Читать книгу Пути Миритов. Холод знамений - Дана Канра - Страница 6

Известие о том, что старый граф Силиван с супругой и невесткой прибыли в столицу, осмотрели дом, а затем внезапно уехал, но, уже оставив Джан Силиван в обществе супруга, немного обеспокоило Аминана, однако к концу седьмого дня месяца Осеннего Тепла его не беспокоили такие мелочи. Герцог устал от бесконечной бумажной работы, которой щедро одаривал король и желал, как следует выспаться, а потому вечером закончил дела раньше. Сгреб ворох документов в верхний ящик стола, запер на серебряный резной ключ и сунул его под подушку. Не очень хороший ход, но если вдруг вор, укравший у него найденное письмо Кэйна, вернется, можно будет почувствовать и схватить наглеца за руку.

Память немедленно подбросила Аминану историю с забравшимся по ошибке в его окно Дином Мейсоном. Интересно, жив глупый мальчишка на границе или его уже подстрелили? Но – к Падшему дурные мысли! Распорядившись, чтобы подавали ужин, он некоторое время сидел и задумчиво смотрел на веселые пляски рыжего огня в камин, ловя себя на странных мыслях. Вроде той, что подбородок и щеки слишком заросли щетиной и надо завтра побриться. А еще – про Адиса Бедиля, оставившего его в одиночестве и жившего сейчас в городской казарме по ему одному видимым причинам. Как вернуть расположение друга, Анвар не очень хорошо представлял, однако позавчера отправил еще одно письмо. Ответа пока не дождался.

Ужинали вместе с Гаем – сегодня юноша не отправился домой. Время прошло спокойно и без прежнего напряжения, да и порученец смотрел бодрее и веселее. Он спросил разрешения уехать на свою свадьбу в Эртвест, однако точной даты не назвал и имя невесты тоже. Темнит или не знает? Размышлять над этим не хотелось, а сомнения герцог молча запил вином.

– Как ваше семейство, неано Силиван? – спросил Аминан с усталым дружелюбием.

– Неплохо, – вежливо ответил Гай, улыбнувшись уголками губ. – Отец и матушка сейчас в особняке – следят за тем, чтобы слуги привели дом в порядок.

– Наслышан. Неано Деметрий даже взял отпуск.

– Всего на несколько дней. Матушке будет тяжело одной справиться со всем.

Аминану Анвару нечего было сказать в ответ – он больше не любил Джан никоим образом и не хотел о ней слышать, думать, разговаривать. Пусть эта женщина будет счастлива, ведь достойна этого, а он свое счастье уже нашел. Но полно думать о любви, надо доедать ужин, пить вино и ложиться спать – завтрашний день предвещал новые дела и трудности.

И он рано задул свечи. Погасли мерцающие рыжеватые огоньки, прохладная постель приняла в свои объятия, герцог смог полностью расслабиться. Быстро сморил прилипчивый сон, и Аминан успел подумать, что еще не стареет – в преклонном возрасте люди страдают от его потери. Добрая матушка, Ясмина Анвар, изредка жаловалась на подобное, но говорила, что у большого числа стариков проблемы с засыпанием. Будет славно, если его это не коснется.

Сперва сновидения не окутали его рассеянного сознания, зато после пары пробуждений и новых засыпаний Аминан обнаружил себя стоявшим возле дворцовых покоев короля. Украшенная черными с золотыми узорами драпировками стена напоминала чем-то времена правления Антуана Моранси – ах, действительно! Именно такая при нем и была! Анвар оглянулся, но за спиной царила непроглядная зловещая мгла, и если бы не цепкий взгляд из нее, упрямо прилипший к нему, бояться было бы нечего. Вздохнув, он отступил от двери, перевел взгляд с драпировки на два ночных подсвечника, покрытых червленой позолотой, и захотел уйти.

Но не тут-то было.

