Читать книгу Навеки - Джоанна Линдсей - Страница 2

Розалин Уайт приходилось очень нелегко: она едва сдерживала себя, потому что ей безумно хотелось прямо сейчас открыть эту посылку, которая лежала на тумбочке рядом с ее письменным столом. Она никогда не сомневалась в наличии у себя силы воли, однако это, видимо, не распространялось на ее единственное и страстное увлечение. В данный момент Розалин была сосредоточена на том, что пыталась игнорировать вожделенную коробку и тот факт, что взгляд ее сам собой неминуемо возвращался к ней каждые несколько минут.

Времени девушке катастрофически не хватало, потому что к вечеру во что бы то ни стало ей нужно было закончить проверку работ своих студентов. Обычно она брала студенческие тетради с собой, чтобы поработать с ними дома. Но сегодня прямо из кампуса она направлялась к своей подруге Гейл, у которой хотела провести этот уикенд. А поскольку в понедельник в колледже ее тоже не будет – с визитом к дантисту тянуть было уже некуда, – она должна была оставить проверенные тетради в ящике рабочего стола, чтобы их раздала ее заместительница.

Последующие три дня были расписаны у Розалин буквально по часам, и такая жизнь ей нравилась. Но вчера в размеренный порядок вмешались обстоятельства: она не ожидала, что, вернувшись домой, обнаружит почтовое уведомление о доставке долгожданной посылки, равно как не могла и предвидеть, что вечером ей придется срочно везти соседку Кэрол в больницу. Все это выбило ее из колеи, и она не успела проверить студенческие работы еще накануне.

Утром по дороге в кампус она зашла на почту за посылкой и даже заранее сунула в сумочку ножницы, чтобы вскрыть ее прямо на месте. Но кто мог знать, что она задержится в очереди так надолго, что едва успеет на первую лекцию. В общем, у Розалин до сих пор так и не нашлось свободной минутки, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Пятница всегда была для нее напряженным днем: три семинара подряд плюс потом еще непременные вопросы от тех студентов, которым не нужно было торопиться на следующее занятие. Вдобавок сегодня Розалин вызвала двух отстающих, чтобы серьезно поговорить с ними. А когда она уже было собралась быстренько перекусить и вскрыть наконец посылку перед проверкой тетрадей, ее неожиданно вызвал к себе декан.

Розалин до сих пор вся кипела от негодования после этого визита. Декан Джонсон сказал, что хочет лично сообщить ей неприятную новость, прежде чем она узнает об этом от кого-то еще: Бэрри Хортону официально предложили должность профессора в их колледже. Бэрри, самая большая неприятность всей ее жизни, служил явным доказательством того, что женщина может быть наивной и доверчивой в любом возрасте. И вот теперь этот тип еще и получил повышение по службе!

Декан изъяснялся очень дипломатично, но суть его высказываний сводилась к следующему: он надеется, что Розалин не будет поднимать шум по поводу этого назначения и не станет изводить Бэрри своими нападками. Как будто она только о том и думает, как бы снова пережить то ужасное унижение!

Она была голодна, злилась на Бэрри из-за его незаслуженного успеха и к тому же не могла сосредоточиться на тетрадках, потому что рядом лежала эта дразнящая посылка-искусительница. Это походило на испытание силы духа. Она не прикоснется к этой упаковке, пока не будет проверена последняя экзаменационная работа и… Ну все, к черту! Кто же такое выдержит?!

Помимо истории Средневековья, в которой Розалин являлась специалистом и которую преподавала в колледже, старинное оружие было единственной ее страстью, единственным, что по-настоящему ее интересовало. Это увлечение перешло к ней от отца, коллекционировавшего холодное оружие, – согласитесь, весьма необычное хобби для священника из провинциального городка. После его смерти Розалин унаследовала коллекцию и теперь старалась пополнять ее по мере своих возможностей. Всякий раз, посещая Англию, она проводила в местных антикварных магазинах никак не меньше времени, чем в местных библиотеках, где собирала материал для своей книги, посвященной нормандскому вторжению.

Розалин принесла эту длинную коробку в классную комнату только потому, что не хотела оставлять ее в машине, точнее, ей было спокойнее, когда та находилась у нее на глазах. Слишком долго она ждала эту посылку. Узнав о существовании Проклятья Бладдринкера1, Розалин потом еще три года преследовала владельца этого старинного меча, пока, к своей великой радости, не узнала, что этот раритет поступит в открытую продажу, а не будет выставлен на аукцион, где цена за него была бы для нее неподъемной. Однако Розалин ожидало столь же великое разочарование, когда она попыталась договориться о сделке с эксцентричным хозяином артефакта, сэром Айзеком Дирборном. Целых четыре месяца ей пришлось потратить на обсуждение цены и различных формальностей, причем сама она лично в этом участия не принимала, потому что Дирборн наотрез отказался продавать меч ей.

