Читать книгу На переломе, или Пуля для тени - Борис Солдатенко - Страница 7

Николай пришел в себя уже в скромной белой палате госпиталя. Рядом стояла капельница. Он попытался пошевелить пальцами рук и ног. Вроде все на месте. Но боль сковала все тело. Понял, что без переломов не обошлось. Он осмотрелся. Рядом на четырех койках лежали другие раненные. Кто спал, кто тихо постанывал…

Большаков хотел подняться, но лишь почувствовал боль в груди и сильную слабость. Николай на мгновение замер. Будучи совсем маленьким, он так поступал часто – закрывал глаза и вроде прятался от беды. И действительно боль всегда уходила. Вот и сейчас – стало легче. Боль постепенно ушла.

И тут в палату влетел ангел. Так он мысленно назвал белокурую медицинскую сестру, которая пришла посмотреть – пришел ли он в сознание.

– Сестричка, – тихо простонал Большаков. – Давно ли я здесь?

Вместо ответа девушка вскрикнула, и быстро выбежала в коридор. Но она возвратилась уже через мгновение с невысоким молодым врачом, под белым халатом которого была надета военная форма.

– Ну вот, вы и пришли в себя, – улыбнулся врач. И представился. – Капитан медицинской службы Сергей Николаев. Ваш лечащий врач.

Он же рассказал, что Николай был без сознания около двух недель. Тяжелейшая сочетанная травма головы, перелом левой руки, пробитое легкое, огнестрельный перелом ключицы, при этом Большаков потерял много крови.

– Короче говоря, благодарите вашего солдатика – дивизионного медика, – тихо сказал врач Николаев, – который оказал вам с товарищем первую помощь прямо на месте боя и, даже ценой собственной жизни, не допустил вашей смерти из-за потери крови. Но главное – того самого милиционера, кто сумел вас доволочь до этого медика.

– Да я помню, такой светловолосый, – тихо сказал Николай и спросил. – А он тоже погиб?

– Да нет, – улыбнувшись, ответил врач. – Ваш спаситель – капитан милиции Владимир Беликов – жив. Контузия, осколок в плече. Ему просто повезло. Так что сами поблагодарите – он в вашей же палате лежит. Вон на той кровати, у окна.

– Но разве мой спаситель был не таджик? – Переспросил удивленный Большаков, – я помню, что у того на шевроне была эмблема местного МВД.

– Излишнее любопытство это грех, – к кровати Большакова улыбаясь, медленно шел светловолосый мужчина лет тридцати пяти в госпитальном коричневом халате. – Я русский, просто уже несколько лет, как служил в их местной милиции.

Как рассказал сам Владимир, их обоих потом нашел на месте боя прапорщик, прикомандированный с Черноморского флота в 201-ю дивизию снайпером. Именно этому морскому пехотинцу из Севастополя они и обязаны жизнью. Он доставил в госпиталь истекающих кровью офицеров, обнаружив их в бинтах возле убитого санитара. Нашел случайно, когда после артобстрела приняли бой с мелкими группами боевиков.

Но если у милиционера Беликова были лишь ранение мягких тканей плеча и средняя контузия, то Большакова, как потом признались сами медики, удалось спасти просто чудом. У него практически не прощупывался пульс, и была большая потеря крови.

А на подъезде к госпиталю, у Николая наступила клиническая смерть, хотя до приемного покоя оставались всего каких-то шестьсот метров. И только опять, благодаря милиционеру Беликову, который начал делать массаж грудной клетки, у Николая вновь появился слабый пульс…

– Ну вот, теперь, оказывается, жизнью обязан нашей милиции, – улыбнулся капитан Большаков. – Ладно, теперь надо познакомиться со «спасителем».

Солнечный свет бьющий из окна в глаза не давал Николаю возможность хорошо рассмотреть мужчину в госпитальном халате, спасшего его. Только темный силуэт.

И только, когда через мгновение солнышко спряталось за тучку, и он присел на стул у кровати, Большаков хорошо рассмотрел своего спасителя. Владимир Беликов оказался невысоким приветливым мужчиной и доброй улыбкой на лице. Его загипсованная правая рука висела на белой марлевой повязке. А темно-русые волосы вылезли из под бинтов на голове. Здоровой рукой, он пожал руку Большакову. И, как-то по-детски засмущавшись, сказал:

– Меня зовут Володя. Рад, что все позади. Хорошо, что сумели спастись от того кровавого «Хирурга»…

Да-да, именно в это мгновение, Николай вновь мысленно оказался в той самой кровавой палатке боевиков. Убитые, контейнеры для трансплантации органов, тот самый «Хирург», лица которого он не запомнил…, братик Андрей…

– А где брат? – он переспросил милиционера, и стал глазами искать по палате. – Его уже похоронили?

Беликов не ответил, а лишь опустил глаза в пол.

– Братик! Извини!!!! – крикнул Николай, и на его лице выступили слезы. Они катились по щекам и падали на окровавленные бинты.

Через несколько дней Николай уже мог сидеть. Самостоятельно кушать.

– Разрешите? – в двери появился незнакомый офицер в наброшенном на плечи врачебном халате. И подойдя к кровати Большакова, представился: – Подполковник Тришко, командир полка, где служил ваш брат Андрей. Мне сказали, что вы пришли в себя. Поэтому поспешил к вам.

Он взял стоящий у окна стул и придвинул его поближе кровати Николая.

– Спасибо, – начал подполковник, – вы воспитали отличного брата и офицера. Решением командования полка и дивизии ваш брат был представлен посмертно к Ордену «За личное мужество». Со всеми почестями он похоронен, как и просил, в подмосковном Орехово-Зуево.

– А вам, как старшему брату, – подполковник достал из дипломата небольшую коробочку и удостоверение, – передаю его награду на хранение.

Он положил на тумбочку небольшую белую бумажную коробочку с орденом и красную книжку с государственным гербом на обложке. Все, что теперь осталось у Николая от его близкого человека.

– Большое спасибо, – Николай приподнялся и пожал его руку. – Это я виноват. Так глупо потерял братишку… Не нужно было его брать с собою…

Человеческая память… Она способна хранить все увиденное многие годы, помнить, казалось бы, самые мелочи.