По обе стороны от Аминана возникли две черные тени-фигуры, крепко схватили его за локти и втолкнули в неожиданно распахнувшуюся дверь, а там резко ударил по глазам дневной белесый цвет, какой бывает поздней осенью при затянутом тучами небе, и пятна крови на полу задели яркостью. Алая липкая жидкость, медленно подползающая к носам его сапог.

– Падший побери!.. – ахнул герцог и машинально попятился.

Бум! Высокие двери темного дерева захлопнулись за его спиной с таким ужасающим грохотом, что он вздрогнул. Что за чертовщина, почему в коридоре была ночь, а здесь день, и кто устроил резню? И где тела?

Никого не убили – жертвы и нападавшие спаслись бегством.

– Короля ранили! – завопил истошно кто-то совсем рядом, но Аминан продолжал оставаться в закрытой комнате.

– Короля…

– Его Величество при смерти!

Сердце враз стало шальным, мысли бросились врассыпную. Откуда голоса – из-за двери или где-то в комнате? Мысленно проклиная втолкнувших его шутников последними словами, Аминан обернулся и бросился к наглухо закрытой двери, чтобы дернуть за позолоченный шар – ручку, и распахнуть. Странно, но это удалось, преграда поддалась легко и быстро, чудом не огрев деревянной гранью Анвара по лбу. И лишь тогда он сумел выскочить за дверь, однако никаких людей, что кричали, не встретил.

Лишь один человек.

Высокий, широкоплечий, с ярко-рыжими волосами и смуглой кожей, Мирит по имени Соурен, потому что никем другим он не мог быть, стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Взгляд янтарных глаз опускался прямо на Анвара, отчего тому становилось не по себе. Деваться, тем не менее, было некуда и пришлось замереть в слепом пугающем ожидании.

– Соурен? – голос дрогнул.

– Да, потомок моего наместника, – уголок темных губ резко дернулся вверх. – Я расскажу тебе все, что знаю, и чего пока не должен знать ты.

– Что с королем?! – рванулся Аминан вперед, потому как этот ответ его совершенно не устраивал.

– Стоять, эн-меридский осел! – рыкнул Мирит Юга, цепко схватив его за руку. – Тебе надо знать о том, что двое из четверых уже более не Хранители своих земель.

– Четверых?..

– Один смалодушничал и был лишен своих сил, Анвар, а второй не был Хранителем с самого рождения. Настоящие Хранители – иные люди.

– Я тоже? – почему-то этот вопрос получилось задать очень спокойно.

– Нет, ты по-прежнему Хранитель Юга и вассал своего короля, но берегись, Аминан Анвар, того дня, когда тебе представится соблазнительный шанс предать сюзерена. Вестан очень недоволен деятельностью подопечного ему Хранителя, и если у тебя так же станут умирать вассалы одни за другим…

– Скорее небо упадет на землю! – разозлился герцог, и у него отчего-то нехорошо закружилась голова.

Соурен ответил ему широкой, хищной улыбкой, затем разжал длинные сильные пальцы. Предплечье продолжало надсадно ныть, словно его ударили по руке чем-то тяжелым и крепким, но Аминан старался не обращать внимания. К черту все, ему нужно выбираться из этого места – если, конечно, он еще живой. Чем дольше тянулись стройные ряды притихших мгновений, тем сильнее приходилось в этом сомневаться.

– Как скажешь, герцог Юга, – мрачно усмехнулся Соурен. – Как хочешь.

А потом вдруг исчез, словно его и не было. Лишь нудная боль осталась стойким напоминанием о случившемся, и даже когда Аминан резко проснулся, не исчезла. Почему болит правая рука, если его трясут за левое плечо? Крупная дрожь, капли холодного пота на лбу, густая темень вокруг, разбавляемая лишь жидким светом трех жалких свечек. Тяжело дыша, Аминан сел на сбитую постель и только сейчас догадался посмотреть на трех ворвавшихся к нему в спальню людей – одним из которых был и Гай Силиван. Вторым – Хасан Шахин, верный его слуга, а третий – кто-то незнакомый, в лакейской куртке, надетой наспех.