«Женщина не может владеть Проклятьем Бладдринкера» – таков был ответ на ее первый запрос без каких-либо дополнительных объяснений. На все ее последующие звонки и письма Дирборн вообще не стал отвечать. Но тут, слава богу, в дело вмешался Дэвид, ее обожаемый названый брат, которого она любила как родного. В детстве он остался сиротой, и родители Розалин взяли его на воспитание в их семью. И только через четыре месяца переговоров, согласившись в конце концов на весьма необычные условия Дирборна, Дэвиду наконец-то удалось совершить заветную для нее покупку.

Когда он позвонил ей из Англии и сообщил, что отправил посылку с мечом на ее домашний адрес, она пришла в полный восторг, граничащий с экстазом, но была сильно удивлена, когда брат добавил:

– Рози, получилось так, что ты в принципе не можешь возместить мне мои расходы. Однако есть один нюанс: мне пришлось подписать клятвенное обязательство, согласно которому я не только никогда не продам меч какой-либо женщине, но даже не смогу завещать его ей. Впрочем, там ничего не было сказано о том, что его нельзя отдать просто так. Так что можешь считать это подарком от меня на твой день рождения – на ближайшие пятьдесят лет вперед.

Учитывая, что на покупку этого меча у нее ушли бы все сбережения, да еще пришлось бы занимать тысяч двадцать, она определенно была в долгу перед Дэвидом, даже если насчет подарка ко дню рождения он просто пошутил. Для него же это были пустяки, поскольку он был женат на богатой наследнице, которая обожала его и с удовольствием тратила на него свое состояние. Жена Дэвида Лидия тоже была коллекционером: она питала слабость к домам, точнее, к старинным особнякам, подобно тому, как Розалин собирала коллекцию оружия. Однако делать такие подарки было чистой воды расточительством, и Розалин чувствовала себя обязанной Дэвиду, даже если ему было просто приятно доставить ей удовольствие таким образом. Для нее это было делом принципа, и она уже ломала голову над тем, что бы такого хорошего сделать для брата в благодарность.

Итак, не устояв перед искушением, Розалин дрожащей рукой вытащила из сумочки приготовленные ножницы. Первым делом она подумала, что нужно бы запереть класс, и даже машинально бросила взгляд на дверь, но затем сама себе улыбнулась. Кампус в это время был практически пуст, если не считать нескольких преподавателей и участников драматического кружка, репетировавших пьесу, которую мистер Хейли выбрал для студенческого спектакля в этом семестре. Ей никто не помешает, а если и помешает, то скрывать ей нечего. А переживать лишь из-за того, что этот Дирборн вбил себе в голову, что этим мечом не может владеть женщина…

Тем не менее, меч теперь ее. И она владеет им. Он станет украшением ее коллекции, самым старинным экспонатом, о котором она и мечтать не могла. Она особенно жаждала получить его, потому что он был таким древним. Розалин прежде никогда не видела его, даже на фотографии, но Дэвид заверил, что меч в отменном для своего возраста состоянии и что коррозия практически не коснулась его – странное, даже загадочное обстоятельство, если учесть, что его эфес датировался VIII веком, а стальной клинок был изготовлен в Х столетии. Очевидно, что все его владельцы, начиная с тех древних времен, тщательно ухаживали за ним, а также ревниво берегли от посторонних глаз. Что ж, она продолжит эту традицию.

Взяв ножницы, Розалин перерезала прочную упаковочную пластиковую ленту и, отложив ее в сторону, открыла коробку. Внутри в набивке из соломы лежал изящный полированный футляр из красного дерева, перевязанный широкой подарочной лентой. Розалин улыбнулась, представив, как Дэвид завязывал этот бант из ленты, к концу которой был прикреплен небольшой ключик от футляра.

Осторожно вынув узкий деревянный ящик, который, собственно, и придавал посылке немалый вес, – девушка сразу ощутила его, когда на почте ей пришлось брать коробку обеими руками, – она сбросила картонную упаковку на пол. Когда бант был развязан, Розалин инстинктивно затаила дыхание, вставляя заветный ключик в замочную скважину. Легкий поворот – и замок тихо щелкнул.

Открыв крышку, девушка замерла, с благоговейным трепетом разглядывая изумительный исторический экспонат, возраст которого превышал тысячу лет. Длинное обоюдоострое лезвие, в двух местах слегка подвергшееся коррозии, потемнело от времени, но резная серебряная рукоять, в центре которой красовался темный шлифованный янтарь размером с двадцатипятицентовую монету, сохранилась прекрасно и теперь загадочно мерцала в свете настольной лампы. Еще три янтарные бусины украшали изогнутую гарду, а эфес обвивало какое-то непонятное выгравированное существо странной формы – то ли дракон, то ли змея, трудно сказать.

Это была работа настоящего мастера, пережившая века. Удивительной была и исключительная сохранность изделия, обычно характерная только для артефактов, обнаруженных в результате раскопок. Меч был явно скандинавского происхождения: она могла утверждать это, исходя из особого языческого стиля оружия. Этот меч, меч викингов, очевидно, сделанный по заказу состоятельного и знатного человека, даже имел собственное имя – Проклятье Бладдринкера.

