Читать книгу Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс - Страница 43

В Вашингтоне той осенью усердно искали козла отпущения. Все продолжали осуждать Макдауэлла за поражение при Булл-Ране, но теперь к нему добавили еще и Скотта. К тому же почти каждый вечер Стэнли возвращался домой с очередной ужасной новостью о Кэмероне. Его босса проклинали все: чиновники, пресса, общественность.

– Даже Линкольн присоединился к этой клике! Наш осведомитель из президентской резиденции видел кое-какие записи, сделанные Николаем, его секретарем.

Стэнли достал из кармана листок, куда он переписал самые тревожные выдержки.

– «Президент утверждает, что Кэмерон крайне невежествен. Эгоистичен. Вреден для страны. Не способен организовать никакое дело, как в общем, так и в частностях». – Стэнли отдал записи жене. – Там еще много в таком же духе. Черт побери!

Они ужинали вдвоем; так было заведено, потому что к вечеру Изабель чувствовала себя совершенно измотанной от постоянных драк собственных сыновей, их полного нежелания слушаться и их чудовищных выходок, главной целью которых был домашний учитель, нанятый матерью после того, как стало ясно, что в частную школу они точно не поступят. Обычно Изабель отправляла близнецов ужинать на кухню, чему они были только рады.

– Мы слишком долго ждали, Стэнли, – сказала она, изучив записи. – Ты должен отдалиться от Кэмерона до того, как ему снесут голову.

– Я и сам хочу. Только не знаю как.

– Об этом я уже подумала. Главное сейчас – не повторить ошибок этого болвана Фримонта.

Знаменитый исследователь и политик Джон Фримонт, будучи командующим военным округом в Сент-Луисе, внезапно объявил всех рабов штата Миссури свободными. Радикалы в конгрессе, разумеется, пришли в восторг, но Линкольн, который по-прежнему с большим почтением относился к собственности белых граждан в приграничных территориях, отменил это решение и снял Фримонта с должности.

– Так поступать, безусловно, нельзя, это самый настоящий раскол, и мы должны играть только на одной стороне, – решительно заявила Изабель.

Стэнли озадаченно покачал головой и взял вилку.

– Но на какой? – спросил он, отправив в рот большой кусок лобстера.

– Пожалуй, лучшим ответом будет, если я скажу тебе, с кем я сегодня встречалась. С Каролиной Уэйд.

– С женой сенатора? Изабель, ты не перестаешь меня изумлять. Я и не знал, что ты с ней знакома.

– Месяц назад еще не была. Но постаралась устроить это знакомство. Сегодня она была весьма радушна, и я уверена: мне удалось ее убедить, что я фанатичная сторонница ее мужа и всей его клики – Чандлера, Граймса и прочих. И еще я намекнула, что ты в ужасе от того, как Саймон руководит министерством, но чувствуешь себя беспомощным, потому что предан ему.

Мгновенно побледнев, Стэнли спросил:

– Но ты же не упомянула о фабрике Лэшбрука и…

– Стэнли, это ты у нас вечно совершаешь промахи, а не я. Конечно, ни слова не сказала. Но если бы и сказала? В полученных нами контрактах нет ничего незаконного.

– Да, но то, как именно мы их получили…

– Почему ты так боишься?

– У меня тревожно на душе. Я молю Бога, чтобы эти чертовы ботинки выдержали зиму. Пеннифорд постоянно меня предупреждает…

– Пожалуйста, перестань ругаться и говори по существу.

– Извини… продолжай.

– Миссис Уэйд не говорила этого прямо, но у меня создалось впечатление, что сенатор хочет создать некий новый комитет в конгрессе, который ограничил бы диктаторские замашки президента и взял на себя наблюдение за ходом войны. И безусловно, решением этого комитета будет отставка Саймона.

– Ты так думаешь? Но ведь Бен Уэйд – один из его самых преданных друзей.

– Был, дорогой. Был. Старые союзы разрушаются. На публике Уэйд может сколько угодно поддерживать босса, но могу поспорить: за кулисами все совершенно иначе. – Она наклонилась к мужу. – Саймон еще не вернулся в город?

Стэнли покачал головой; министр уехал инспектировать западный театр военных действий.

– Вот и прекрасно, не упускай эту возможность. За тобой не будут наблюдать слишком внимательно. Повидайся с Уэйдом, а я закажу приглашения на прием, который собираюсь дать в честь его жены и их друзей. Возможно, я даже приглашу Джорджа с Констанцией – ради приличия. Думаю, у меня хватит мужества потерпеть ее надменность один вечер.

– Все это прекрасно, но что я скажу сенатору?

– Успокойся и послушай меня.

Забыв о еде, Саймон слушал жену, дрожа от страха при одной мысли о том, что ему придется подойти к самому радикальному сенатору конгресса. Но чем дольше говорила Изабель – сначала убеждая, а потом настаивая, – тем больше он верил, что Уэйд для них сейчас единственное спасение.

