Читать книгу Пять шагов навстречу - Джули Дейс - Страница 12

Утро не задается буквально сразу. Руки дрожат, когда я яростно перебираю тумбочку и не нахожу свой ноутбук. Становится до тошноты и головокружения страшно. Я точно положила его в шкафчик, я помню это, у меня нет галлюцинаций. Сейчас он отсутствует. У него не могли появиться ноги, и он не пошёл погулять. С ужасом в глазах перевожу взгляд на пустую кровать Деби, которая помята и осталась в том же положении, что и вчера. Она не ночевала в комнате, в этом нет сомнений. Почему поганые мысли сразу проникают в голову? Почему я думаю на неё? Дверь в комнату не была закрыта, зайти мог кто угодно, и от одной подобной мысли – меня сотрясают рыдания. Срываюсь от тумбочки к шкафу и начинаю перерывать вещи, чтобы найти конверт. Мама всегда говорила, что наличные не повредят, хотя картой пользоваться намного удобней. Я отложила некоторые средства и спрятала среди вещей.

Перед глазами всё заплывает, а руки трясутся. Едва облегчённо выдыхаю, когда нахожу его, но это только половина стоимости ноутбука, и даже не одна четверть того, что я сделала к учёбе. Там всё. Все мои работы, которые нужно отправить завтра и сегодня. Я осталась ни с чем, это подрывает баллы, за которыми следит мама.

Холодная вода не помогает снять покраснения в глазах, оставляя опухшее лицо от слёз. Такой разбитой я иду с тетрадями на лекции, где валюсь в кресло и готовлюсь к чистописанию, чтобы в будущем разобрать собственные каракули. Глаза находят Кортни через несколько мест. Она даже не смотрит в мою сторону, и это делает ещё больней. Некоторые студенты с шоком смотрят в мою сторону, когда я достаю тетрадь, ручку и маркер, но это последнее, что сейчас может заинтересовать и волновать меня. Я точно знаю, что день проведу в библиотеке и, скорей всего, ночь тоже.

Скажу, что успевать слушать, писать и запоминать – это мой личный ад. Если в компьютере ты успеваешь всё, то написав слово в тетради, поднимаешь глаза и понимаешь, что тема сменилась на другую. Это почти добивает меня. Такой слабой я никогда себя не ощущала, как будто весь мир движется дальше, а я застыла на месте, не понимая происходящие изменения. Лишь однажды я ловлю взгляд зелёных глаз на себе, но длится это не долго, она вновь отворачивается и смотрит на профессора. И самое забавное, что по левую руку от меня – сидит Эмили, как обычно приседая на уши. Я не то, чтобы не слушала её, я даже не заметила её присутствия рядом. Самое катастрофическое утро за всю жизнь, конечно, после того, как мне сообщили о смерти папы. Тогда было гораздо хуже.

– Ты слышала об этом? – спрашивает Эмили, дёргая мою руку, из-за чего ручка соскальзывает и рисует полосу по бумаге.

Посылаю ей предупреждающий взгляд, но разве это помогает? Нет, она продолжает трепать языком. Либо она слепая, либо самоубийца, потому что даже я чувствую каменное выражение собственного лица, на котором написано раздражение. Поднимаю глаза и встречаюсь с тёмным взглядом Мэйсона, который следит за нами, как коршун. Что ему нужно от меня и от Эмили, о которой он спрашивал – до сих пор непонятно. Этот вопрос встаёт в одну шеренгу с теми, куда делся ноутбук. Странно, что меня вообще волнует подобный факт.

Как только лекция завершается, собираю вещи и решаюсь пропустить философию. Намного важней сделать доклады. Тратя бесценные минуты в аудитории – вместе с ними утекают баллы. Назойливая девушка с именем Эмили следует за мной, и я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

– Оставь меня одну!

Вылупив карие глаза, она хлопает длинными ресницами и открывает рот с идеально накрашенными алой помадой губами. Сейчас мы представляем разные социальные слои: мой конский небрежно собранный хвостик, ни грамма косметики на лице из-за дерьмового утра и одежда в виде джинс, первой попавшейся футболки, которая нашлась в шкафу, и конверс. Так себе стиль. В то же время на Эмили коктейльное платье бежевого цвета, волнистые локоны и макияж, как будто она встала в пять утра или вовсе не ложилась, чтобы приготовить к новому дню внешний вид.

– Да что с тобой? – фыркает она.

– Мне некогда, Эмили. Оставь меня хотя бы на день. У меня проблемы!