Розалин была профессором истории, и, хотя эпоха расцвета викингов была не самым любимым ее периодом, она много знала о ней и относящихся к ней артефактах. Скандинавские воины славились тем, что давали своему оружию такие же причудливые имена, какие выбирали себе. Впрочем, Розалин не только прежде ничего не слыхала о Проклятье Бладдринкера, но даже не могла себе вообразить, почему первый хозяин мог его так назвать. Об этом теперь можно было только гадать, поскольку тайна сего необычного имени терялась в глубине веков.

Но Розалин, совершенно очарованная новым экспонатом своей коллекции, все-таки попробует ее разгадать. Сколько жизней унес этот клинок? Одну? Несколько? Несчетное множество? Викинги были воинственным и кровожадным народом. Хозяйничая в северных морях, они беспощадно грабили и убивали, атакуя противника стремительно и внезапно. Этот меч, видимо, участвовал в битвах на протяжении долгих столетий, поскольку не был похоронен вместе со своим первым хозяином, как это было принято в те времена. Но почему так случилось? Быть может, первый владелец потерял его? Или погиб не в бою, а просто умер в мирное время, перед этим подарив свое оружие кому-то другому? А возможно, его убили на чужбине, где рядом не оказалось ни друзей, ни соотечественников, а местные жители, разумеется, не стали соблюдать скандинавских обрядов погребения…

Вопросов у Розалин было множество, однако ответов на них ей не узнать никогда. Но теперь это уже не очень расстраивало девушку – ведь она стала обладательницей столь замечательного меча, и это чувство затмевало все остальное.

– Проклятье Бладдринкера, – вслух произнесла Розалин, чувствуя, что больше не в силах сдерживаться, чтобы не взять в руки древний клинок. – Ты давно не занимался тем, ради чего тебя ковали. И хотя больше ты уже никогда не прольешь чьей-то крови, я даю тебе слово, что ты не будешь забыт и не останешься без внимания.

Пальцы ее сомкнулись на рукоятке, которая почему-то оказалась теплой. Когда Розалин подняла меч, лежавший на мягкой подкладке из золотистого бархата, он оказался тяжелее, чем она думала, и ей пришлось быстро подхватить рукоятку второй рукой, чтобы не уронить его. Держа грозное оружие перед собой, девушка вдруг услышала отдаленные раскаты грома. Не успела она удивиться, как в комнату через открытое окно ворвалось что-то наподобие молнии, заставив ее испуганно вздрогнуть. Перед глазами словно вспыхнула дюжина ярких электрических вспышек, ослепив девушку на какое-то время.

Тяжелый клинок стал клониться вперед, и Розалин подхватила его рукой, чтобы он не упал на полированную тумбочку. Девушка ойкнула, порезав палец об острую кромку лезвия, но это были пустяки по сравнению с тем, как испуганно оборвалось сердце в ее груди из-за едва не случившейся неприятности с полировкой. После этого Розалин аккуратно положила меч обратно в футляр, на бархатное ложе, мысленно кляня бездельников-метеорологов, обещавших ясную погоду на ближайшие два дня: три часа пути за рулем до дома Гейл под дождем доставляло мало удовольствия.

– Нет, вы слышали, профессор Уайт? – В класс к ней заглянул мистер Форбс, ночной сторож. – Странно все это.

– Просто неожиданная гроза, обычное дело. Ничего странного, – рассеянно ответила она.

Розалин быстро захлопнула крышку футляра, но запереть его на ключ у нее не вышло. Мистера Форбса она узнала по голосу, а рассмотреть не смогла. В данный момент Розалин видела лишь пятно света от настольной лампы вокруг своего рабочего стола с плывущими по нему темными пятнами, тогда как остальная часть комнаты была для нее затянута мраком.

– В том-то и дело, профессор. Небо весь вечер совершенно чистое, ни единого тебе облачка.

Она собиралась уже возразить сторожу, что как раз перед вспышкой молнии слышала раскаты грома, но тут ее взгляд упал на стопку непроверенных тетрадей на столе. У Розалин совершенно не было времени для разглагольствований относительно превратностей погоды, даже если бы это ее действительно интересовало.

– Я бы не переживала по этому поводу, мистер Форбс, – сказала она, уходя от разговора. – По-моему, если гроза развеялась, так и не дойдя к нам, это только к лучшему.

– Да, мэм, конечно, – согласился сторож и закрыл за собой дверь.

Услышав, что он ушел, она долго терла веки под очками в тонкой металлической оправе. Когда девушка в следующий раз взглянула на свой стол, темных пятен перед глазами стало уже немного меньше.

И тут она снова вздрогнула, потому что в комнате опять прозвучал мужской голос, на этот раз низкий и незнакомый, причем в нем послышались нотки… злости? простого раздражения? Что бы это ни было, но от этого голоса по спине Розалин пробежал холодок.

– Не следовало вам вызывать меня, леди.