На следующий день он договорился о встрече, хотя назначили ее только на конец недели. Из-за отсрочки у него расстроилось пищеварение и началась бессонница. Несколько раз, терзаемый страхом, он начинал умолять жену придумать другую стратегию. Уэйд был слишком близок к Кэмерону; не разумнее ли подобраться к старшему секретарю президента Николаю?

– Нет, только Уэйд! – настаивала Изабель. – Он тебя выслушает, потому что всегда готов вести дела с прохвостами.

Вот так в пятницу Стэнли и оказался на скамейке в приемной сенатора Бенджамина Франклина Уэйда. У него сильно болел живот. Он нервно стискивал золоченую рукоять своей трости, словно она была неким оберегом. Минуло одиннадцать – назначенное время приема. Через четверть часа после этого Стэнли уже обливался по́том. К половине двенадцатого он уже был готов сбежать. Но в этот момент дверь кабинета Уэйда открылась, и оттуда неторопливо вышел невысокий, коренастый мужчина, с роскошной бородой и в очках. От страха Стэнли не мог даже пошевелиться.

– Доброе утро, мистер Хазард. Пришли решить какой-то вопрос министерства?

«Скажи что-нибудь… Найди отговорку…» Стэнли был уверен, что у него все написано на лице.

– Ну… нет, вообще-то, я по личному делу, мистер Стэнтон.

Этот маленький, но так напугавший Стэнли человек, который стоял сейчас перед ним, спокойно протирая очки в тонкой металлической оправе, был, как и Уэйд, родом из Огайо. Эдвин Стэнтон был демократом, одним из лучших и самых дорогих адвокатов Вашингтона, а с недавних пор и генеральным прокурором в кабинете Джеймса Бьюкенена. А еще он был личным адвокатом Саймона Кэмерона.

– Я тоже, – признался Стэнтон; от его напомаженных усов исходил сильный цитрусовый запах. – Простите, что из-за меня вам пришлось ждать. Как там мой клиент? Не вернулся еще с запада?

– Нет, но мы ожидаем его в ближайшее время.

– Когда он приедет, передайте ему мои наилучшие пожелания и скажите, что я в его распоряжении для составления ежегодного отчета.

С этими словами Стэнтон исчез в коридорах Капитолия, в которых до сих пор воняло жирной едой, которую готовили для волонтеров, пока они квартировали в этом здании: спали в Ротонде, в вальяжных позах сидели за столами сенаторов и устраивали шутливые заседания, когда зал был пуст.

– Прошу вас, входите, – сказал из-за своего стола референт Уэйда.

– Что?.. А, да… спасибо.

Онемев от неожиданного приглашения и смертельно боясь встречи со Стэнтоном, Стэнли вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Ладони стали липкими, словно он окунул их в масло.

Бен Уэйд, когда-то служивший прокурором на северо-востоке Огайо, до сих пор держался с видом обвинителя. В Вашингтон он приехал в качестве сенатора в 1851 году и оставался здесь уже целое десятилетие. После мятежа Джона Брауна в Харперс-Ферри он принес в сенат два седельных пистолета и швырнул их на пол перед всеми, демонстрируя свое желание обсудить поведение мистера Брауна в любой манере, которую предпочтут его коллеги-южане.

С трудом переставляя ноги, Стэнли поплелся к большому ореховому столу сенатора, окончательно перепуганный видом презрительно вытянутой верхней губы Уэйда и блеском его маленьких черных глаз. Уэйду было не меньше шестидесяти, но бурлившая в нем энергия делала его гораздо моложе.

– Садитесь, мистер Хазард.

– Да, сэр…

– Насколько мне помнится, мы встречались на приеме у мистера Кэмерона в этом году. Но я где-то видел вас и после. Булл-Ран – вот где. Я тогда заплатил две сотни долларов, чтобы нанять на целый день экипаж с лошадью. Просто позор. Что я могу для вас сделать? – Слова вылетали из его рта, как пули.

– Сенатор, мне нелегко говорить об этом…

– Начинайте или уходите, мистер Хазард. Я человек занятой.

«Если Изабель ошиблась…»

Уэйд сцепил пальцы на столе и уставился на Стэнли:

– Мистер Хазард?..

Чувствуя себя так, словно вот-вот совершит самоубийство, Стэнли наконец решился:

– Сэр, я здесь потому, что глубоко разделяю ваше желание как можно эффективнее организовать военные действия и наказать врага.

Уэйд положил ладони на полированную столешницу. Руки у него были крепкие и ухоженные.

– Единственным подходящим наказанием будет беспощадный и окончательный разгром, – сказал он. – Продолжайте.

