Читать книгу На переломе, или Пуля для тени - Борис Солдатенко - Страница 5

За эти несколько месяцев, что успел прослужить Большаков в этом специальном подразделении «зеленых фуражек», охраняющих границу Таджикистана, а теперь уже Содружества независимых государств, с Афганистаном, он успел понять, что здесь идет настоящая война.

Особенно это почувствовалось летом 1992 года, когда ситуация в этом регионе существенно накалилась. Исламские «демократы» взывали жителей, в первую очередь, к религиозным и национальным чувствам, и нехитрыми лозунгами баламутили массы. Удивительно было то, что хотя реальная протестная социальная база была не совсем большой, именно местные исламисты вдруг оказались самой организованной идеологической группой в местной политике.

Вдобавок ко всему, после развала СССР и последовавшего за этим хаоса в местных силовых структурах, а значит повышения влияния иностранных разведок, всем местным националистам достаточно быстро удалось наладить взаимодействие с быстро набирающей силу местной мафией и афганскими талибами. Поэтому именно такие полевые командиры, как ныне покойный «Шах» и его здравствующий сын «Хирург» были востребованы и теми и другими.

Если поначалу, официальные власти Таджикистана не решались попросить российскую сторону о полноценной помощи, то позже, прекрасно понимая, что без спасения извне Таджикистан попросту развалится в руках фанатиков и бандитов, обратились к Москве.

Когда в начале весны 1992 года капитан Николай Большаков еще в Москве думал о своей дальнейшей судьбе, российское правительство уже делало все чтобы оказать помощь дружественному независимому Таджикистану. Уже с начала лета мотострелки 201-й дивизии выдвинулись на защиту наиболее важных объектов – ГЭС, основных заводов, военных объектов и пограничных перевалов. Однако, это никак не укладывалось в планы делящих страну экстремистов. Так называемые «Исламские демократы» требовали вывода всех пограничников и мотострелков из страны и передачи им вооружения, снаряжения и техники, но «зеленые фуражки» предпочитали без долгих разговоров отправлять их по-русски и далеко…

Решительность российских пограничников бросалась в глаза не только местных националистов, но и иностранных эмиссаров, и она навлекла на них гнев, как сейчас модно говорить – «всей прогрессивной общественности мира».

Более того, российским миротворцам приписывали все даже случайные жертвы на территории Таджикистана, и вообще все плохое, происходившее в республике. Даже за голову комдива 201-й дивизии объявили награду, которая, в итоге, так и осталась неврученной.

Недаром остатки тут советской армии и пограничников, местные жители называли последним островком стабильности. Дивизия стояла в Средней Азии давно, долго воевала в Афганистане. Однако, как и у большинства советских воинских частей, комплектация 201-й к началу 90-х годов оставляла желать лучшего. Если офицеры в основном находились на месте, то солдат попросту не хватало. Так, 149-й полк (Куляб) насчитывал всего около 150 человек, в том числе пятьдесят офицеров. 191-й полк, стоявший в Курган-Тюбе, имел 180 бойцов.

В этой непростой ситуации и было принято решение не привлекать к спецоперациям военнослужащих, а создать совместно с пограничниками Объединенный отряд специального назначения. Первым командиром которого и стал тот самый полковник Игорь Шалаев.

На долю спецназа тогда выпало немало боевых операций. Достаточно вспомнить, как поздней осенью 1992 года капитан Большаков впервые почувствовал, что такое война на нашей территории.

Моджахеды совместно с наркоторговцами захватили перевал на автодороге восточнее Душанбе и таджики обратились за помощью к российскому спецназу. Николай с отрядом всего на паре УАЗиков и трех БТР, с единственным минометом АГС и СПГ выехали на место ЧП. Операция прошла эффектно: мотострелки вызвал на себя огонь боевиков, а спецназовцы Большакова расстреляли обнаружившие себя огневые точки, и, под прикрытием брони, ворвались на опорный пункт моджахедов. БТРы обстреливали каждый куст, из которого мог вылезти гранатометчик, прикрывая друг друга. Потеряв полтора десятка человек убитыми и ранеными, боевики попросту разбежались. В отряде Большакова потерь не было.

Конечно, кампания в минувшем 1992 году принесла исламистам самые значительные успехи. Однако уже к концу года правительственным силам удалось переломить ситуацию и создать себе условия для победы в войне. И бои переместились в восточные районы Таджикистана, в самые глухие горные районы Азии. А пограничникам и спецназу были развязаны руки в борьбе с главной бедой «суверенного Таджикистана» – контрабандой наркотиков.

* * *

…Сегодняшний день – 13 июня 1993 года, кажется, ничем не отличался от других. Опять ночная тревога! Вновь нападение. На этот раз – на немногочисленную 12 пограничную заставу. Им на помощь отправились многие. В том числе и спецназ Большакова. Впереди был многокилометровый бросок из Курган-тюбе к Кулябу, а оттуда к границе.

Судя по оперативной информации, нападение произошло рано утром, около 4 часов утра. Но пограничники вовремя сумели обнаружить неприятеля и вступили в бой.

Стало ясно, что большая группа таджикских и афганских душманов перешла государственную границу с целью уничтожить 12-й погранотряд «Саригор», отомстить за ранее неудачные попытки перехода границы на этом участке. И дальше, возможно, двинуться даже на Душанбе, ставя перед собою главную цель – смену власти в столице Таджикистана.