Отстраняюсь и бегу к библиотеке, оставляя её в центре коридора. Господи, как же надоело. Я не хочу быть грубой, но приходиться прибегать в случае, если другой не хочет понять твоего нежелания слушать его.

Быстро собираю кучу книг и плюхаюсь за один из компьютеров. Вновь ловлю удивлённые взгляды грохотом и торопливым поведением. Приходится даже сдуть локон, упавший на лицо, тем самым, надоедая и раздражая ещё больше. Но он вновь падает, и на это раз смахиваю его локтем. Студенты, занимающие компьютеры вокруг, следят за мной, награждаю их ответным вниманием. Особенно бесит парень напротив моего компьютера. Посылаю ему вопросительный взгляд, в котором читается всё поганое настроение, и он наконец-то прячется за экраном.

Спустя полчаса, голова кипит, из ушей норовит повалиться пар, а буквы перед глазами расплываются, но я упёрто ищу информацию и пишу первый доклад к истории. Тру глаза и вновь обращаюсь к экрану, вычитывая необходимое. Благо, что я написала его не так давно и что-то помню. Сейчас я буквально молюсь и благодарю память.

Вздрагиваю, когда стопка листов падает на стол, где размещается компьютер моего надоедливого наблюдателя, и поднимаю глаза. Тот парень, сгребая личные вещи, спешит к другому компьютеру, а карие глаза Мэйсона смотрят на меня.

– Мне не до тебя, Картер, – фыркаю я, вновь обращаясь к экрану компьютера.

– Я тут не для этого.

– Отлично, – бубню я, не награждая его вниманием.

Стопка листов двигается ко мне, и глаза находят название сегодняшней темы лекции. Прихожу в смятение как минимум по тому, что фломастером выделены главные аспекты.

– Что это? – хмурюсь я.

– Мой конспект.

– Зачем он мне?

– Я не знаю, что с твоим ноутбуком, но тебе пригодится. На семинаре будет обсуждение этой темы. Ты не разберёшь свою писанину.

Проглатывай созревший ком нервов, и с замешательством смотрю на Мэйсона.

– Спасибо, – тихо выдавливаю я.

Но этого недостаточно, он обходит длинный стол и занимает стул за соседним столом, посмотрев всё то, чем я занимаюсь. Непонимание отражается на его лице.

– Ты же писала его.

На это раз моё время сводить брови, и награждать его прищуренным взглядом.

– Откуда ты знаешь?

– Я не служу за тобой. Ты сидишь тут после лекций, и я вижу книги, которые ты берёшь. Не приписывай мне повадки педофила.

– Педофил – это тот, кто совращает детей. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Ты похожа на ребёнка.

Выгибаю бровь и смотрю в его глаза. Мне не нравится, что внутри всё переворачивается. Перекидываю всё на доброту, которую он проявил.

– Ты же понимаешь, что я не поведусь на подобное?

– Поведёшься? – усмехается Мэйсон.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

– С детьми не занимаются сексом.

– О, и во сколько ты лишился девственности?

– В пятнадцать, – улыбается парень, оголяя ямочки. – А ты?

– Хочешь сказать, что не был на тот момент ребёнком?

– Ты проигнорировала мой вопрос.

– Я не обязана отвечать на него, это моё личное право.

– Может, ты всё ещё девственница?

– Может быть, – пожимаю плечами. – Не думаю, что ты когда-либо об этом узнаешь.

– Не рой другому яму, сама в неё попадёшь.

– Что?

– Не заикайся, всё возможно.

– Ты сидел в туалете с книжкой пословиц?

– Это жизненная мудрость. И я тоже не обязан отвечать на твой вопрос.

– Тогда мы квиты, – киваю я.

Мэйсон падает на спинку стула и улыбается, разглядывая меня. Не позволяю ему проникнуть в своё сознание, дабы не раскрыть тайны.

Он прав. Я не была в отношениях ни в любовных, ни в сексуальных. Мне просто не с кем и некогда. Я не могла зацепиться за кого-то, чтобы перейти к чему-то большему. В моих планах не было лишиться невинности на одной из вечеринок и с тем, кого я не вспомню на утро, либо же с кем-то для того, чтобы было. Знаю, что некоторые даже делают это с друзьями, считая подобный вариант одним из лучших. Возможно, я тоже могла так думать, если бы у меня был друг. Вина не в ком-то, а во мне. Это я следовала за родителями и погружалась в учёбу, откладывая всё остальное на второй план. Не все университеты с радостью примут нового студента с низкими баллами. Я сама выбрала такую жизнь, и теперь пожимаю её плоды, не зная влюблённости, дружбы и секса. Мэйсон не узнает этого даже под предлогом моей смерти. Не знаю, по какой причине, но я не хочу объясняться перед ним.