Прошло полминуты, не меньше, прежде чем герцог смог взять себя в руки.

– Что стряслось, – начал он зло, – что меня решили разбудить среди ночи?

И взглянул на перепуганного Гая – тот побледнел и дрожал не хуже Аминана. Да что они, черта что ли все увидели?!

– Господин герцог, ранен король… – запинающимся голосом выговорил мальчишка, и тут же смолк.

– Ее Величество приказала послать за вами, – вторил лакей. Убийца, вероятно, все еще во дворце, и его надо захватить.

– Простите, неано, – поклонился Хасан, пригладив бороду с задумчивым видом всезнающего мудреца, – я не хотел их пускать в ваши покои, но они так рвались доложить о короле… Памятуя о возможности проникновения наемных убийц, я взял свой пистолет и пошел следом за ними, но, как оказалось…

– Счастье ваше, судари мои, – проворчал Аминан, вставая с постели, – что мне снился кошмар, и я не услышал шагов. Однажды я чуть не зарезал забравшегося ко мне по глупой забаве молодца. Итак, – он встал босыми ступнями на пушистый ковер и собрался с мыслями, а затем окинул троицу суровым взглядом. – Что случилось с Его Величеством?

– Кто-то проник в его личную спальню, – доложил лакей.

– Так… – он потер влажный лоб горячей ладонью, – а остались ли следы?

– Видимых нет, – взгляд лакея стал испуганным и почти умоляющим. – Вас ждут, господин герцог, Ее Величество…

– Да, я уже иду. Нет нужды беспокоиться.

Штаны и колет Аминан надел быстро, с сапогами повозился несколько дольше, затем схватил лежавшую в ножнах шпагу, которую вчера отстегнул и бросил небрежно на пол. Бросился прочь из спальни, туда, где лежал раненый сын покойного друга, велев сопровождающим его людям указывать дорогу и никому не отставать.

Лекари и бодрствующие придворные перенесли потерявшего сознание Виктора Моранси в другую комнату, где по приказу Аминана тут же выставили охрану из пяти дежурных гвардейцев. Повсюду горели свечи, факелы, метались испуганные люди. Спокойствие сохраняли, наверное, только сам герцог, растерянный Гай и королева. Бледная, дрожащая, она кусала губы, перебирала пояс шелкового халата, и пыталась сделать вид, что испытывает совсем малую долю печали и тревоги, но Анвар понимал, что это не так.

– Ваше Величество, – подхватив измученную страхом молодую женщину под руку, он довел ее до глубокого кресла и усадил, – расскажите, что вы знаете? Кто обнаружил тело?

– Я, – сказала она, немного помедлив. – В эту ночь Виктор приходил ко мне, и мы были вместе… – голос стыдливо стих, но потом Камилла набралась храбрости и продолжила: – Услышав шум, он вышел, а потом я услышала стук упавшего тела. И все. Когда я выбежала, преступник уже убегал, но тихо. Почти не слышно шагов.

– Значит, нападавший выманил его из ваших покоев. Кроме того, был осведомлен о его местонахождении.

– Или следил.

– Не исключено, – нахмурился Анвар. – Хорошо, что в темноте промахнулся, видимо, убийца неопытный или просто желал напугать.

Молодой король лежал на кровати без рубашки, и в полумраке виднелась белая полоса бинта на его плече – стало быть, остолоп, намеревавшийся поразить в сердце, промахнулся. Специально или нет? Надо схватить и допросить преступника, и Аминан велел подчиняющимся ему караульным гвардейцам, вызванным поспешно сюда, осмотреть все выходы из замка. Впору бы начать подозревать Силиванов, но один все время находился рядом с ним, другие отправились в Эртвест, третьи живут в особняке и скорее всего, знать не знают о покушении.

Кто-то играет с ним и семьей Моранси в кошки-мышки, и горе тому несчастному, когда Аминан Анвар станет кошкой! Резко повернувшись к Гаю с Хасаном, герцог велел обоим отправляться обратно в покои и не отставать друг от друга, во избежание новых неприятностей.