Бандиты, конечно же, рассчитывали на внезапность. Заставе, на которой в тот момент находилось 47 военнослужащих, противостояло около 250 «духов» с минометами, безоткатными орудиями, 5–6 реактивными установками, 12 пулеметами. Это были не просто обычные боевики. Точнее, это было хорошо подготовленное воинское подразделение под командованием не менее опытного командира 55-й пехотной дивизии Афганистана этнического узбека Кази Кабира (Мохаммад Кабир Марзбона). Его подручными, которые блокировали погранзаставу и минировали вокруг дороги, были тоже опытные полевые командиры – афганский полевой командир Кари Хамидулло и печально известный Хаттаб. Здесь же, под прикрытием такого большого отряда шел со своим караваном и сам Ширали Намиев, по кличке «Хирург».

Первая помощь к нашим пограничникам пришла, когда они уже более пяти часов отражали атаки противника. Продолжая сражаться, зная, что к ним идет поддержка.

Большаков тоже очень надеялся, что они сумеют успеть. И помочь. Из командирского люка башни боевой машины пехоты с бортовым номером 205 по пояс высунулся без шлемофона чумазый белобрысый молодой офицер. Он повернулся к сидящему слева на броне с автоматом капитану Большакову, к слову, единственному офицеру со звездами на погонах из всех «пассажиров» БТРа.

– Эй, разведка! Опять прешь в самое пекло? – пробасил лейтенант. – Безбашенные вы там все какие-то. Вчера только опять ваших двоих «духи» завалили, а вы опять туда же. По рации сообщили, что к 12-й уже подошли соседи – пехота из Куляба. Трудности в том, что вся земля вокруг заставы плотно заминирована.

Капитан Большаков задумался, закусив губу. Если так будем ехать, то это еще не менее трех-четырех часов пути. Надо торопиться. Хорошо, что на вертушках подошла поддержка.

Он посмотрел на свои «Командирские» Судя о всему там бой шел уже не менее трех часов. Успеем ли? Сможет ли горстка пограничников 12-й заставы выстоять против подготовленных головорезов из моджахедов, вчерашних пакистанских и афганских военнослужащих?

БТРы натужно ползли по пыльной дороге, гудя двигателями. У Большакова на рукаве пыльного камуфляжа был шеврон военной разведки. Он и не думал его прятать, это особый шик. Если не дают возможность похвастаться своею зеленой фуражкой, то пусть будет хотя бы этот знак отличия.

Большаков воевал здесь уже почти год. За это время сменились большинство в их батальоне. И он пока был единственным без единого ранения, словно заговоренный. А кто-то из молодежи даже назвал его «дедом». Скорее всего – за густую бороду и усы, которые он стал в последнее время носить, словно талисман.

Офицеру спецназа капитану Большакову и двум его подчиненным, выезжавшими вместе с отрядом на спецоперацию, сегодня с утра была поставлена ответственная задача – выяснить, куда пойдут сегодня вечером основные силы бандитов перешедших границу? Задание, казалось бы рядовое, обычное, если бы не одна деталь – было сказано, что командиром одного из отрядов моджахедов, опять же судя по оперативной информации – является тот самый полевой командир по кличке «Хирург».

Была информация и о том, что оказав помощь исламистам, «Хирург» попытается, после операции у 12 погранзаставы, уйти левее вдоль границы, подальше от участка прорыва. Именно там, на северо-западной окраине населенного пункта Караболо, его отряд планировал остановиться на ночь, пополнить запасы воды и еды.

Как мысленно заметил сам Большаков, эти бандиты ничего не боялись – остановиться на окраине города, который усиленно контролируется российскими и таджикскими военнослужащими, и не бояться нарваться на патруль.

– Командир, – пробасил лейтенант. – Там впереди на дороге какие-то люди.

И действительно, впереди на дороге стояла автомашина, рядом с которой топтались люди.

– Нет, точно не засада, – Николай поднес к глазам бинокль.

У «Нивы» с пробитым колесом суетились несколько офицеров. Большаков даже не поверил глазам – одним из этих военнослужащих был его брат Андрей.

Большаков постучал кулаком по броне, и махнул опять появившемуся из люка лейтенанту остановиться. А сам, взяв автомат за цевье, спрыгнул на землю, и побежал к машине. Схватившиеся было тоже за оружие офицеры, увидев бегущего Большакова, успокоились. А младший брат Андрей, узнав Николая, даже побежал ему на встречу.

– Ты, чудик, откуда здесь? – Николай крепко обнял младшего. – Не ожидал тебя увидеть в Таджикистане, тем более здесь.

– Да вот, Коля, из госпиталя добираюсь к себе в часть в Караболо, – промычал в таких крепких объятиях Андрей. – Некоторое время назад поймал на операции две пули в плечо, буквально на третий день службы. Так, по глупости…

Он очень стеснялся этого ранения, которое казалось ему нелепым получить всего в ходе трехминутного боя. На самом деле, именно благодаря лейтенанту Большакову удалось так быстро ликвидировать очередную банду моджахедов. Вызвав огонь на себя, он вскрыл все огневые точки боевиков, которых и уничтожили быстро его подчиненные.

– Слушай, нам по пути, – заулыбался Николай. – Давай добросим тебя до города, а может завтра потом посидим, вспомним…

Капитан Большаков не знал, что когда основные силы боевиков вступили в бой с 12 погранзаставой, сам «Хирург», со своим караваном, сразу же покинул место сражения, двигаясь как можно ближе к границе. В надежде на то, что узнав о нападении на 12-ю погранзаставу, все силы отсюда будут отведены в глубь территории для прикрытия тылов. Так что к Караболо, он должен был прийти не к вечеру, а не позже обеда. И успеть организовать, как и планировал, засаду для отряда Большакова, спасать которого, в такой ситуации, не придет никто. Для этого и пустил слух, что пойдет на Душанбе, чтобы Большаков глубже заглотил наживку.

Между тем российский спецназ капитана Николая Большакова, сам того не ведая, шел навстречу «Хирургу» с каждой минутой все больше и больше сближаясь с ним.