– И?

– Что? – спрашиваю я.

– Во сколько? – продолжает парень.

– В шестнадцать, это всё? – мне ни капли не стыдно за враньё. Ладно, может быть немного, но это ничего не меняет. Я не обязана рассказывать об этом всем.

– Считаешь, что ты не была ребёнком?

– Он был слишком… – задумываю, кто в моей голове был слишком непонятно что. Молчанием, я лишь топлю свою ложь. Поворачиваюсь к Мэйсону и добавляю: – горячим.

Горячим? Что я вообще несу? Но, возможно, так можно описать моего несуществующего бывшего горячего парня.

– Горячим? – смеётся парень.

– Это синоним сексуального, страстного, красивого.

– Страстного? Что за дерьмо? – гогочет он. – Назови его ещё жеребцом.

– Пылкий любовник, – Господи, просто заткните меня. Я умоляю. – Он был шикарным любовником, Картер. Тебе не помешает поучиться у него в плане обольщения и не только.

– С чего ты взяла, что я хуже? – улыбается Мэйсон. Блеск его карих глаз говорит о том, что он имеет сомнения, и я быстро прекращаю эту перепалку. Так я только гублю свою ложь.

– Ну, как минимум по причине того, что у тебя ничего не получается со мной.

– А с чего ты решила, что я пытался?

Мэйсон облизывает нижнюю губу, и мне абсолютно, совершенно не нравится это. Дерьмо, ведь мне нравится! Парень склоняется ближе, и указательным пальцем манит к себе. Я почти соглашаюсь, но ломаю собственные желания, оставаясь беспрекословной.

– Ещё одна безуспешная попытка, – парирую я.

– Ты уверена? – прошептав, улыбается он.

Просто. Спасите. Меня.

– Уверена, Картер, – выдыхаю, всем видом показывая, что его предложение не заинтересовало.

Парень выпрямляется, и его улыбка превращает мои внутренности в жижу. Не отвечаю тем же, приступая к работе, о которой успела забыть на некоторое время, которое сейчас на вес золота. К внутреннему смятению добавляется то, что настроение значительно улучшилось с помощью его дурных шуток и помощи.

– Зачем ты делаешь это? – интересуется Мэйсон.

– Какое тебе дело?

– К чему весь этот негатив?

– У меня сломался ноутбук, где были все работы, – новая ложь, но ему не обязательно знать правду.

– Мама говорит, что информацию нужно хранить на нескольких устройствах.

– Сейчас я хочу согласиться с твоей мамой и приму это на будущее.

Незачем взваливать на другого собственные проблемы. И я не понимаю резкость, которая вырывается сама собой из моего рта. Зачем я применяюсь грубость к обычному вопросу? Вряд ли мой ответ был бы таким же, если бы спросил кто-то другой. Почему такая реакция только на Мэйсона?

– Ты ошиблась, – говорит он, меняя одну цифру даты на другую.

– Я указываю те, что в книге.

– Ты написала неправильно, сама посмотри.

– Ладно, – соглашаюсь я, признавая его правоту. – Но это не делает тебя умным, а меня глупой.

– Я не говорил о глупости, Трикси, это просто опрометчивость и торопливость. Ты нажала не ту клавишу и ошиблась. Это может сделать каждый.

Почему? Почему он не может быть каким-нибудь уродом, который будет издеваться и насмехаться, чтобы было проще его ненавидеть?

– Спасибо, – киваю я.

– Мистер Картер Великолепный, какая чудесная встреча, – разносится знакомый голос, на который мы оба переводим внимание.

– Миссис Райт Превосходная, – очаровательно улыбается Мэйсон, и клянусь, в глазах женщины мелькает интерес и податливость, которую она быстро меняет на строгость.

– Вам понравилась книга? – спрашивает она, ненароком поглядывая в мою сторону.

– Какая книга?

Вот чёрт.

– Которую Вы вчера читали, – я пропала, как и моя ложь во имя спасения Мэйсона. Видя замешательство на его лице, уголки губ женщины дёргаются в полуулыбке: – Хочу побеседовать с Вами.

Мэйсон поднимается со стула и направляется к ней. Я в заднице. Будет слишком странно, если она расскажет ему, кто был тот человек, который видел его вчера между стеллажами с книгой. Зачем я вообще это ляпнула? Что за ложь во имя спасения? Я копаю себе могилу. Надежда лишь на то, что он выкрутится и спасёт нас двоих. На девяносто девять процентов я уверена, что у него получится, как получается обычно.

