Читать книгу Божественная комедия - Данте Алигьери, John Hurt - Страница 28

¹ Вновь светоч колебаться перестал,

И неподвижный, тихо умолкая,

От нас он удаляться снова стал.

⁴ Учителя желанье исполняя,

Тогда другой дрожащий огонек,

Что следом шел за ним, не уставая,

⁷ К себе мое внимание привлек.

Внутри его – я слышал – раздавался

Какой-то странный ропот, на упрек

¹⁰ Похожий, как тогда мне показался.

Как медный бык{144} впервые застонал,

И в его реве голос отозвался

¹³ Того, кто вид и формы зверя дал

Тому быку, – и полон был страданья

Тот страшный рев, хотя он вылетал

¹⁶ Из медного, литого изваянья,

Так точно вылетало из огня

Неуловимо-странное роптанье

¹⁹ И пронеслось около меня.

Когда ж оно на волю вдруг прорвалось

Из пламени, тогда услышал я,

²² Как постепенно в звуки облекалось

Роптанье то, и раздались слова,

В которых скорбь и горе выражалось{145}:

²⁵ «О, смертный, ты, лишь молвивший едва

Здесь по-ломбардски: «Можешь удалиться».

Прошу тебя на миг остановиться.

²⁸ Пришел я слишком поздно, может быть,

Но я молю тебя не торопиться,

Молю тебя со мной поговорить:

³¹ Исполни же несчастного желанье…

Когда сюда ты свергнут в наказанье,

Покинув край латинский, где грешить

³⁴ Я научился прежде, то нельзя ли

Поведать мне: война иль мир теперь

В Романии? В довольстве иль в печали

³⁷ Живет народ? Мне дороги, поверь,

Известья те. В горах, между Урбино

И тем хребтом, где – чудная картина! —

⁴⁰ Берет начало Тибр, я был рожден».

Я слушал эти речи со вниманьем

И в любопытство весь был обращен,

⁴³ Тогда учитель молвил с состраданьем:

«С ним сам ты говори: латинец он…»

И я, осмелен этим замечаньем,

⁴⁶ С ответом уж готовым на губах,

Немедленно воскликнул: «Дух горящий!

В Романии – в тиранах и рабах,

⁴⁹ Как в жизни прошлой, так и в настоящей,

Всегда живет и будет жить раздор

И вечных распрей страх непроходящий,

⁵² Но, к счастию, пока до этих пор

Войны там нет, о ней нет слухов даже;

Равенна же несчастная все та же,

⁵⁵ Чем и была. Орел Поленты{146} там

Гнездится, как и прежде, распустивший

Над Червиею крылья… Городок,

⁵⁸ В кровавой битве галлов истребивший

И при осаде давший им урок,

Теперь не тот, чем прежде быть он мог:

⁶¹ О подвигах великих позабывший,

Зеленых лап{147} теперь узнал он гнет.

Веррукио{148}, названье пса носивший,

⁶⁴ С своим щенком по-прежнему грызет

Свою добычу… Помнишь ты, наверно:

Им был убит Монтаньо{149} в свой черед.

⁶⁷ При двух реках Ламоне и Сантерно

В двух городах по-прежнему царит,

Меняя убежденья лицемерно,

⁷⁰ «Лев в поле белом»{150}. Также всех дивит

Тот городок{151}, что Савио волнами

У берега цветущего обмыт:

⁷³ Как прежде, меж свободой и цепями,

Живет доныне он, расположён

Между своей долиной и горами;

⁷⁶ По-прежнему теперь несчастлив он…

Ты видишь, я не медлил на ответы,

Вопросами твоими не смущен.

⁷⁹ Теперь: кто ты? ответь без страха мне ты,

И долго в мире Божьем пусть живет

Твое, о призрак, имя». В свой черед

⁸² Я призрака ответа дожидался,

И призрак колебаться тихо стал,

И наконец ответ я услыхал:

⁸⁵ «Когда б я хоть минуту сомневался

В том, что попавший в этот темный Ад

Уж никогда не вырвется назад,

⁸⁸ То моего не знал бы ты ответа,

Но так как хорошо известно мне,

Что все, кого вмещает бездна эта,

⁹¹ Навечно отдаются сатане,

То я готов прервать свое молчанье,

Забыв про стыд в подземной глубине.

⁹⁴ Так выслушай правдивое сказанье:

Я воином когда-то в мире был,

Потом, чтоб все греховные деянья

⁹⁷ Простились мне, в монахи я вступил,

Надеялся, что пост и воздержанье

Спасут меня – и я бы заслужил

¹⁰⁰ Прощение, принявши сан духовный,

Когда бы мне – позор ему и грех! —

Не помешал тогда отец верховный.

