходить в сторону, «Хирург» лично пошел осмотреть подорвавшийся БТР и все вокруг него. Русского капитана из военной разведки, как на зло, нигде не было. Тяжело раненный командир БТРа – тот самый белобрысый лейтенант, которого моджахеды вытащили из горящей машины, отказался отвечать, где Большаков, и тогда один из боевиков ткнул ножом ему в горло.

– Ладно, если этот Большаков живой, то придет сюда сам, – хмыкнул «Хирург» и приказал всем уходить к медицинским палаткам.

Туда, где на задворках временного лагеря, уже вовсю с донорскими органами раненных работали специально приехавшие сюда «мясники из Пакистана». И где вскоре должен был начаться спектакль, режиссером которого планировать выступить сам Ширали…

* * *

Лейтенант Андрей Большаков, едва увидев в медицинской палатке людей в зеленых повязках, сразу понял, что это боевики. Силы были не равны. Тем более, что автомат остался там, у сгоревшей боевой машины.

Он обратил внимание, что земляной пол палатки был буквально залит человеческой, но почему-то неестественно черной кровью, которой было так много, что она даже не успевала впитаться, и громко хлюпала под подошвами сапог.

Когда раненного Николая, вместо операционного стола, бросили на этот грязно-кровавый земляной пол палатки, один из боевиков коротко приказал привести раненного в сознание.

– Добрый день, капитан спецназа Большаков, – как в полудреме услышал Николай его голос. – Хотел «Хирурга» найти? Считай, что нашел. Только жаль, что наше знакомство будет столь коротким. Ты, шакал, ответишь за смерть отца.

Но тебя должно согревать то, – захохотал бандит, – что твои органы еще послужат… Правда не тебе, а нашим воинам.

Он еще не успел договорить, как Андрей бросился к одному из охранников, надеясь отобрать оружие. Но резкий удар прикладом в лицо, отбросил лейтенанта на землю.

Николай попытался подняться с земли, но силы были на пределе. Он так и не сумел разглядеть лицо «Хирурга» – вместо него все время возникало какое-то размазанное темное пятно, и вновь в ушах зазвенело, земля стала уходить куда-то влево вверх. Последнее, что видел он перед собою, до того как вновь оказался в забытье – лежащего рядом со столом на полу офицера с шевроном таджикской милиции на рукаве.

К Большакову стало возвращаться сознание. Он почувствовал, что кто-то сунул ему под нос нашатырный спирт… Когда вновь открыл глаза, «Хирург», судя по его грубому голосу был где-то у входа, недалеко за спиной.

Младший брат Андрей – с разбитым лицом и выбитым прикладом правым глазом сидел весь в крови здесь у стены. Но он был еще живой, в болевом шоке, и в сознании.

– Так вот, капитан Большаков, – буквально гремел в ушах голос полевого командира, – сегодня ты лишишься своего брата. Потом будут умирать твои друзья, знакомые. А потом, последним, слышишь, я убью тебя. Медленно, мучительно… За мой испорченный бизнес, но главное – за отца… Никогда не прощу…Куда ты дел его талисман, тот самый бухарский пчак?

Николай попытался встать, но вновь не смог, почувствовав в груди острую боль. Он еще раз посмотрел на смертельно раненного брата. На какое-то мгновение их взгляды пересеклись. В глазах младшенького Андрея вовсе не было паники. Он мысленно прощался…

Два гулких коротких выстрела буквально прибили тело брата к стене. И Николай почувствовал скорее, чем увидел, как быстро вышла жизнь из его тела.

– Нам не продать труп этого барана, – Большаков услышал, как это буднично констатировал «Хирург», пнув носком сапога в осевший труп Андрея. – Бросьте этого русского – собакам!..

А этого, – боевик, видимо, показал на Николая, – на операционный стол. Вытащим немного его внутренностей, почку заберем, глазик. Короче – разберем этот пока еще живой «конструктор», немного. Пусть потом походит инвалидом. Пусть хотя бы одним глазом посмотрит на своих умирающих друзей.

Николай почувствовал, как два здоровенных моджахеда взяли его за руки и поволокли по грязному кровавому полу к выходу. В другую свободную операционную, во вторую палатку.

– Хорошо, что по-русски понимаешь, – прохрипел Николай и кровь от простреленного легкого запузырилась у него на губах. – Знай, я тебя хоть инвалидом, хоть мертвым, но тебя, сволочь, из под земли достану. И за брата и за друзей – жестоко отомщу…

И вдруг у всех присутствующих в ушах ухнуло, земля ушла из-под ног, раздался оглушительный грохот, и палатку сорвало в сторону. Николай почувствовал, как его ударила в спину противная теплая хлесткая взрывная волна и, выбросив на улицу, засыпала песком. Он лежал в траве, на склоне оврага.

Николай Большаков попытался отползти, но начал терять сознание. Все задернула черная пелена. Он лежал на кромке огромной воронки, не в силах пошевелить руками. Придя в себя в очередной раз, он увидел рядом мертвые тела боевиков – его конвоиров. И вдруг почувствовал, как кто-то взял его за ворот разорванной полевой куртки и поволок по песку подальше от перестрелки, пытаясь укрыть за уже остывшей броней их взорванной боевой машины…

Совершенно случайно, Николай успел рассмотреть своего спасителя – того самого светловолосого офицера в полевой форме с шевроном офицера МВД Таджикистана на рукаве…

После очередного взрыва, они оба потеряли сознание…