Мэйсон не возвращается ни через пять минут, ни через полчаса, ни через пару часов. Он совершенно точно ушёл, потому что нет предпосылок его присутствия в библиотеке. Я знаю это, потому что некоторые девчонки просто приходят посмотреть на него, а не упиваться чтением. Некоторые уже разошлись, ведь их парень мечты с фамилией Картер – не тут.

День сменяется вечером, а вечер – пустотой. За компьютером остаюсь только я, доклад по истории, и половина от английского, который я должна доделать с первыми лучами солнца или открытием библиотеки, а лучше два в одном, чтобы успеть к обеду.

– Пора уходить, мы уже задержались на десять минут, – оповещает меня женщина.

– Уже иду, – соглашаюсь я, собирая вещи в кучу. – Я.. могу оставить это тут?

– Для чего?

– Я приду завтра с открытием, мне нужно всё доделать.

На лице женщины отражается смесь разных эмоций, но она кивает.

– Хорошо. В любом случае, у меня на примете один книжный червь.

С улыбкой, она отклоняется к своему рабочему месту, а я хмурюсь, но постепенно до меня доходит, кто имеется в виду. Если она всё узнала, то сейчас на мою голову спустилось снисхождение.

Холодный ветер ударяет в лицо, как только открываю дверь и покидаю университетские стены. Благодаря спешке утром, мне и в голову не пришло захватить кофту, всё, что я действительно могу – обнимать себя руками и растирать кожу. Вечер выдаётся морозным, а погода – обманчивой. Мне не везёт второй день, потому что вчера был дождь и, прячась под одеялом, я пыталась сомкнуть глаза, но скрип за окном не предоставлял такой возможности. Мало сна, отвратительное утро и день, сделали из меня самое настоящее чучело. Буквально невеста Чаки, с отсутствием жениха. Вряд ли кто-то подойдёт ко мне, если вообще появится мысль это сделать.

Парковка пуста, лишь единственная машина занимает одно деление и, надеюсь, что это просто случайное стечение обстоятельств. Но, конечно, не в моём случае.

– Ты не ответила на моё сообщение, – покинув салон, на горизонте появляется тот самый неприятный парень из кафе, по которому пускает слюни Кортни.

Лучший способ показать свою незаинтересованность – игнорирование. Так думала только я, потому что, подлетев, он закрывает проход своим телом и довольно ухмыляется.

– Отвали, – фыркаю я.

– Тебя не учили, что на сообщения нужно отвечать? – скалится он.

– Тебе не говорили, что нельзя разговаривать с незнакомцами, особенно в темное время суток?

Парень вытаскивает телефон из кармана и я, решаясь обойти, получаю новую стену из его массивного тела. Как ни странно, но страх отсутствует. Я не шутила, когда говорила о том, что сломаю им руки. Могу добавить звездочки над головой.

– Отойди, – шиплю я, когда на мобильник поступает звонок.

Самой большой обманкой было то, что я надеялась на спасение, но, оказалось, это была проверка.

– Номер твой, – довольно улыбается парень, сбрасывая вызов.

– Был моим до сегодняшнего дня.

– Садись в машину, прокатимся.

– Вероятно, тебе и об этом не рассказывали.

– Садись в машину, – настаивает он.

– Если я этого не сделаю?

– Я сделаю это сам.

– Тут везде камеры, идиот, начинай делать укладку для фотографии на стенд в полиции.

– Тебе придётся идти, а я могу ехать.

– Ты уже последний, кто видел меня и подходишь под подозреваемого. Какое у тебя алиби?

– Послушай, – рычит он с улыбкой на лице, как будто это должно выглядеть мило. – Я испорчу твою жизнь, если ты не сделаешь это.

– В таком случае, ты уже испортил. Верни ноутбук и предупреждаю, что у меня есть парень.

На этом, завершаю наш диалог, предварительно хлопнув его по плечу, и успешно обойдя. Я всерьёз рада сбежать, потому что страх начал подавать первые сигналы бедствия, когда мне предложили или даже приказали сесть в машину. Это первый звоночек для подготовки к самообороне. Не знаю, к чему я сказала о парне, ведь сама в состоянии защитить себя, но сработал инстинкт, когда подкатывает какой-то кусок кретина.

– Нахрена мне твой ноутбук? – голос парня раздражённый.

– Мне тоже интересно. Если тебе надо сделать доклад, мог бы попросить, – быстро скрываюсь за поворотом и облегчённо выдыхаю.

Приняв пафос за блеф, я и подумать не могла, что он действительно способен испортить мою жизнь.