– Я… – Отступать было поздно; слова, хотя и с трудом, полились изо рта Стэнли. – Я не уверен, что военные действия планируются как должно, сенатор. Администрацией и… – тут взгляд Уэйда слегка потеплел, – и моим министерством. – Тепло тут же растаяло. – С первым я ничего не могу поделать…

– На это есть конгресс. Продолжайте.

– Но мне бы хотелось исправить, что возможно, во втором. Там слишком… – В животе у Стэнли пылал пожар, но он заставил себя посмотреть в черные глаза Уэйда. – Там слишком много беспорядка в поставках, о чем вы, несомненно, уже слышали, и…

– Минуточку. Я думал, вы один из избранных.

– Сэр? – Стэнли изумленно качнул головой. – Я не по…

– Один из тех, кого наш общий друг привез в Вашингтон из Пенсильвании, потому что они помогали ему финансировать избирательную кампанию. Мне всегда казалось, что вы из его стаи… и вы, и ваш брат, который работает на Рипли.

Да, неудивительно, что Уэйд слыл могущественным и опасным. Он знал все.

– За брата я говорить не могу, сенатор. Вы правы – я действительно приехал сюда в качестве сторонника нашего… э-э… общего друга. Но люди меняются. – Жалкая усмешка. – Министр когда-то был демократом…

– Он действует, исходя из целесообразности, мистер Хазард. – Безжалостные губы дернулись – так Уэйд изображал улыбку. – Все мы поступаем так же. Я был вигом, пока не решил стать республиканцем. Тут не о чем говорить. Но чего вы хотите? Предать его?

Стэнли побледнел:

– Сэр, такого рода выражения…

– Грубы, но отражают суть. Так я прав? – (Обезумевший от страха визитер отвел взгляд, на щеках его выступил холодный пот.) – Конечно прав. Ладно, послушаем ваши предложения. Кое-кто в конгрессе может заинтересоваться. Два года назад Саймон, Зак Чандлер и я были неразлучны. Мы даже заключили соглашение, по которому каждый должен был расценивать нападки на кого-либо из троих как на себя лично и мстить обидчикам до могилы, если потребуется. Но времена и взгляды на мир меняются, и друзья тоже, как вы весьма проницательно изволили заметить.

Стэнли облизнул губы, гадая, не издевается ли над ним неулыбчивый сенатор.

– Военная кампания проваливается, – продолжал Уэйд. – Все это знают. Президент Линкольн недоволен Саймоном. Это тоже всем известно. И если Линкольн не разберется с этим, разберутся другие. – Последовала короткая пауза. – Так что вы можете предложить, мистер Хазард?

– Информацию о контрактах, заведомо бесполезных, – прошептал Стэнли. – Имена. Даты. Всё. Но только устно. Я отказываюсь написать хоть слово. Но я могу быть очень полезным, скажем так, комитету конгресса…

– Какому еще комитету? – резко перебил его Уэйд.

– Я… ну, я не знаю. Любому, у которого есть юридическое право…

Довольный уверткой, Уэйд слегка расслабился.

– А что вы попросите в обмен за свою помощь? Гарантии иммунитета для себя?

Стэнли кивнул.

Уэйд откинулся назад, сложил ладони перед лицом. Черные глаза, в которых явственно читалось презрение, неотрывно смотрели на посетителя. Стэнли решил, что ему конец. Кэмерон наверняка узнает об этом разговоре в тот же день, когда вернется в город. Черт бы побрал его безмозглую жену за…

– Что ж, это любопытно. Но вы должны меня убедить, что не подсунете порченый товар. – Прокурор наклонился в его сторону. – Приведите два примера. И поточнее.

Стэнли достал из кармана записи, которые Изабель предложила подготовить как раз на такой случай. Он выложил Уэйду два небольших образца из своего сундучка с секретами, и когда закончил, то увидел, что сенатор теперь держится намного сердечнее. Уэйд предложил Стэнли поговорить с его помощником в приемной и договориться о встрече в более надежном месте, где он мог бы получить разоблачительные сведения без страха постороннего вмешательства или подслушивания. Ошеломленный, Стэнли понял, что встреча окончена.

У двери Уэйд энергично пожал ему руку:

– Я припоминаю, жена говорила, вы скоро устраиваете прием. Что ж, буду ждать с нетерпением.

Чувствуя себя героем, выигравшим тяжелую битву, Стэнли ушел, едва волоча ноги. Спасибо Изабель… Все-таки она оказалась права… Заговор с целью спихнуть Кэмерона действительно существовал – то ли с помощью конгресса, то ли путем передачи компромата напрямую президенту. Неужели теперь и он участвует в этом?

Не важно. Главное – что он смог сторговаться с этим старым огайским жуликом. И подобно пророку Даниилу, брошенному в ров со львами, вышел оттуда живым. К середине дня Стэнли уже убедил себя в том, что все решил сам, а роль Изабель была несущественной.