– Пусть приведут Льюиса Холта, – велел он, вспомнив, что после попытки похищения камеристки Холт и Силиван перекидывали друг на друга вину. Может, в этот раз удастся пролить свет на случившееся, благодаря их постоянным разногласиям?

– Но неано Холт в казармах, господин герцог, – учтиво доложил лакей. – Ее Величество за ним уже посылала.

– Час от часу не легче! – пробормотал сквозь зубы Анвар. – Значит так, гвардейцы! До утра, ни на шаг не отходить от этой комнаты, а потом охранять королевскую чету, как собственные жизни. Ваше Величество, – обратился он к подавленной и поникшей Камилле, – вам лучше остаток ночи провести здесь. Эти покои имеют две комнаты.

– Благодарю вас, – она грациозно склонила голову. – Я послала за камеристкой Сюзанной.

– Конечно, девушка будет с вами. Лекари говорят, что рана Его Величества не опасна для жизни.

– Разумеется, – мертвым голосом промолвила Камилла Моранси, – но ни Виктору, ни мне уже год не дают спокойной и свободной жизни, и сегодня совершилось третье преступление, неано Анвар. Я не знаю, чего добиваются эти люди, но буду молиться Творцу, чтобы их злодеяния остались без результата.

Ответить на эти слова Анвару было нечего, однако он почему-то твердо знал, что выведет преступников на чистую воду, рано или поздно. А Виктор Моранси будет жить, он тверд духом и крепок телом – так сказал пожилой мрачного вида королевский лекарь.

– Сейчас Его Величеству необходимо отдохнуть, – добавил он напоследок.

Это означало, что герцогу и прочим посторонним людям, кроме королевы и гвардейцев, не мешало бы уйти восвояси и не тревожить раненого. Аминан так и поступил, напоследок пожелав Ее Величеству хорошего сна и силы духа, и, расспросив через час вернувшихся гвардейцев, узнал, что они не нашли ни человека, ни какой-либо оброненной улики. И если завтра обнаружится, что на мраморном полу нет следов уличной пыли, значит, преступник живет во дворце. Глупые слуги успели отмыть кровавые пятна у входа в покои королевы, но, обнаружив это следующим днем, Аминан не расстроился. Он вспомнил, что кроме Гая один Силиван во дворце все-таки присутствует – причем достаточно давно, чтобы изучить, как следует, все переходы и коридоры.

Им являлся Бенедикт Силиван или просто отец Бенедикт. Королевский священник, увиденный Анваром только во время коронации. Странный белокожий человек белыми волосами и фанатичным взглядом красных глаз, точно порождение Падшего, и во всем Фиаламе такое чудо не сыскать. Может, нападающим был он?

Но нет. Такие фанатики не нарушают заветов Творца – об этом подтвердил полностью пришедший в себя через несколько дней Виктор Моранси во время откровенного разговора. Нападавшего он не успел ни разглядеть, ни запомнить, и это только все ухудшало.

– Если виной всему и Силиваны, – сказал убежденно король, сидя на диване в накинутой на плечи белой рубашке и морщась от случайных движений, причиняющих боль в перевязанной руке, – то точно не священник. Не назову его хорошим человеком, но своему делу он предан. А дело его в том состоит, чтобы наставлять королевскую семью на путь истинный, и исповедовать их.

– А придворных? – на всякий случай спросил Анвар.

– Если те захотят. Где ваш друг Бедиль, неано Аминан?

– Мне и самому бы хотелось это знать.

Король ответил понимающей улыбкой, а Аминан подавил долгий прерывистый вздох, пытаясь справиться с бурей чувств. Шел десятый день месяца Осеннего Тепла, новый кватрион неумолимо приближался со всеми его невзгодами и ненастьями, а герцогу Юга хотелось выть в голос от жестокой, изматывающей душу, ледяной тоски.