¹⁰³ Меня поверг он в бездну прежних всех

Моих грехов… О днях печальных тех

Ты выслушай рассказ мой хладнокровный.

¹⁰⁶ Когда я молод был и на земле

Жил в образе из крови и из тела,

Я львенком не являлся в мире смело,

¹⁰⁹ Но был лисой и действовал во мгле,

Обманы все узнал, все ухищренья,

И выгоды ловил я в каждом зле.

¹¹² Лукавые такие похожденья

Печальную известность дали мне

И скоро разнеслись по всей стране…

¹¹⁵ Меж тем дни шли, и юность уходила.

И для меня то время наступило,

Когда седеют наши волоса

¹¹⁸ И опускать нам нужно паруса;

И вот когда все то мне опостыло,

К чему я жадно некогда рвался,

¹²¹ Я обратился к Богу, ожидая

Спасенья в покаянии… О, мог

Покаяться, спасти себя тогда я,

¹²⁴ Но в бездну грешных дел опять увлек,

Все помыслы хорошие рассеяв,

Меня владыка новых фарисеев{152}

¹²⁷ И бросил снова в гибельный поток.

В то время вел войну он – не с жидами,

Не с сарацинами: его врагами

¹³⁰ Являлись христиане. Никогда,

Никто из них под Акрой не являлся

За лаврами победы в те года

¹³³ И с областью Судана не старался

Входить в дела торговые тогда.

На них похожим папа не казался.

¹³⁶ Он свой верховный сан забыл вполне

С величием святого постриженья,

Забыл, что были вервия на мне,

¹³⁹ В которых находили искупленья

Монахи, их носившие во сне

И наяву в своем уединенье.

¹⁴² И как молил Сильвестра Константин{153}

Ему дать от проказы исцеленье,

Так и меня духовный властелин

¹⁴⁵ Просил спасти его от исступленья

Неодолимой гордости. В ответ

Ни слова не сказал я, опьяненье

¹⁴⁸ Какое-то в той просьбе видя. «Нет, —

Он продолжал, – забудь свое смущенье;

Я отпущу твой грех, но дай совет,

¹⁵¹ Как взять мне Пенестрино без сраженья.

Ты знаешь – Рай я отпирать могу

И два ключа от Неба берегу,

¹⁵⁴ Хоть Целестин{154} от них и отказался…»

При тех речах не мог я устоять

И быстро искушению поддался.

¹⁵⁷ Я отвечал: «Когда мне отпускать,

Святой отец, грехи ты в состоянье,

То помнишь же: чтобы преград не знать

¹⁶⁰ И выполнять заветные желанья,

Как можно больше людям обещай,

Но обещаний тех не исполняй,

¹⁶³ Тогда-то все твои предначертанья

Исполнятся, и твой святой престол

Получит новый блеск и обаянье».

¹⁶⁶ Когда моей кончины час пришел,

Когда святой Франциск за мной явился,

То близ меня он демона нашел,

¹⁶⁹ Который так к святому обратился:

«Оставь его! Он мне принадлежит!

За что меня ты оскорблять решился?

¹⁷² Он мой теперь и в Тартар полетит

За свой совет лукавый прежде смерти;

С тех пор его Ад целый сторожит

¹⁷⁵ И в волоса его давно вцепились черти.

В одно и то же время он хотел

И каяться, и предавать умел…»

¹⁷⁸ «О, горе!» – крикнул я, когда тот демон

Схватил меня, и продолжал меж тем он:

«Подумал, вероятно, ты, что мне

¹⁸¹ И логика людская не под силу?

Не думай дурно так о сатане».

Тогда сюда в подземную могилу

¹⁸⁴ Он к Миносу принес меня, а тот

Своим хвостом раз восемь окрутился

Вокруг спины, раскрыл кровавый рот,

¹⁸⁷ Сам укусил себя и разразился

Проклятием: «Попал ты в тот проход,

Где грешников огонь навек пожрет…»

¹⁹⁰ С тех самых пор в огне я поселился

И в пламенной одежде стал страдать…»

Рассказ души погибшей прекратился…

¹⁹³ Тень двинулась и начала стонать,

Колеблясь и крутясь в своем движенье.

И далее мы стали путь держать

¹⁹⁶ Туда, где в новом, мрачном помещенье

Томились души с очень давних пор

За то, что не боялись преступленья,

¹⁹⁹ За то, что в мире сеяли раздор.