Читать книгу Пути Миритов. Холод знамений - Дана Канра - Страница 13

Две тяжелые корзины немилосердно оттягивали руки Греты, когда она возвращалась с рынка медленным шагом и останавливалась время от времени, чтобы поставить их на землю и передохнуть. Сзади семенил маленький Жак с корзиной поменьше, но замедлял шаг лишь для того, чтобы подождать хозяйку. Дышалось Грете тяжело и устали отекшие от приближающейся старости ноги, но она не переставала уверять себя в том, что еще вполне молода. Хотя, отчасти это было правдой. Ее покойная матушка в сорок лет уже поседела и обзавелась морщинами, плохим сном и всем прочим, что так беспокоит стариков, а Грета чувствовала себя вполне неплохо для такого возраста. И когда она не уставала от тяжести корзин, то вполне могла бы идти быстрее, не озирайся Жак с любопытством по сторонам.

– Жак, не мешкай, – велела она, не оглядываясь, и пошла дальше после очередной вынужденной остановки.

Городские узкие улицы выглядели безлюдно и пусто, ведь в осеннюю пору перестают бегать задорные смеющиеся мальчишки и чинно прогуливаться благовоспитанные девицы. Изредка в домах раздавались разные голоса, но Грета не прислушивалась. Сегодняшний день обещал обойтись без дождя, но заволокшие небо серые тучи так и не рассеялись, и от пасмурной погоды непрерывно хотелось спать – хоть и некогда было. По приходу в таверну нужно будет пересчитать деньги, прикинуть, получится ли в этом месяце оплатить отрез ткани на новое платье и портного, а еще помочь Лизель разобрать покупки – и это только малое из предстоящих забот!

Хорошо, что сейчас Грета не должна поздно ложиться и рано вставать, только, как долго это продлится? Войдя в таверну через заднюю дверь, она велела Жаку задвинуть засов и с облегчением поставила корзины на пол.

– Ох, и умаялась, – выдохнула она, вытирая пот со лба ладонью. – Сходи, посмотри, – обратилась к мальчику, – есть ли посетители. Если пришли люди, спроси, кто чего желает, да выполняй заказы.

– Хорошо, хозяюшка! – кивнул Жак, и пулей выскочил из узенького коридора в зал.

Отдохнув немного, Грета подхватила корзины и отнесла на кухню, вернулась за оставленной корзиной маленького слуги, затем стала помогать Лизель с ежедневной рутиной, и наконец, смогла появиться в зале. Ни одного из посетителей там не было, лишь Жак сидел без дела на высоком стуле, болтая ногами. И Грета даже немного расстроилась: год назад гостей было не счесть, а теперь в таверне пусто.

Оно и понятно – кому охота в такую мерзкую погоду по тавернам ходить? А заезжие гости предпочитали другие гостиницы, побогаче. Плохо будет, если до зимы посетители перестанут здесь появляться – зато потом точно вернется народ. На праздник Новозимья все из предместья спешат поехать в столицу и поучаствовать в общих гуляниях – это хозяйку и ободряло. Но пока лишь пятнадцатый день месяца Осенних Заморозок. Задумчиво оглядев пустой зал, покачала головой.

– Не сиди без дела, Жак, протри столы, а потом пол подмети.

Кивнув, мальчишка спрыгнул со стула и взялся за работу. Подошедший Матти сразу принялся ласкаться и пытаться залезть на руки, но ограничился лишь легким поглаживанием по пушистой спинке. Надо было работать – кроме пересчета денег принести чистые столовые приборы и сделать еще что-то, о чем Грета успела позабыть. Работа затянулась до полудня, и ей пришлось снова отослать мальчика помогать Лизель на кухню, потому что кропотливый пересчет монет выжимал из нее все силы.

В час дня из-за туч наконец-то выбрались осторожные лучи солнца и даже заглянули в окна таверны. Грета улыбнулась, раздвинула еще шире занавески и снова продолжила отделять серебряные сили и кватрины от золотых уров и демуров. Отличались они тем, что силь равнозначен двенадцати медным кватринам, а один серебряный кватрин – четырем силям. Арифметика несложна, если оставаться внимательной и откладывать медные кватрины и купы в другую сторону.

За спиной тихо скрипнула, открываясь, тяжелая входная дверь, повеяло уличным холодом. Хорошо, что Грета, хоть и сняла свой просторный плащ, оставила на плечах теплую шаль. Оглянувшись, она увидела двоих мужчин дворянской наружности; во всяком случае, оба были достаточно богато одеты и достаточно староваты, чтобы сбежать, не заплатив. Очередной охранник захворал, если что, ловить нехороших людей некому.

– Вина, хозяйка, – распорядился один из них, приземистый, толстоватый и полуседой, сдернув резким движением с головы шляпу. Очевидно, чем-нибудь раздражен. – Неано Силиван, не угодно ли вам будет присесть возле окна?

