Читать книгу Христианство. Три тысячи лет - Диармайд Маккалох - Страница 133

Согласно Евангелию от Луки, Богоматерь, узнав о своей беременности, воспела хвалебную песнь Богу, который низлагает сильных с престолов и богатящихся отпускает ни с чем.[389] Но теперь христианство сделалось религией сильных мира сего и, по всей видимости, входило во все более тесный союз с высшей знатью. Власть в греко-римском мире обитала в городах. Христиане, понимая это, сделали города центрами собственной власти: постепенно они создали унифицированную иерархическую систему епископств, возглавляемых митрополитами – правящими епископами, возглавляющими христианские общины метрополий. И в Римской, и в Греческой церквах это настолько вошло в обычай, что, когда в VI веке и позже Рим начал посылать миссионеров в Северную Европу, новым епископам советовали селиться в главном городе обращенной страны, там основывать свою базу и по его названию брать себе титул – хотя городов как таковых у северных варваров не было.

Даже во II веке, задолго до союза с Константином, апологеты и богословы Логоса свидетельствовали о стремлении христиан выражать свою веру в терминах повсеместно распространенной классической греческой культуры (см. с. 163–167). Постепенно Латинская и Греческая церкви настолько отождествили себя с греко-римским миром, что еще на памяти наших старших современников, через пятнадцать веков после смерти последнего императора Западной Римской империи, мальчишки и девчонки зубрили в школе латынь – без нее нельзя было и надеяться попасть в оба ведущих английских университета.

Правление Константина стало ключевой точкой этой необыкновенной культурной саги. Историк Евсевий Кесарийский настолько отождествил цели Константина с Божьими, что в Риме видел кульминацию человеческой истории, последнюю ее стадию перед концом мира. Забылись все надежды на тысячелетнее царство святых; Евсевий связывал их с Книгой Откровения, которой не доверял, и видел в них пагубную ложь. Куда с большим уважением этот церковный историк относился к великим латинским историкам прошлого, к Тациту и Светонию. Сам по себе город Рим для него значил немного, и его историей Евсевий интересовался мало; совсем иное дело – империя, которой, по его ощущению, было отведено великое место в Божьем замысле.[390]

Важно отметить: имперское христианство приняло и политическое разделение страны надвое, установленное его злейшим врагом Диоклетианом, который расщепил империю на западную и восточную части, проведя границу по Балканам, и отделение Северной Африки и Египта. В Европе эта граница, почти без изменений, и по сей день разделяет католическое и православное сообщества – проходит она даже по родственным славянским народам! Более того, церковь начала использовать административный термин, введенный Диоклетианом для обозначения двенадцати округов империи: диоцез. В Западной латинской церкви это слово стало означать территорию, находящуюся под властью епископа. В церквах православной традиции диоцезом называется территория целой группы епископов, подчиняющихся определенному митрополиту или патриарху, например патриарху Антиохийскому или епископу Константинопольскому, который ныне именуется Вселенским патриархом. Область, подвластная одному епископу, у православных именуется словом, которое на Западе означает гораздо более мелкую пастырскую единицу, подчиняющуюся священнику: парохия, то есть приход. На Западе имеется и синоним диоцеза – латинское слово sedes, означающее престол.