Второй, хмурый и подавленный, промычал невнятное согласие и быстрым шагом направился к тому самому столу. Грете пришлось тут же бросить счет денег, позвать Жака, а пока он идет, быстро принесла тканевые салфетки и столовые приборы.

– Чего изволите, господа? – спросила она, отступив на шаг и любуясь своей аккуратной работой.

– Бутылку южного вина и холодные закуски, – небрежно бросил второй, – а то мой спутник уверен, что я вознамерился его отравить, и наотрез отказывается от обеда.

– Верно, – согласился первый, – от вас, Силиванов, и не того можно ждать.

Спорить с гостями не хотелось, и Грета торопливо ушла нарезать сыр и доставать вино из погреба. Подслушивать чужие разговоры нельзя, и к тому же она уже получила ценный урок, попавшись во дворце самому западному герцогу и едва не угодив в тюрьму. Но Льюис Холт, неприятный и крикливый человек, запомнился Грете как нельзя лучше, и сейчас он явился сюда с виконтом Силиваном, о котором как-то раз упоминала Сюзанна. Вспомнив уехавшего на войну Шона Тейта, который защищал Жака и повздорил со сводным братцем, Генри Холтом.

Ну и семейка! О Шоне у женщины, без всякого сомнения, остались лишь хорошие воспоминания, однако Генри Холт и его отец, Льюис – ужасные люди! И лучше никаких дел с ними не иметь, но не выгонять же посетителей. Вздохнув, Грета уселась за стойку и сделала вид, будто клюет носом, между тем слушая тихие разговоры двух мужчин.

– Силиван, я не ожидал от вас такого, – зло сказал Холт. – Меня арестовали и несколько дней держали взаперти, во дворце.

– Славно, что не в Апимортен.

– Неано Деметрий, вам не стоит забываться!

– Ровно, как и вам. Я лишь хотел сказать, что под ударом мы все. Понимаете?

– Кто подбросил кинжал в мой бывший кабинет? – пропустив спокойный вопрос собеседника, Льюис прямо и пристально посмотрел ему в лицо. – У кого из вашего поганого семейства поднялась рука…

– Не устраивайте шумных сцен, как моя супруга, – сказал Деметрий с досадой. – Сейчас важно не это, а то, знает ли покусившийся на короля человек… – тут он склонился к уху Льюиса и тихо прошептал несколько слов, которые Грета не слышала. – Ясно?

– Час от часу не легче…

– Именно так. Нам не следует поднимать много шума, а вам нужно помнить, что Силиваны на вашей стороне, раз вы в свое время получили фавор от герцога Эртона.

– За ублюдка получил, – подтвердил Холт с прерывистым вздохом.

Грета вздрогнула. О ком это он?! Неужели про Шона? Нет, вряд ли годится делать поспешные выводы, они с Сюзанной и восточными мальчишками уже натворили и выводов, и опасных дел. Нужно вести себя осмотрительнее.

– Поэтому, – голос Силивана стал из обеспокоенного оживленным, – раз уж мой амбициозный папаша втянул меня в эту игру, никуда не деться. Если похищение девчонки с летнего праздника и нападение на короля совершено одним и тем же человеком, он точно один из нас. Но Силиваны просто не могут рискнуть своей осторожностью и свободой, слишком многое поставлено на кон. Когда уехал отец, я смог вздохнуть свободно, не слыша его фанатичных речей.

– Я бы хотел, – покачал головой Льюис, – чтобы повинны в этих двух преступлениях были разные люди. Но мне не дает покоя тот платок с вашим гербом…

– Правильно, – теперь Деметрий заговорил мрачно и обреченно, – а теперь кинжал в вашем старом столе. Кто-то либо умело действует за нашими спинами, желая поссорить нас и вывести на чистую воду, либо просто самовольничает. Отец едва ли не проклял меня в своих письмах, узнав про короля.

– Понимаю. Мне пришли послания чуть более мягкого содержания.

– Почему вас отпустили из дворца?

– Адис Бедиль напел о моей невиновности Анвару, отец Бенедикт – королю…

– Понятно. Мой младший брат умеет убеждать, – тихо сказал Деметрий Силиван с сожалением и легкой улыбкой. На лице проступила тоска. – Жаль, что отец так искусно сломал нас всех, будто своих личных кукол на веревочках. Матушку, нас с братом, Джан и Гая. Как славно, что родился только один ребенок…

– Не время предаваться ностальгии, – сурово сказал неано Холт и допил вино, а затем резко встал и напомнил отчего-то Грете нахохлившуюся птицу. – Никто не должен знать о нашем разговоре.

Скрестив руки на стойке, женщина уронила на них голову и закрыла глаза. Пусть эти два заговорщика думают, что она спит, а когда уйдут, можно будет, как следует подумать. Опасно приглашать Сюзанну, Силиван с Холтом поймут, что ей все известно, и попытаются всеми способами извести бедную камеристку. Много ли надо слабой женщине – лишь щепотка яда в суп или толчок в спину на лестнице.

Тогда уж пусть все будет как есть, до поры и до времени.

Посетители ушли молча, но Грета чувствовала на себе их пристальные злые взгляды и слышала звон монет об стол. Хоть бы вообще не платили и убирались подобру-поздорову, к Падшему их заляпанное чужой кровью серебро! Но вот хлопнула дверь, значит можно открыть глаза, подойти к столу и смахнуть деньги в карман передника. Сердце бешено стучало от услышанного. Выходит, на молодого короля кто-то напал, но если бы не подслушанный разговор, она не узнала бы. В этот раз город не закрывали и не держали всех дворян взаперти, но может, это специально для расследования, чтобы ввести преступника в заблуждение?

Грета не боялась и не собиралась даже думать об этом – она немало увидела на войне, и понимала сейчас, что важнее всего собраться с силами. Защитить от бед смешливую Сюзанну, глуповатую Лизель и быстроногого Жака, саму таверну, в конце концов! И она сделает это, даже несмотря на последние страшные слова неано Холта.

Об их с Силиваном разговоре не должен знать никто, а она услышала. Что-то теперь будет…

Грета Ларсон не чувствовала страха или даже беспокойства, но ее охватили решительность и готовность к отражению любой беды. Она выдержит все и справится, даже если Холт с Силиванами вздумают как-нибудь ее устранить, ведь недаром под деньгами в сундуке спрятан пистолет, оставленный со времен войны.

А когда пройдет некоторое время, она догадается, как безопасно передать одному из герцогов все, что узнала. Пока же следует отсиживаться в таверне и держаться начеку – с этой нехитрой мыслью женщина дожила остаток дня и легла спать.

Следующие утро и день прошли относительно спокойно, и к тому же прибавилось голодных посетителей, так что у Греты не осталось времени на тревожные размышления. Вечером же, когда за окнами стемнело и гости разбрелись кто по комнатам, кто восвояси, она отпустила Жака в постель и осталась одна – собирать посуду со столов. Сегодня Лизель ушла чуть пораньше, но это даже хорошо; случись что дурное, и девушка останется целой и невредимой.

Вдруг резко и с протяжным скрипом открылась дверь, но Грета не обратила внимания. Мало ли, какой пьяница забрел промочить горло? Главное, чтобы не дебоширил, а то охранник тоже ушел.

– Что вам угодно, господин? – спросила она, не оборачиваясь.

Вместо ответа раздались тяжелые шаги, а затем в затылок уперлось твердое дуло пистолета. Тут-то и время вздрогнуть, закусить губы, от охватившего вмиг мучительного напряжения, и ждать. Томиться в неизвестности того, грохнет ли последний в жизни Греты выстрел или случится что-нибудь нехорошее еще.

– Мне угодно, сударыня, – прозвучал за спиной приглушенный и незнакомый – или почти незнакомый ей голос, – чтобы вы перестали совать свой нос в чужие дела, продали эту таверну и покинули столицу в ближайший месяц. Иначе можете серьезно пожалеть.

– Благодарю вас за предложение и предупреждение, господин хороший, – она сказала это со всем возможным равнодушием, стараясь, чтобы не дрожал предательски грозивший вот-вот сорваться голос. – Я сделаю все, что в моих силах, слушаясь вас. Или не смогу сделать, но вам и вашим нанимателям меня точно не напугать. Знайте об этом.

– В следующий раз придут люди хуже и злее меня.

– Да, сударь. Разумеется.

– А ваши глупые выходки, Грета, приведут лишь к большой беде.

– Интересно, – она позволила себе ухмыльнуться, но не осмелилась повернуться к стоявшему за спиной мужчине и смотрела лишь на одиноко горящую свечу, – насколько вы мужественны, богаты и родовиты, что осмелились на опаснейшую из авантюр – угрожать безоружной женщине?

Все эти дворянские слова, конечно, Грета узнала от Сюзанны и услышала от посетителей, ведь с мерзавцами лучше говорить их же языком. Как чувствовала – почерпнула у прежних гостей манеру выражаться. А за спиной стоит… Уж не Генри ли Холт, молодой гаденыш, разгромивший половину таверны вместе со своими солдатами?! Дрожа от гнева, она хотела бы обернуться, но рискнула лишь, когда захлопнулась дверь.

Теперь Грета точно знала, что пришло время окружать себя сильными и хитрыми людьми, способными дать ей пару ценных советов, и первая, посетившая ее мысль касалась таинственной бабушки Сюзанны Лефевр.